Тебя спрашивают, манерно пришептывая:
– Ваше величшество, какими книгами вы так уфлечшены? Неужели, финансовыми?
И половина тебя – вторая – кривится в ответ:
– Боги, это ужасное дело министров-казнокрадов!.. Не говорите о нем, мое терпение и так на исходе…
– Но отчшего ваше величшестфо занимаются им лично? Как ше тайная стража?
– Ах, вы не ведаете, о чем говорите! В протекции – одни прохвосты и тупицы. Ими нужно управлять, а лорд-канцлер никак не назначит нового Ворона Короны. Зачшем он меня терзает? Не хочу больше слышать об этих хищениях! Ни-че-го!
– Какой ужас!.. Действительно, были хищения?
– И огромные! Именно из-за них казна теперь пуста!
– Ох-ох…
Но едва ты остаешься наедине с собой, вторая половина гаснет, и оживает первая. Ты читаешь, жжешь топливо, думаешь, пьешь кофе, рассчитываешь, решаешь задачи, ненавидишь себя за глупость, жжешь топливо.
– Я одержима?.. – спрашиваешь далеко за полночь у фрейлины, которая приносит тебе кофе. Она, а не слуги. Им не стоит видеть, на что ты тратишь ночи.
– Знаете, как я пережила первый год после Шутовского заговора? – это она тебя спрашивает.
– Косуха и табак, – предполагаешь ты.
– Стаканы, – говорит фрейлина. – Я их мыла и вытирала. Было горько – терла стаканы. Задыхалась от слез – терла стаканы. Хотела повеситься – терла стаканы. У меня были самые блестящие стаканы во всем Бледном Лугу.
– От этого был толк?
Она теребит стопку листов, исписанных тобой:
– Не знаю, нужны ли Империи стаканы вашего величества… Но вам-то точно станет легче.
– Как только свихнусь, станет, – говоришь в ответ. – Блаженны безумные…
Спрашиваешь:
– Как вам живется при дворе?
– Как собаке в волчьей стае. Кто покрупнее – рычит мне в лицо, кто помельче – за спиной. Никто, кроме слуг и солдат, не считает человеком.
– Простите меня.
– Не знаю, чего ждали вы, но я ждала именно этого. Так что не волнуйтесь, переживу. К тому же, теперь я знаю свою цену: люди Ориджина трижды пытались купить. Пятьдесят, двести, пятьсот эфесов…
– Какие мерзавцы!..
– Обычные шпионы. Ориджинские не хуже прочих. Но есть и люди, что приняли меня всерьез. Двое передавали вам приветствия, беспокоились о здоровье.
– Кто?
– Лазурный капитан Шаттэрхенд и первый секретарь Дориан Эмбер. Капитан думает, что вы зря себя изводите. Дело владычицы – балы, а в крайнем случае – война. И с первым, и со вторым славный капитан готов вам помочь.
– А секретарь?
– Эмбер полагает, что вы затаили на него зло и потому отдалили. Он просит возможности объясниться. Утверждает, что непричастен к театральному казусу (его слова).
– Подумаю над этим.
Пока ты размышляешь, фрейлина продолжает:
– Один трусливый парень хотел, чтобы вы его простили. Терся возле меня, мямлил, ничего не сказал толком. Повадками напоминал побитого щенка.
– Как его имя?
– Виконт Лиам Шелье. Он, вроде бы, министр…
Ты удивляешься.
Ты обнаруживаешь: удивление – тоже топливо. Недавно встретила в учебнике задачу, куда более удивительную, чем министр-щенок.
«Купец возит фарфор из города Фарвея (Надежда) в Лабелин (Южный Путь). Прежде он пользовался морским путем, теперь стал возить по рельсам. Перевозка поездом стоит агатку за десять фунтов, кораблем – агатку за тридцать фунтов. Сколько выгадал купец, начав возить товар поездом?»
Очень странная задача. Товар тот же самый, покупатели – те же. Цена за провоз возрастет втрое, если с корабля пересесть на поезд. Значит, прибыль уменьшится. Взяв цены на фарфор, приведенные ниже, можно рассчитать: купец потеряет половину прибыли от каждой сделки. Так почему спрашивается: сколько выгадал купец?
– Вижу, вы заняты, – говорит фрейлина. – Я пойду.
– Спите спокойно, – отвечаешь ты.
– И не подумаю, пока вы не спите. Зовите, как только буду нужна.
Иногда ты отвлекаешься на то, чтобы подумать о враге. Он притих в последнюю неделю. Событие в театре расставило точки над i – всякому теперь ясно, что полная власть сосредоточена в руках лорда-канцлера. Ему следовало бы торжествовать, праздновать еще громче и упиваться славой еще больше, чем прежде. Полновластный правитель Империи, получивший в свои руки огромный доход от налогов, и не чувствующий никакого долга перед государством – что еще ему делать, как не ублажать себя?! Но дворцовые развлечения отчего-то стали реже и тише. Лорд-канцлер держится скромнее (по его меркам, конечно). С тобою говорит вежливо и без тени насмешки. По твоей просьбе сразу же выделил тридцать смышленых агентов протекции – искать бывших министров…
В чем причина перемены? Ориджин сохранил некие крохи благородства и не хочет глумиться над разбитой противницей? Вряд ли. Права ли леди Лейла: смиренная просьба так польстила ему, что он проникся к тебе симпатией? Быть может. Но Северная Принцесса, всегда чуткая к настроениям брата, стала необычно молчаливой. Они озабочены грядущим созывом Палаты, тщательно готовятся к переговорам с Домами? Или что-то неладно у самих Ориджинов?
Ты получаешь записку в пользу второй версии.
«Ваше Величество,
увлекшись казнокрадами, Вы совсем позабыли о дневниках Янмэй. Мне пришлось передать письмо новым путем: с Вашею конфиденткой.
Простите меня, простите за то, что не предупредил Вас перед театром. Я понятия не имел, что готовит Ориджин. А назначения казначея и министра налогов случились еще прежде нашего знакомства, и я был уверен, что Вы поставлены в известность. Однако в любом случае, смиренно прошу Вас о прощении.
Надеюсь, Вас заинтересуют новости – из тех, о которых не говорят. Ориджин, Аланис Альмера и Галлард Альмера взаимно повздорили меж собою. Ориджин отдал альтессе место бургомистра Фаунтерры, чем она совершенно не удовлетворилась. Аланис, конечно, желает герцогство Альмера, не один город. Помимо любовных утех, она привела Ориджину и другие аргументы. Главный таков: нынешний герцог Галлард нелоялен к северянам, а она, Аланис, буквально соткана из лояльности. Для проверки данного тезиса, Ориджин послал «волну» Галларду Альмера: тот должен прибыть в столицу и принести клятву верности новой Короне. А заодно будет неплохо, если Церковь Галларда одолжит имперской казне символическую сумму в сто тысяч эфесов. Галлард ответил: ноги его не будет в столице, пока на троне – лгунья и чертовка (простите, Ваше Величество, за точность цитаты). А сто тысяч он охотно одолжит, но только если ему вернут ненаглядную племянницу, по которой Галлард горячо скучает.
Теперь все трое бесятся. Ориджин хочет веселиться, а не идти воевать в Альмеру. Галлард хочет голову Аланис, Аланис хочет герцогство. Чье-то желание не сбудется, и каждый боится стать тем самым «счастливчиком». Пока застыло шаткое равновесие: Галлард окапывается и строит новый Эвергард, Аланис направила свою бешеную энергию на управление столицей, Ориджин занят какой-то шпионской интригой. Кажется, его матушка хочет поймать при дворе некого злодея, а Ориджин с нею спорит.
