— Не в плаще дело. Ты не учел птичий шаг.
— Что за чушь?
— При махе птица взлетает повыше, а расслабит крылья — проседает. Если б это чайка парила, тогда проще. А голубь сильно частит, надо считать.
— Не умничай, хвостяра! — Дагобер взвел тетиву. — Как считать?
— Видишь, он машет на два счета: раз-два. А стрела летит три счета. Спустишь, когда он махнул — прилетит, когда расслабил. Понял, как учесть?
— Конечно, понял! Больше твоего понимаю, — Дагобер пошевелил губами, ведя счет.
— Ветер учел?
— Нет же его!
— А вверху есть — видал, как прошлая стрела качнулась?
— Видал побольше тебя!
— Теперь точно промажешь. Сильно долго держал на взводе.
Дагобер разжал пальцы. Стрела взмыла в небо, качнулась, попав в струю ветра, помчалась наперерез голубю — и мелькнула в футе под его брюшком.
— Тебе бы в лошадей целить, — сказал Меррит и выстрелил.
Голубь кувырнулся, когда ему пробило крыло, судорожно махнул еще дважды — и провалился вниз.
На лестнице показалась голова Пайка, а затем рука с голубиной тушкой:
— Нашел вот!
— Ищи еще, — бросил Меррит.
— А вежливей нельзя? Я вам не собачонка.
— Живо ищи! — рявкнул Дагобер.
Пайк бросил голубя на крышу и шустро полез вниз.
Меррит подобрал пташку, сдернул с лапки крохотный свиток.
— Гляди-ка, припечатано гербом. Каковским — тебе виднее.
— Рог с плющом — графство Шейланд, — сказал Дагобер. — Мне рукав помешал.
— Как это?
Кайр завернул рукав рубахи по локоть, обнажив точеные мускулы предплечья.
— Теперь не промажу.
— Промажешь как родненький. Целишь в голубя, а надо — в точку.
— Слыхал уже про твою точку. Ты мне все уши проел!
— Так ты ж не слушаешь, вот и повторяю. Сначала руками не дергай, просто погляди, как летит. Отсчитай взмахи, учти ветер, наметь точку. Ее хорошо в голубях мерять: скажем, два голубя вперед и полголубя вниз. Тогда уж начинай…
— Знаешь, я могу выхватить меч и снести тебе башку, пока говоришь слово «точка». Скажешь: «точ», — потом вжик — и голова отдельно: «ка».
— Гы-гы, — усмехнулся Меррит.
— Гы-гы, — согласился Дагобер.
Они оба выдержали осаду дворца, месяц прожили на стенах, вместе видели, как погиб Деймон Ориджин — командир иксов, и Джон Соколик — командир лучников. Теперь вместе бьют голубей. Ну, почти вместе.
— Еще летит, лупи!
Дагобер вскинул лук:
— Помоги, Праматерь.
— Да не Праматерь слушай, а меня. Отсчитал взмахи?
— Ага.
— Наметил точку?
— Ага.
— Учел ветер?
— Ага.
— Зачем? Его ж нет уже.
— Как знаешь?
— Флаг на шпиле повис.
— Да тьма сожри!
Дагобер выпустил стрелу. Она шла точно в грудку птице, но секундою раньше голубь сделал мах — и переступил острие.
Дагобер бросил лук:
— Кайру вообще стрелять ни к чему, чтоб ты знал. Это я только с тобой за компанию.
— А зря. Вот будешь ты в лесу с лордом, он проголодается, скажет: «Добудь-ка мне мясца!» И что — за голубем с мечом погонишься?
— Голуби — грязные твари, летучие крысы.
— Ну не голубь, так белка или заяц — всяко меч не поможет.
— А я кабана зарублю. На неделю мяса хватит, не то что твоей белки!
Тем временем голубь, не задетый стрелою, уже почти исчез из виду.
— Эй, — спохватился Дагобер, — ты будешь его бить, или как?
— Пущай летит. Он же не почтовый.
— Откуда знаешь?
— Почтари летят тревожно, они здешних краев не знают. По солнышку берут курс и все глядят, как бы не сбиться. А этот — здешний: не вверх глядит, а в землю, где бы чего сожрать.
— Ученый выискался! Ты лучник или птичник, а?
— Если б ты знал, Дагобер, сколько я этих почтовиков перестрелял. На Мельничной войне сбивал, чтобы бароны не просили подмоги. На Мудрой реке сбивал, чтобы ваш герцог не заслал солдат нам в тыл. Под Лабелином сбивал — не знаю зачем; приказали — я лупил. Дюжин шесть их набил на своем веку. Я почтовика не то что по виду — по звуку крыла опознаю! Только не тут, больно шумно.
— Нашел, — поднялась над лестницей голова Пайка.
— Чего так долго?! — в один голос рыкнули кайр и лучник. Пайк был агентом протекции. Ни Меррит, ни Дагобер не видели причин уважать его.
— С бродягой подрался. Он говорит: «Это мой ужин, Праотцы послали!» А я ему: «Отдай сюда!» А он…
— Отбил голубя?
— Бродяга, скажу я вам, был не маленький. Тяжеленько мне пришлось…
— Птицу давай!
Пайк отдал голубиную тушку и, освободив руки, принялся чесаться. Дагобер оглядел лапки:
— Снова Шейланд. Так и должно быть: важные вести шлют парами.
— Бродяга-то этот каков: достал из-под полы костяру — что твоя дубинка! Я еле увернулся…
— Да плевать нам!
Меррит подошел к Дагоберу осмотреть трофей.
— Оцени выстрел, а! Точнехонько в плечо. Крыло перебито, а тушка цела, все мясо на месте.
— Я не стану кормить лорда голубем, даже не проси! Это грязная тварь, от нее все заразы. Видишь, я его перчаткой беру, а не голой рукой.
— Хорошо, вот тебе другое. Вы с лордом на краю ущелья, а сзади идет лавина. Куда спасаться? У тебя есть веревка и лук, а на том краю ущелья — дерево. Попадешь одним выстрелом — спасешь себя и сеньора. Что скажешь?
— Ты в горах-то бывал, умник? Где растут деревья, там лавин не случается.
— Почему это?
— Деревья сдерживают снег. В лесу лавина не сойдет.
— Ну, там не лес, а одно деревце. Представил?.. Эй, гляди: вон еще летит.
Оба прищурились, рассматривая голубя. Тот двигался прямо на них, стало быть, на юго-запад.
— В Надежду, — определил Меррит. — В Сердце Света. Будешь стрелять?
Дагобер буркнул что-то, напустил на себя равнодушный вид и поднял лук.
— Послюни оперенье, — посоветовал Меррит.
— Я тебе скажу, что послюнить, — гоготнул кайр.
— Да не шучу я. Всерьез послюни. Помогает на ветру.
— Ветра же нет.
— Уже снова есть. Флаг на башне погляди.
