Незаметно для себя, Иона втянулась в беседу. Перескок с темы на тему отвлекал ее мысли, не давал свалиться в бездну тоски. Частые вопросы подталкивали говорить, обсуждать, даже спорить. Прошел час или два — и ее состояние настолько улучшилось, что сама Иона попробовала предложить тему:
— Леди Нексия, нынче утром много говорили о Галларде Альмера, будто он нечто особенное предложил. Признаться, я упустила суть: в чем была его идея?
— О, миледи, идея стара, ее не раз уже поднимали в Палате. Вряд ли Галлард смог бы выдумать что-то новое. Однако он понял, что новизна теперь в моде, и выдал сушеное яблочко за свежее.
— Так в чем же суть?
— Я бы сказала: в поисках баланса. Корона и Великие Дома — две чаши весов. У Короны сила оружия, у Домов — численность войск. У Короны научные новшества, у Домов — просторные земли. У Короны контроль над рельсами, у Домов — над морями. За Короной судебная власть, за Домами — законодательная. И так во всем, кроме одной асимметричной детали: тайной стражи. Протекция расследует преступления против Короны, но нет службы, что занималась бы злодеяниями против Великих Домов. Леди-во-Тьме отравлена, и расследование ведет протекция — подвластная не Леди-во-Тьме и не лордам Палаты, а Короне. Протекция может завести следствие в тупик, или даже вовсе бросить его — поскольку нет видимой угрозы для владычицы. Лордам не нравится, что следствие всегда идет в пользу Династии.
— Протекция теперь подчинена Эрвину, и я уверена, что отравитель будет найден.
— Конечно, я тоже в это верю. Но сам вопрос остается. Он даже обострился: ведь протекция так и не нашла похищенные Предметы! Тайная стража не может защитить даже собственность Короны. Лордам и подавно нечего ждать защиты.
— Что же предложил Галлард Альмера?
— Он назвал это священной стражей. Излишний пафос, не правда ли? Суть такова: создать монашеский орден, целиком занятый расследованием преступлений и подвластный Церкви, а не Короне. Орден будет иметь представительства во всех землях Полариса. Всякий, кто пострадал от злодеяния, сможет обратиться туда за правосудием. Даже лорд Великого Дома.
— Звучит странно, — отметила Иона.
— Еще бы. В таком виде приарх предложил задумку герцогу Фарвею, и тот раскритиковал ее. Вместе они создали план получше: пускай священная стража состоит из монахов и рыцарей, а подчиняется Церкви и Палате. Скажем, управлять ею будут четыре магистра — по два от Палаты и Церкви. Тогда стража будет непредвзята и сможет защитить любого жителя Полариса.
— Минерва не допустит этого. По сути, это же вторая судебная власть, и более сильная, чем верховный суд Короны.
— Согласие владычицы не обязательно, достаточно лишь набрать большинство в Палате.
— Откуда взяться большинству? Кто поддержит эту странную идею, кроме Галларда с Фарвеем?
Тут Нексия удивленно воззрилась на Иону.
— Миледи, вы не знаете?.. Думалось, вы ставили лишь вопросы, чтобы поддержать беседу. Дали мне возможность поболтать о важных материях — было очень приятно.
— Я рада доставить вам умственное удовольствие, однако действительно не понимаю кое-чего. Идея звучит как-то чудно, да и вы с Виттором смеялись над нею. Но приарх Галлард не из тех, кто станет строить комичные планы.
— Нас веселила попытка Галларда представить старую чужую идею — своею и новой. Но план отнюдь не провален. Его поддерживают уважаемые лорды: герцог Фарвей, ваш отец, ваш муж…
— Простите?.. Мой отец? Мой муж?!
— Боги! Вас держат в неведении? Как жестоко с их стороны! Впрочем, все решилось недавно. Быть может, просто не успели посвятить вас. Графу Виттору предложат место одного из магистров священной стражи потому, что он ухитрился сохранить нейтралитет в последней войне, и потому, что его сеть банков — хорошая опора для стражи, не хуже монашеского ордена. Полагаю, он согласится. А ваш лорд-отец — мудрый человек, и видит, что владычица еще слишком юна для всей полноты власти. Ее молодость — хорошее время, чтобы сдвинуть чашу весов в пользу Великих Домов. Пожалуй, скоро это поймут и остальные лорды.
Иона была еще слишком подавлена для серьезных размышлений. Она просто запомнила сказанное, не обдумывая, и ответила леди Нексии:
— Вы очень хороши в политике. Герцог Фарвей не зря выбрал вас своею посланницей.
Взгляд синих глаз затуманился грустью.
— Я старалась не для него, а для вашего брата. Три года назад я ничего в политике не смыслила, но Эрвин хотел говорить о ней. Я изучила все, что смогла.
— Извините меня. Я очень неуклюжа сегодня. И, вероятно, совсем утомила вас.
— Пустое, миледи.
— Вовсе нет. Я весьма благодарна, вы не только заметили мою печаль, но и смогли развеять ее. Позвольте чем-нибудь отплатить.
Нексия не задумалась ни на секунду:
— Покажите мне что-нибудь красивое. Кучер, кажется, знает лишь один приятный маршрут, и я уже помню на нем каждое дерево.
Иона легко сделала выбор. Через четверть часа они вышли из кареты перед церковью Праматери Вивиан.
Канон велит, чтобы всякий праматеринский храм должен отражал черты своей покровительницы. Янмэйские соборы подавляют величием и пафосом, агатовские церкви тянутся к небу утонченными шпилями, софиевские пестрят пухлыми мраморными младенцами. Храмы Глории богаты скульптурными группами и живыми сценами на фресках, поскольку Заступница много общалась с людьми. Церкви Елены-Путешественницы украшают картины дальних краев и бушующих морей…
Когда девушки вошли в церковь, Нексия затаила дыхание, не веря глазам. Алтарь заменял собою мраморный фонтан. Праматерь Вивиан держала в руках две амфоры, из которых струилась вода. Она наполняла одну за другою восемь чаш, расположенных ступенями, а из нижних текла ручейком в круглый бассейн по центру нефа. Блеск и журчание воды наполняли храм жизнью, а дополняли впечатление витражные окна. Они делили солнечный свет на яркие пучки лучей, окрашенных во все цвета радуги. Разноцветные пятна плясали по мозаичному полу, беломраморным стенам, искристой воде бассейна.
— Какая красота! — воскликнула Нексия, выйдя в центр зала.
Она закружилась, чтобы рассмотреть все узоры света. Мозаика лучей укрыла и фигуру самой девушки, будто сделав ее частью храма.
— Праматерь Вивиан — покровительница праздника, — сказала Иона. — Ее храмы созданы, чтобы дарить радость.
Нексия прошлась вокруг зала, рассматривая скульптуры. Все они изображали веселье: танцующих людей, объятия влюбленных, музыкантов с лирами и свирелями, играющих детишек. Тут и там сверкали серебристые цветы, золоченые радостные солнца. Даже Иона, несмотря на тоску, не сдержала улыбки. А Нексия почти смеялась, кружась в радужных лучах, как вдруг помрачнела от мысли:
— Почему храмов Вивиан так мало? В Фаунтерре я не знаю ни одного…
Ей ответил священник, появившийся из бокового нефа:
