— Весьма любопытно. Благодарю вас за ценные сведения.
— Изложить ли мои соображения обо всем?
Иона не имела никакого желания думать о старых мрачных делах. Хотелось только нового и светлого, хотелось поскорей уйти на прогулку с Нексией. Но Ирвинг очень уж старался, и она не могла расстроить его.
— Конечно, кайр, мне будет весьма интересно.
— Сперва у меня имелось два предположения. Я думал, что после бегства узник мог затеряться в городе. Это не сложно, раз почти никто не знал его в лицо, а повсюду царил шум да карнавал — ведь были Софьины Дни. Но город обыскали с исключительной тщательностью, да и сами мещане подозрительны к чужакам. А узник провел под землей десять лет, он был похож на живого скелета — его точно заметили бы. Тогда я допустил, что беглец вышел из тайного хода и спрятался в лесах за городом, а неделею позже через тот же ход вернулся в замок и убил графа Винсента — ради мести. Но и это невозможно: леса также обыскивали, а солдаты в монастыре не дали бы узнику вернуться. Для проверки я поговорил с ветеранами — нет, никто чужой не проходил тогда через монастырь. Также я повидал графского лекаря, и он поклялся, что Винсент Шейланд умер от естественной причины — разрыва сердца.
— Что же вы думаете теперь?
— Остается лишь один вариант. Узник покинул замок через тайный ход и прежде, чем его хватились, добежал до старой гавани. Она находится за городом, в двух милях от руин монастыря. Там беглеца ждало судно, на которым он и покинул графство. Когда Винсент Шейланд устроил погоню, узник был уже далеко от берега. Важною деталью мне видится та тревога, которую поднял граф. Вряд ли ему требовались тысячи солдат для защиты от единственного узника. Очевидно, узник принадлежал к знатному роду, быть может, даже к Великому Дому. Он мог вернуться во главе целой армии, потому граф Винсент и усиливал оборону. Та спешка, с которою граф собирал войска, говорит о близости родной земли узника. Только из Нортвуда или Закатного Берега можно так быстро нанести удар по Уэймару. А поскольку узник появился после войны с Закатным Берегом, то я полагаю, он был родом именно оттуда. Возможно, вернувшись на родину, он действительно стал готовиться к мести, но тут узнал о смерти графа Винсента — и отменил поход. Если вы хотите найти бывшего узника, то пошлите людей в Сайленс и узнайте, кто из тамошней знати вернулся из плена в шестьдесят девятом году. А что до графа Винсента Шейланда, то я думаю, его убил собственный страх. Стояла сильная жара, граф целыми днями не покидал душного кабинета, и при этом ужасно боялся. Немудрено, что его сердце не вынесло такой нагрузки.
Иона искренне похвалила Ирвинга за собранные сведения и глубокий анализ. Ее тронуло то, как тщательно воин выполнил приказ, хотя и знал уже, что скоро будет отослан и, возможно, никогда больше не увидит госпожу.
Ирвинг ответил:
— Миледи, я не вполне доволен собою. Осталось одно сомнение, которым хочу поделиться. Сомнение состоит в двух смертях. Смотритель темницы, как я упоминал, умер в октябре того же года. Якобы он спьяну упал в реку и утонул. Но он был последним жителем Уэймара, кто видел узника в лицо, и потому мне сложно поверить в случайность. Я бы подумал, что узник убил его. Вернулся в город, чтобы прикончить последнего из своих обидчиков. Но и на это не похоже: прошлых тюремщиков он убил жестоко, страшно, а этого — просто утопил. Совсем иной почерк.
— Согласна с вами, это странно. А какова вторая загадочная смерть?
— Смерть самого узника.
— Но он сбежал живым!
— Это и странно, миледи. Мы видим, что граф Винсент ужасно его боялся. Мы также знаем, что уже давно граф отчаялся покорить узника, потому прекратил пытки и просто замуровал пленного. Но почему не убил? Зачем сохранять жизнь человеку, от которого нет пользы, но есть опасность?
— Возможно, надеялся продать его родне в Закатный Берег?
— Вряд ли. Граф ожидал мести от узника, едва тот окажется на свободе. Повторюсь: он очень боялся. Но почему-то не устранил источник страха.
— Видимо, на то были причины…
— Кстати, миледи, я услышал еще одну историю. Она ничего не меняет в картине, но, возможно, вызовет у вас интерес. Случилось в то время, когда тюремщики Килмер и Хай еще пытали узника. Однажды смотритель темницы прохаживался по двору, как вдруг Килмер выбежал сам не свой, белее снега, и сказал смотрителю: «Готов! Помер!» Смотритель тоже побелел: «Как помер?» Килмер заблеял: «Он не дышит. Я не виноват! Это Хай его…» Слуги во дворе уже навострили уши, и смотритель велел Килмеру заткнуться. Оба ушли в темницу. Странно вот что: на следующий день оказалось, что узник жив, и оба тюремщика аж сияли от счастья. Граф и остальные боялись его живого, но еще больше страшились его смерти. Сумели откачать его даже после остановки дыхания. А пока думали, что умер, чуть не наложили в штаны. Простите за грубость, миледи.
Иона нахмурила брови.
— Полагаю, с меня довольно старых ужасов. Благодарю, кайр, вы прекрасно выполнили работу и полностью утолили мое любопытство. Можете прекратить поиски.
— Так точно, миледи. Позвольте последний вопрос: не прикажете ли вернуть кайра Сеймура Стила?
— Вернуть?..
Действительно, последними днями она не видела Сеймура в замке, но была только рада этому.
— Передав командование, кайр Сеймур попросил меня дать ему службу вдали от вас, миледи. Он предполагал, что его вид вам неприятен, и крайне огорчался из-за этого. Я поручил ему вахту в монастыре — защиту подземного хода. Кайр Сеймур со своими греями и сейчас находится там. Но раз уж мы скоро уезжаем, не прикажете ли дать ему вахту возле ваших покоев, чтобы он понял, что вы простили его?
— Это будет ложью. Я его не простила.
— Миледи, прошу вас не гневаться, но кайр Сеймур в точности соблюдал северный закон.
— Да. Но мы не на Севере!
Глаза Ирвинга округлились:
— Мы и есть Север!
Он увидел тень на ее лице, быстро исправился:
— Виноват, миледи, я забылся. Будет исполнено, кайр Стил останется в монастыре до последнего дня.
— Благодарю. Ступайте.
Он ушел, а в голове Ионы еще долго звучало: «Мы и есть Север».
Этим вечером Иона сделала то, что следовало давным давно, едва получив письмо отца Давида. Правильная жена, каковою Иона не являлась, сразу спросила бы мужа. С этого должно было начаться расследование! Ну что ж, пускай оно хотя бы закончится, как надо.
— Любимый, прости, что беспокою тебя глупостями… Можешь рассказать мне о том узнике, который сбежал из твоей темницы?
Он расплылся в улыбке:
— А я уж думал, ты никогда не спросишь.
— Извини, я была глупа, недоверчива. Я стараюсь исправиться. Хочу поставить точку в своих поисках. Помоги мне, будь добр!
Виттор заговорил с нежностью:
