Удивление — вот первое чувство, возникшее в душе Ионы после катастрофы. Это чувство было чуть светлее мрака и чуть теплее льда, потому выделилось из темноты. Как Виттор может шутить? Нексия и Сомерсет не знали, что случилось ночью, а если бы и знали — это мало касалось бы их. Но Виттор способен шутить и смеяться — как?.. Ему хватило нескольких часов сна, чтобы преодолеть все?..
От этих мыслей Ионе сделалось только хуже. Она понимала, что долг истинного лорда — именно таков: скрывать при гостях любую печаль, не терять остроумия и трезвости ума. Виттор вел себя безукоризненно, и на его фоне Иона казалась себе еще более ничтожной. Не в силах больше терпеть, она сослалась на головную боль и попросилась удалиться. Виттор одарил ее теплой улыбкой:
— Конечно, душенька! Не утомляй себя.
Она позорно сбежала и заперлась в спальне. Мучения лишь усилились. Покой и тишина, только что желанные, оказались новыми инструментами пытки. Иона привыкла думать и чувствовать, давать пищу уму и душе. Досужая болтовня гостей хоть как-то, хоть чем-то занимала ее. В уединении ум Ионы машинально искал себе применения — и неизбежно касался вчерашних событий. Так язык не может не трогать шаткий больной зуб.
Иона вновь и вновь казнила себя. За гибель невинных. За кровожадную тупость Сеймура. За чудовищный скандал с Виттором. А пуще прочего — за собственную ранимость. Отцу, Эрвину, Роберту — всем в ее семье — доводилось совершать ошибки. В том числе и такие, из-за которых гибли люди. Каждый из них находил мужество дальше командовать войском и принимать решения, ведь это — тоже долг лорда: устоять на ногах даже после катастрофы. Но Иона этого не могла. Вина полностью раздавила ее.
Она даже не сразу услышала стук. Леди Нексии пришлось постучать еще раз, лишь тогда Иона открыла дверь.
— Простите меня, леди Иона. Если право сбежать от скучных бесед — ваша привилегия, то я бесстыдно украла ее. Я пришла за разговором о чем-нибудь интересном.
Иона хотела намекнуть: мол, эта комната — моя спальня, а не приемная, и дверь отнюдь не случайно заперта изнутри. Как тут поняла: Нексия пришла помочь ей.
— Входите, миледи.
Нексия вошла и с неожиданным для нее нахальством уселась прямо на кровать.
— Леди Иона, вы знали, что шут Менсон — мужеложец?
— Простите?..
— Это вскрылось на суде — можете представить! Прямо на первом заседании. Судья Кантор вызвал свидетелей, чтобы оценить моральный облик Менсона. Один лакей возьми да и скажи!
— Что — скажи?
— Ну, это самое. Миледи, я не могу повторить такое. Разве что шепотом. Сядьте рядом со мною…
Иона подчинилась — села и выслушала. Как бы ни были сейчас ей безразличны дворцовые сплетни, но все-таки проснулось удивление.
— Вы полагаете, это правда?
— Конечно! Лакей-то мог и соврать, но его слова подтвердил Шаттэрхенд, гвардейский капитан! Лазурник ни за что не солжет на суде, еще и в присутствие владычицы!
— Но отчего Менсон выбрал лакея? Разве не мог найти кого-нибудь более…
— Кто-то другой мог и выдать его наклонности, а лакей из страха промолчал. Он бы и дальше молчал, если б не прямой допрос на суде… — Нексия мечтательно закатила глаза. — Знаете, миледи, я никогда прежде не видела мужеложца. По крайней мере, такого, о котором известно. Мне теперь даже хочется поговорить с ним, узнать получше. Конечно, в случае, если его не казнят — а это очень вероятно… Леди Иона, вы встречали мужеложцев?
Она ушла от ответа:
— Все же это странно. Менсона множество раз видели с девушками. У него и жена имеется… точнее, имелась.
Иона поздно поняла, что сказала бестактность. Жена Менсона, вероятно покойная, приходилась теткой леди Нексии.
— Прошу, простите меня!
— Ах, ничего страшного, я едва ее помню. К тому же, говорят, она не умерла, а была сослана куда-то. Должно быть, на Фольту или Тысячу Осколков. Возможно, даже снова вышла замуж… — Нексия усмехнулась: — То-то она удивится, когда прочтет в «Голосе Короны», что Менсон оказался мужеложцем!
— Это напечатали в «Голосе Короны»?
— Конечно!
— Такую грязь?!
— Это не грязь, а показания свидетеля. Суд должен быть прозрачным, разве нет?
Иона опустила взгляд и отметила:
— Мы сидим на моей постели.
— Я закрепляю успех. Прийти в чужую спальню и не посидеть на кровати — это было бы полумерой.
Иона ощутила тень улыбки на своих губах.
— Благодарю вас, леди Нексия.
— Нет! Нет-нет-нет! Неужели думаете, что отделаетесь так легко? У меня огромные планы на ваше нынешнее будущее. Будьте любезны, покажите мне город!
Иона не успела оглянуться, как Нексия от ее имени призвала слуг, велела заложить карету, переодеть госпожу, усадить госпожу в карету и сообщить господину, что госпожа удалилась на весь день — исполнять мучительный долг перед гостьей.
Поначалу Ионе не хватало сил выдумывать маршрут. Нимало не смущаясь этим, Нексия приказала кучеру:
— Выбирайте красивые улицы и не останавливайтесь.
Карета мчалась по аллеям, площадям и набережным Уэймара, а Нексия болтала без умолку. Нельзя было не заметить ее мастерство. Есть говоруны унылые, без фантазии: выбрав предмет, топчутся на нем без конца, перетирают одно и то же. У других болтунов много тем в запасе, но все пустые: что увидел — о том и сказал. Леди Нексия гениально придумывала темы для беседы: что она скажет в следующую минуту — всегда неожиданность. Вот она описывала шиммерийского принца и его альтесс, с чуткостью художника подмечая занятные детали. Вдруг, без видимой связи, взяла и повела речь о чайном парфюме. Да-да, теперь очень популярен парфюм с оттенком зеленого чая. Но заметьте: именно зеленый чай всегда связывался с размышлениями — значит, начинается мода на умных женщин. Любопытно, отчего? Слава владычицы — причина этой моды или следствие? Как вы думаете, миледи? Иона не смогла придумать путного ответа, и Нексия легко порхнула к новой теме. А вот возьмем серебряную елену. Вам попадались елены старой чеканки, юлианиных времен? Они почти не потемнели. Там в серебре есть добавка платины, потому старая монета смотрится как новая. В народе говорят о старухах, которые молодятся: нашлась юлианина елена! Насмехаются, будто это — что-то плохое. А я подумала: ведь лучше следить за собой, подольше хранить красоту и привлекательность, чем раньше времени уложить себя в гроб. Бывают дамы, которые говорят: мне уже не к лицу, мне уже поздно, не в мои-то годы… Но Мириам Темноокая в девяносто лет крутила романы! Я бы хотела — как она. А вы, миледи?.. Кстати, о Мириам. Вы видели петушиные бои? На шхуне, которой мы плыли сюда, везли петухов-драчунов. Матросы на потеху устроили побоище. Говорят, что петухи дерутся за кур. Но на шхуне не было ни единой курицы, а бой все же легко состоялся! И вот что я подумала…
