— Мой господин предоставит вам и время, и средства для путешествия. Но будет лучше, если небесный корабль на это время останется в замке господина в Пентаго. Там он точно пребудет в сохранности, чего не скажешь об Излучине. Слыхали ли вы, славный, что на севере Земель Короны бушует крестьянское восстание? Мой господин не желает, чтобы чудо научной мысли попало в руки холопов-бунтарей. Взамен он предоставит вам самых быстрых коней и надежный эскорт.
Хармон призадумался. Все звучало разумно, обоснованно и не мешало его планам творить добро. Несколько ограничивало свободу — но, по правде, само решение встать на путь добра уже отняло часть свободы. Нельзя твердо следовать заповедям и при этом быть вольною птицей в полете. К тому же, деньги… Второй предлагал хорошее жалование, а с деньгами всяко легче творить добро, чем без них.
— Смогу ли я порою совершать воздушные прогулки и брать в полет мою спутницу Низу?
— Не вижу к этому совершенно никаких препятствий! Лишь бы небесный корабль не покидал пределов Шиммери и не залетал в столь опасные края, как Рейс, Дарквотер или Литленд.
Хармон покосился на Низу — ее лицо было безучастным. Даже слишком безучастным, похожим на деревянную маску. Хармон подумал: и что с того? Моя сфера, моя жизнь, мне и решать.
— Я принимаю ваше щедрое предложение, маркиз. От всей души благодарю. Да будет наше сотрудничество долгим и плодотворным!
Он потянулся за конвертом, но Мираль-Сенелий придержал письмо пальцем.
— Простите, славный, я не успел сказать: мой господин тоже имеет одно условие.
— Какое?
Маркиз степенно налил себе чаю, с чувством просмаковал первый глоток.
— Позвольте мне зайти издалека. Как вы знаете, в землях моего господина находится великое чудо природы: Бездонная Пропасть. Полагаю, вы никогда не видели ее, потому постараюсь описать — в той мере, на какую способны мои скудные слова. Представьте себе долину столь глубокую, что ни с одной из окрестных скал нельзя увидеть ее дна. Взгляд, устремленный вниз, тонет в кромешном холодном тумане, ниже которого стоит непроглядная тень. Брошенный вниз камень не издает звука удара — очевидно, он касается дна за пределом, доступным слуху человека. Веревка, достаточно длинная, чтобы лечь на дно, рвется под своим весом. С трех сторон долины имеются перевалы, с которых вниз, в чашу, ведут тропинки. Но каждая тропа кончается внезапным обрывом в толще тумана, и немало смельчаков оплатили жизнями попытки пройти эти тропы до конца. Монастырь Максимиана, возведенный на скале над пропастью, имеет размер полноценного замка — но в сравнении с бездною кажется крупицей сахара, налипшей на стенку чайной чашки.
Почему-то от слов маркиза Хармону становилось не по себе. Казалось, холодный туман — как в пропасти — заползал под рубаху и оседал каплями на спине.
— Бездонная Пропасть, — вел дальше маркиз, — самое непостижимое из творений природы. Среди ученого люда бытует мнение, что горы растут снизу вверх. Желая сотворить гору, боги берут два участка земной тверди и сталкивают меж собою, и в месте столкновения образуется складка — горный хребет. Но Бездонная Пропасть, по всей видимости, возникла иным путем: сверху вниз. Исполинская и непостижимая сила ударила по земле молотом и пробила дыру. Некоторые богословы верят, что сия дыра ведет прямо на нижний виток вселенской спирали — в царство богов. Другие полагают, что Бездонная Пропасть суть ложе Перводара — отца всех божественных Даров. Они говорят, что сокровища Перводара превосходят сумму всех остальных Даров, взятых вместе.
— Никогда не слышал такого… — пересохшим горлом выдавил Хармон.
— Эти знания не для широкого люда, — развел руками маркиз. — В разные века и годы не менее тысячи человек пытались спуститься на дно Бездонного Провала. Они использовали веревки, клинья и крючья, искали безопасные тропы. Многие срывались еще в пределах слышимости, и их предсмертный крик достигал ушей монахов в обители. Другие просто уходили без следа, и никто более о них не слышал. Даже если они сумели достичь дна, то не смогли подняться обратно. Итак, тысяча человек погибла, пытаясь покорить Бездонную Пропасть, движимая лишь любопытством и жаждой славы. Вообразите, во сколько раз умножилось бы скорбное число, если бы люди искали сокровищ Перводара! Потому богословы, верящие в Перводар, не дают своей вере расходиться по миру.
— К чему ведут все ваши слова, маркиз? — спросила Низа.
Мираль-Сенелий плеснул чая в чашку и, не торопясь, опорожнил ее.
— Резонный вопрос, сударыня, ведь моя речь как раз подошла к своей цели. Мой господин, Второй из Пяти, просит славного Хорама сесть в небесный корабль и спуститься на дно Бездонной Пропасти.
Хармон разинул рот, как выброшенная прибоем рыба. Маркиз очаровательно улыбнулся.
— От вас не требуется никаких усилий, славный. С таким инструментом, как летающий шар, вы легко опуститесь на дно, посмотрите, что там, подниметесь обратно и все расскажете. Разумеется, при условии, что Пропасть имеет дно. Если же она ведет в самое царство богов — тогда помолитесь им за всех нас и возвращайтесь.
Пожалуй, в том не было смысла, но Хармон все же задал безнадежный вопрос:
— А я… могу отказаться?
— Конечно, несомненно, можете! Культуре королевства Шиммери противна всякого рода неволя! Только вам следует знать: отказавшись от спуска в Пропасть, вы отвергнете и остальные предложения моего господина, и его покровительство, и благосклонность. Видите ли, славный, спуск в Бездонную Пропасть, и есть главная цель приобретения корабля. Лишь осознав эту возможность, Второй из Пяти возжелал купить ваше детище. Сперва мой господин хотел послать в экспедицию своих вассалов, но потом рассудил: кто подойдет лучше, чем сам изобретатель шара и первый в мире небесный негоциант?
* * *
Шиммерийцев было двое: генерал наемников принца Гектора и первый секретарь принца Гектора. Генерал — это молодая наглая золоченая задница по имени Гитан. Секретарь — это тощая надменная задница с усиками, имя запомнить не удалось. Говорил секретарь:
— Господа, солнечное королевство Шиммери приносит вам нижайшие и глубочайшие извинения. Случившееся самым серьезным образом опечалило весь Совет Пяти и омрачило небосвод радости тучами горечи и досады. От имени королевства Шиммери мы просим вас принять наши искренние заверения, что…
Леди Магда Лабелин прикидывала: каковы шансы плюнуть секретарю прицельно прямо в глаз? Он сидит по ту сторону широкого стола, от ее рта до его морды никак не меньше пяти футов. И мордочка мелкая, острая, вся какая-то собранная к носу. Для поражения цели нужен, во-первых, отличный глазомер, а во-вторых, недюжинная сила легких: от души набрать воздуха и вложиться в один молодецкий плевок. Леди Магда с горечью признала, что не способна на такое. Барон Хьюго — другое дело: тот и из лука бьет без промаха, и легкие имеет что надо — приноровился на солдат орать. Но у барона занят рот.
— Господа, — говорит барон шиммерийцам, — я не могу понять. Формально вы приносите извинения, но суть не отвечает форме. Две недели назад шиммерийское судно атаковало наш галеон «Гордость Грейса» прямо на якорной стоянке. Шиммерийское судно с шиммерийской командой, днем раньше покинувшее лаэмскую гавань. Пиратское оно или нет — в любом случае, это явная агрессия со стороны Шиммери! Принц Гектор отвечает за нашу безопасность, покуда мы его гости!
