— Клевета! — взревел Бонеган с балкона. — Прекратить немедленно, иначе я…
Минерва звонко хлопнула в ладоши:
— Стража, арестовать барона Бонегана. Разыскать и арестовать рыбаков. Сударь Марк, благодарю вас за непредвзятость и стремление к правосудию. Приказываю провести следствие по делу о разрушении моста и выявить виновных. Представителей Церкви Праотцов, находящихся в Палате, прошу оказать следствию помощь в землях герцогства Альмера.
— Ваше величество, — заговорил судья Кантор, — с учетом новых обстоятельств суду требуется перерыв.
— Вполне разумно. Я назначаю заседание Палаты на вторую половину нынешнего дня. Судебное слушание переносится на завтра, лорду Менсону дается время подготовить финальную речь, а суду — время осмыслить положение и вызвать дополнительных свидетелей, если суд сочтет нужным.
— Благодарю, ваше величество, — поклонился Кантор и звякнул в колокольчик. — Заседание окончено!
Тогда Минерва повернулась к Ориджину, и под долгим тяжелым ее взглядом он начал краснеть. С видимым усилием владычица заговорила:
— Милорд… Я верю, что не вы приказали совершить убийство. Понимаю, что все случилось вам на руку, и вы были бы глупцом, если б не радовались этому. Нет, я не считаю вас преступником… Но вы должны были сказать мне. Какие игры вы ни ведете, какие интриги ни крутите… Правду о смерти Адриана вы мне должны были сказать. Я подумаю о том, в какой мере могу отныне доверять вам.
Северная птица — 5
22—26 мая 1775г. от Сошествия
Уэймар
Течение дней понемногу исцеляло душу Ионы. Чувство вины остыло и более не обжигало, мысли сделались пускай грустными, но ясными. Иона вернула способность смотреть в зеркало без отвращения.
Виттор щедро заплатил раненым в трактире Одноглазого и семьям погибших. Горожанам он объявил, что виновники строго наказаны, а скоро все северяне покинут Уэймар. Город славил справедливого графа.
Иона проводила много времени в обществе Нексии. Виттор и Сомерсет вели долгие переговоры, согласовывали общую позицию Надежды и Шейланда в вопросе о священной страже. Дамы тем временем гуляли по городу, наслаждались необычною для Уэймара солнечной погодой, цветением аллей и блеском Дымной Дали. Вечерами ходили в театры или слушали музыкантов, выступавших на площадях. Нексия располагала к себе остроумием, мягкостью нрава, душевной чуткостью, добротой. Она воплощала в себе все то, чего так не хватало уроженцам Севера. Иона полюбила ее, спустя неделю после знакомства уже считала своею лучшей подругой. Временами думала: как хорошо было бы стать такою, как Нексия, научиться любить столь же искренне, дарить близким тепло и свет, а не снежную вьюгу. Временами жалела, что связь Эрвина с Нексией распалась. Если бы брат женился на леди Флейм, он лишился бы политических выгод, но наверняка обрел бы счастье.
Чтобы снова не впасть в отчаяние, Иона избегала мыслей о ночи убийств, потому не вспоминала и все другое, близкое по времени: странное письмо отца Давида, свои поиски правды об узнике, ссору с мужем. Виттор проявил к ней немалую доброту и тоже ни словом не обмолвился о случившемся. Он относился к Ионе почти так же тепло, как и прежде, звал ее любимой и душенькой. Кажется, жизнь возвращалась в спокойное русло.
Но однажды кайр Ирвинг, новый капитан ее стражи, попросил о встрече наедине. Она согласилась нехотя. И вид кайров, и жесткий северный говор напоминали Ионе о том, кто она такая, — потому были неприятны.
— Миледи, позвольте задать вопрос. По замку ходят слухи, будто скоро вы отошлете нас в Первую Зиму. Правдивы ли они?
— Да. Таково решение мужа. Он не мог поступить иначе после того, что сделал Сеймур.
Ирвинг ответил не сразу. Казалось, он хочет возразить. Сеймур так и поступил бы на его месте, но Ирвинг был умнее.
— Миледи, в таком случае, не стоит ли уведомить герцога?
— О чем, кайр?
— Мы находимся здесь по его приказу, миледи. Он дал нам задачу защитить вас и обеспечить лояльность Уэймара.
Иона замялась. Ирвинг был абсолютно прав: она должна сообщить брату и об отсылке кайров, и о Джоакине, избежавшем плена. Но эти темы касались ее позора, она никак не могла заставить себя взять в руки перо.
— Война давно окончена, кайр. Мечи Ориджина могут находиться в Шейланде лишь с позволения графа, а он хочет, чтобы вы уехали. Письмо Эрвину не изменит этого.
— Воля ваша, миледи, — воин кивнул, ничем не выдав несогласия. — Перейду ко второму вопросу. Позвольте доложить о ходе расследования.
Она подняла брови:
— Какого расследования?..
— Миледи, вы приказали мне выяснить все о сбежавшем узнике.
Тьма! Идов узник теперь занимал Иону в последнюю очередь. Она настолько позабыла о нем, что даже не отменила прежних приказов. И верный Ирвинг продолжал поиски все это время! Чтобы не выказать свою промашку, Иона изобразила живой интерес.
— Да, конечно. Внимательно слушаю вас.
— Начну с плохих новостей. Я пока не выяснил происхождение узника. Никто в замке не знает, как он звался и откуда взялся. В судебных архивах нет документов, отражающих вынесенный ему приговор. В записях смотрителя темницы этого узника тоже нет. Я обнаружил лишь одну ниточку, но не смог пройти по ней без вашей помощи. Старые слуги рассказали: в то время, когда появился узник, в замке действовал шпион Нортвудов. Он был разоблачен и повешен года два спустя. Возможно, он знал кое-что об узнике и сообщил это своему хозяину — Элиасу Нортвуду. Граф Элиас сейчас находится в поместье на берегу Торрея, в десяти милях отсюда. Он не стал говорить со мною, но вы, миледи, могли бы попробовать развязать ему язык.
Иона качнула головой:
— Не имею на это времени. Продолжайте доклад.
— Я узнал кое-что о бегстве узника. По всей видимости, Винсент Шейланд — старый граф — ужасно боялся этого заключенного. После побега он поднял по тревоге весь гарнизон и, более того, призвал в Уэймар дополнительные войска. Замок стоял в полной боеготовности. Две тысячи солдат прочесывали город и околицы. Воины не знали узника в лицо, поэтому хватали всех, кто вызывал подозрение. Не один десяток нищих и бродяг угодили в яму. Опознание проводил тогдашний смотритель темницы — который утонул три месяца спустя. Он не увидел беглеца среди задержанных, но их все равно оставили под стражей. А граф Винсент тем временем сидел в замке, не показывал носа ни в город, ни даже во двор. Целые дни он проводил в донжоне, в собственном кабинете, держал у двери усиленную стражу и впускал к себе только сыновей. Говорят, он даже ночевал в кабинете.
— Зачем?
— Из кабинета имеется тайный ход в темницу, а затем в руины монастыря. В тех руинах, по словам ветеранов, граф разместил целую роту кавалерии. Очевидно, он надеялся, в случае внезапной атаки, бежать из кабинета под землю, а затем в монастырь, под защиту резервной роты. Говорят, лорд Виттор предлагал завалить тайный ход — чтоб никто не проник по нему в замок. Граф Винсент отказался наотрез. Он был так напуган, что не мог и подумать уничтожить путь для отхода.
