Дороти опустилась на стул и долго сидела молча, переводя дух.
— Мой кузен, когда привез меня, ничего не говорил вам о пропаже Глории?
— Никоим образом.
— И не упоминал, что я захворала головой из-за беды с дочкой?
— Отнюдь.
— Если я вернусь домой в Маренго, я найду там Глорию в целости?
— Это вполне вероятно. Если, конечно, она не поехала учиться в пансион или не вышла замуж.
Магистр подошел к Дороти, отеческим жестом погладил по плечу:
— Любезная, вам не стоит так сильно волноваться. Это ужасно вредит гармонии и отбрасывает вас назад по дороге исцеления. На вашем месте, вспомнив о дочке, я бы не тревожился, а, напротив, радовался. Подумайте, миледи: если бы детей у вас не было, то в вашем возрасте было бы непросто обзавестись ими, и вы бы рисковали одинокой старостью. Но теперь вы вспомнили: у вас есть милая Глория, ваша кровиночка, она никогда вас не оставит.
— Тогда почему она не приезжала проведать меня?
— Полагаю, отец не позволил ей этого, чтобы не смущать вас и не расстраивать Глорию видом хворой матери. Я слышал, среди дворян считается постыдным показаться в болезни кому-нибудь, кроме лекаря и слуги.
— Да, это правда… — кивнула Дороти.
Чертовски захотелось выпить. Когда отступает сильный страх, все тело становится ватным. А ей нужно вернуться в цех и до ночи писать книгу…
Но выпить хотелось не поэтому, а потому, что страх-то не ушел до конца. Остались тихие его отголоски, вроде как мыши скребли по углам. Магистр все сказал разумно, нет причин верить в несчастье… Но нет и доказательств обратного! Если бы Глория или муж (вот тьма — его имя до сих пор не вспомнилось!) — если бы хоть кто-то из семьи хоть раз навестил ее и рассказал про остальных, она могла бы не тревожиться. Но никто, ни разу…
— Магистр, я должна съездить домой и проверить. Проведу с Глорией хоть один день, один-единственный, и вернусь сюда. Но не увидев ее, я не смогу успокоиться.
Маллин отошел от нее, отеческая забота мгновенно испарилась.
— Это недопустимо, милейшая. Этого не будет. Я не стану отпускать пациентов куда попало на том лишь основании, что им неспокойно. Мы с вами — в лечебнице для душевнобольных. Здесь каждого мучает или страх, или тревога — как правило, беспричинная.
— Я не прошу обо всех, магистр. Я — не все. Я первородная дворянка, я очень быстро иду к выздоровлению, я отменно тружусь, и вы сами ввели меня в заблуждение своей ложью. Мое положение исключительно.
— Мне решать, что здесь исключительно! — взревел Маллин. — Мне и только мне! Ваш дружок Нави читает страницу за шесть секунд и без математики не может прожить часа. Вот что исключительно! А вы — просто дерзкая девица, считающая, что ей все позволено! Вы останетесь в лечебнице, на этом разговор окончен!
Он хлопнул в ладоши. Медбрат вошел в кабинет с некоторым опозданием. Если бы Дороти хотела разбить бутылку и осколком выколоть магистру глаза — вероятно, она бы успела.
— Где ты так долго? Уведи ее!
Медбрат возразил:
— Магистр, можно сказать? На корабле прибыл один офицер — как раз по ее поводу. Хочет видеть вас и ее тоже.
Маллин хлопнул глазами:
— Офицер?.. Не майор случайно?
— Да, сказал, что майор.
— Тогда…
Магистр не успел принять решение — гвардейский майор сам распахнул дверь и ворвался в кабинет. Он был высок, широк и громок. Алый мундир на нем так и сиял, меч в ножнах грохнул о дверной косяк. При виде Дороти он оскалил белоснежные зубы:
— Миледи, как я рад видеть вас в здравии! Собирайтесь, я нашел покупателя! То бишь, покупательницу, хе-хе.
Дороти вскочила и, не раздумывая, отпрыгнула от майора. Потом сообразила: боги, как бестактно, это же мой собственный кузен! Она не помнила его лица. Первым неосознанным чувством, что вызвал у нее майор Слай, была не родственная радость, а ужас.
— Желаю вам здравия, сир, — процедила Дороти. Она очень хотела найти в себе слова потеплее, но почему-то не получалось.
— Одну минуту! — вмешался магистр Маллин. — Леди Дороти, будьте так добры, оставьте нас с майором наедине. Мы позовем вас позже.
Она вышла вместе с медбратом. Дверь захлопнулась. Дороти тут же прокляла себя, что согласилась выйти. Наедине магистр убедит майора, что она еще больна и должна остаться в лечебнице. Надо было прыгнуть кузену на шею и уговорить забрать ее сегодня же! Чертова Карен права: магистр так и хочет оставить меня тут взаперти. Наверное, ему платят за каждый месяц терапии, вот он и держит пациентов как можно дольше. Визит кузена — редкая удача, надо использовать шанс и выбраться!
Одна беда: кузен пугал ее. Беспричинно, необъяснимо — она ведь не помнила о нем ничего, даже лица, даже имени! Помнила — майор алой гвардии, вот и все. Однако страх был тут как тут, и с ним нельзя было спорить. Дороти не могла представить, как обнимает кузена. Тьма, она боялась даже оказаться с ним в одной комнате!
Но это было неизбежно. Двери снова открылись, Дороти позвали в кабинет. При ее появлении магистр и майор разом улыбнулись. Ей захотелось бежать, не разбирая дороги.
— Любезная Дороти, — сказал магистр, — ваш добрый кузен убедил меня прислушаться к вашей просьбе. Вы достаточно близки к исцелению, я дам майору Слаю список необходимых процедур, и он проследит, чтобы вы принимали их дома. При этом условии я отпускаю вас из лечебницы домой, на встречу с дочерью!
Дороти моргнула. Это ведь хорошо, правда? Я сама просила об этом…
— Благодарю вас, магистр.
— Всего-то «благодарю»? — хохотнул майор. — Милая моя, ты должна в ноги кланяться этому святому человеку! Он вытащил тебя из самой пасти тяжкого недуга!
— Премного благодарю, — повторила Дороти и наметила поклон кивком головы.
— Экая сдержанная! — кузен потрепал ее по щеке. — Не узнаю малютку Дороти! Раньше ты горазда была и брыкаться, и ластиться. Ты была просто-таки дикая кошка!
— Возможно, сир. Простите, я не помню этого.
Магистр поднял руку:
— Господин майор, будьте осторожны в проявлении родственных чувств. Состояние бедной Дороти еще не полностью стабильно, ей требуется покой и гармоничные эмоции.
— Гар-мо-ничные? Вы о чем, магистр? Это же моя кузина, считай, моя сестреночка! Я ее вот как люблю!
Он обхватил Дороти за талию и подбросил к потолку.
— Милая, идем на корабль, выпьем ханти для гармонии.
— Господин майор, корабль стоит на погрузке и уйдет только завтра. Будет лучше, чтобы до завтра Дороти побыла в лечебнице. Так переход выйдет более плавным.
— Ха-ха-ха! А я схвачу ее и утащу прям сегодня! Как в песне: «Увезу тебя я в Запределье, увезу я всем чертям на зло!»
