— Молодые и сильные тянутся друг к другу! Боги сводят их вместе, чтобы творить великие дела. Так сошлись Минерва и Ориджин, а теперь к ним примкнет наш принц Гектор, а я встану рядом с ним. Мир держится на молодых плечах!
Две девицы восторженно ахнули, третья переспросила:
— Мое солнце, мы поедем в столицу? Мы окажемся при дворе?
— Не зря же принц именно мне поручил доставить очи в Фаунтерру. Я передам груз людям Ориджина, а сам останусь при дворе. Я буду верным мечом и щитом Короны. Я стану вторым Серебряным Лисом, только без лабелинского разгрома!
— Если у принца не сложится дружба с северянами, нам придется иметь дело с пятнадцатью батальонами кайров и двенадцатью — медведей. Я бы не был так восторжен.
— Ха-ха-ха! Спали вас солнце, полковник! Как Гектор может не сдружиться с Ориджином? Они молоды, они дерзки, они оба — любимцы богов!
— И ты такой, как они, мое солнце! — прошептала девчонка.
Селина тронула плечо полковника. Тот умолк, бросив бесполезный спор. Генерал Гитан допил вино и прислушался к музыке. Давно перевалило за полночь, заводные песни и мелодии уступили место романтическим балладам, танцы стали медленнее, лампы — тусклее.
— Мне здесь наскучило! — постановил Гитан. — Поедемте к Четвертому!
Он махнул рукой, и подбежал слуга, разносивший вино.
— Пришлись ли вам по вкусу напитки, генерал?
— И напитки, и танцы — все прекрасно, — Гитан сунул слуге несколько монет. — Но я не привык сидеть на одном месте. Я хочу приключений. Ночь продолжается!
Он пошел на выход в окружении щебечущих девиц, за ними — Хорей с Селиной.
— Помяните мое слово, полковник: я и вас устрою в столице. Вы не молоды, но от вас пока еще есть толк. Вы будете рядом со мною в дни славы!
Хорей не раз и не два размышлял о том, как славно было бы бросить золоченого идиота-генерала. Но полк Палящего Солнца — дом полковника Хорея, его дитя, его гордость. Отказаться от дела всей жизни — из-за одного идиота?..
Хорей не хотел в Фаунтерру. Не хотел никогда, а особенно — сейчас. Логово нетопырей и медведей, подвластное хитрецу-заговорщику… Хорей чувствовал: великолепный полк Палящего Солнца найдет там не славу, а гибель. Один батальон кайров перережет южан, если ударит внезапно. Несложно застать полк врасплох — при таком-то командире.
— Карету мне, сейчас же! — вскричал Гитан и почему-то закашлялся.
На улице у дома развлечений дежурили несколько карет — видимо, здесь часто бывали любители орать: «Карету, сейчас же!» Один экипаж подкатил к ним, Гитан забрался в кабину, перхая и откашливаясь.
— Горло пересохло. Мало вина, мало! Мне нужно больше! Я могу выпить пинту и полюбить девицу, выпить еще одну и полюбить вторую, и так по кругу до самого утра. А на рассвете выхватить меч и зарубить любого, кто скажет, что я опьянел!
— Куда ехать, славный? — спросил извозчик.
— Во дворец Четвертого из Пяти! Там сегодня веселье до рассвета!
Гитан снова закашлялся, стукнул себя кулаком в грудь.
— Да что ж за напасть… Езжай уже, не стой! Полковник, почему вы киснете? Устали от веселья? Вы ж и не веселились совсем! Сидели, как недужный. Вот за что не люблю пожилых — совсем не умеют радоваться, живут со скрипом. Но не бойтесь: если вы так устали, Четвертый даст укромную спаленку вам и вашей старушке.
Полковник Хорей успел подумать: все, довольно, это последний вечер с Гитаном, больше ни приказы, ни приличия не заставят меня… И вдруг генерал Гитан, согнувшись вдвое, рухнул на дно кабины. Ужасный кашель разодрал его легкие, брызгами полетела кровь.
— Стой! — крикнул Хорей, и экипаж встал.
Одна альтесса генерала с воплем бросилась бежать, другая истошно звала лекаря, третья хватала голову Гитана: «Солнце, что с тобой?!» Он не мог ответить. Он корчился в агонии, кровь струей текла изо рта.
Полковник Хорей не двинулся с места. Милосердие требовало бежать за помощью, не полагаясь на гитановых девчонок. Но очень уж сложно было прервать эту минуту, столь редкую в жизни полковника: минуту, когда желание сбылось.
Некий мужчина вскочил в экипаж — слуга, подносивший вино, только теперь в широкополой шляпе. Скользнув по умирающему быстрым взглядом, он поднял глаза к Хорею:
— Желаю здравия, господин полковник.
Возможно, Хорей и постарел, но не настолько, чтобы забыть свое дело. За секунду в его руке молнией вспыхнул кинжал. Человек в шляпе поднял раскрытые ладони:
— Не нужно, я не причиню вам вреда. Лишь хочу передать сообщение от дельфиньей леди.
— Сообщение — мне?..
— Господин полковник, скоро пред вами встанет выбор: вступить в переговоры с дельфиньей леди либо не вступать. От ее имени прошу вас: склонитесь в сторону первого варианта.
Человек в шляпе покинул экипаж как раз в тот миг, когда тело Гитана перестало дергаться. Напоследок он отсалютовал полковнику:
— Поздравляю с продвижением по службе!
* * *
Паруса шиммерийцев поднялись над горизонтом именно там, где ожидались: на юго-западе, ближе к берегу Большого Пшеничного острова. Время тоже было самым подходящим: солнце встало два часа назад и теперь сияло с востока, над мачтами путевской эскадры. Из-за его блеска шиммерийцы пока еще не видели путевцев. Шли полным ходом на север с попутным ветром. Один, два… восемь… шестнадцать
— Святая дюжина, миледи. Добрый знак.
Лорд-капитан Кортни Бенефит во всем видел знаки — реже добрые, чаще наоборот. Леди Магда фыркнула:
— Хорошим знаком будет, когда мы их догоним.
— Не придется догонять: им деться некуда. Уйти на юг не даст ветер, на запад — побережье. Мы зайдем с северо-востока, они примут бой либо разобьются о скалы.
— Тогда чего мы ждем, тьма сожри? Поднять паруса!
Матросы засуетились на реях. Путевские галеоны покрылись белыми цветами парусов, встали на курс и двинулись наперерез шиммерийцам.
В преддверии боя леди Магде особенно хотелось браниться. Ее малый опыт военных дел гласил: сражение — дерьмо собачье. Сражение — это когда к отцу прилетает взмыленный вестовой с докладом: «Заняли позицию на дороге, за нами двукратный перевес». Несколько часов отец бурчит себе под нос, как какой-нибудь енот, а затем вбегает новый вестовой: «Мы сдали позицию, войско бежит». И отец орет в голос и бьет вдребезги все, что попадется под руку.
На сей раз должно быть иначе. По меньшей мере, рядом нет отца.
— Лорд-капитан, сколько солдат может быть в шестнадцати кораблях?
— Мы знаем, сколько. Полк Палящего Солнца — тысяча четыреста мечей.
— А если они устроили ловушку и взяли больше солдат?
— Тогда они зашли бы оттуда, — капитан указал на восток. — Прижали бы нас к берегу, а не дали бы прижать себя.
