— Ага! Ага! Гад он! Меня — по куполу!
— Скажите-ка, сударь, зачем нужно попасть на дно Пропасти? Что там такое, по мнению Второго из Пяти?
— Там… — Бут изменился в лице, задрожал. — Там это… Такое… Через эту штуку видно…
— Сударь, вы издеваетесь?
— Нет, я просто… Не знаю, как… Ну, там такое… Они видели — Хорам, мастер, голубка…
— Как они могли видеть, если вы так и не спустились?
— Да через эту! Что у него за пазухой! У козла! Она того… Она, чтоб ее!
Охотник глубоко вздохнул:
— Вашу судьбу не облегчит то, как вы терзаете мой слух. Я верно понял, что вы не опускались в Бездонную Пропасть, но увидели ее дно при помощи подзорной трубы?
— Да не труба! Мы в эту смотрели! Круглую, священную! В Сферу, да! Она подсветила…
При этих словах старик Зандур тревожно схватился за грудь, будто проверяя, не загорелась ли Светлая Сфера. А Охотник с улыбкой сказал:
— Пока с вас довольно. До следующей нашей беседы потренируйтесь составлять предложения. Мастер Гортензий…
Шаваны освободили изобретателя от кляпа. Он быстро заговорил:
— Да, я и есть Гортензий из Лаэма. Не стану туманить свою речь облаками лжи, а поспешу озарить ее лучами истины. В белокаменном Лаэме все знают, и вам не станет труда в том убедиться, что я являюсь мастером по печному делу, с великою сноровкой строю печи, прежде всего такие, что приспособлены для нагревания воды. В ходе своего труда я обратил внимание на одну черту, присущую горячему воздуху: он имеет склонность решительно подниматься над воздухом холодным. Использовав это открытие, а также собственный ученый ум и денежные средства славного Хорама, я соорудил корабль, способный бороздить небеса!
Его речь отозвалась огнем любопытства в глазах Охотника. Едва дослушав до конца, Охотник засыпал мастера вопросами. Все они касались технической стороны дела. Какой вес может поднять шар? Как высоко взлетает? Как долго держится в воздухе? Что происходит, когда воздух в шаре стынет? Есть ли возможность задать направление полета?
Мастер Гортензий просиял от такого живого интереса и стал отвечать с безудержным многословием. Упомянул и объем шара, и удельный вес горячего воздуха, и зависимость подъемной силы от высоты полета, и еще идову кучу научных деталей. Хармон мысленно проклял Гортензия, поскольку уже изнемогал от голода. Охотник же выглядел совершенно счастливым.
— Благодарю вас, мастер! Это поистине бесценные сведения! Откройте мне еще одну тайну: зачем нужен второй шар, подвешенный над первым? И почему у него нет своей горелки?
— Славный Охотник, этот вопрос выказывает вашу мудрость! Пусть не укроется от вас то, что нижний шар, наполненный горячим воздухом, имеет важные недостаки: сравнительно малую летучесть и высокую потребность в топливе. Но если дополнить конструкцию корабля вторым шаром, надутым не горячим воздухом, а…
— Водородом! — вскричал Охотник. — Да, конечно! Водород очень легок, но дорог, и нет способа менять высоту, не выпуская водород из шара. Горячий воздух сравнительно дешев, но его грузоподъемность мала. Сочетание двух шаров устраняет все недостатки!
— О, славный Охотник, сами боги мудрости зажгли звезду в вашем лбу!
Гортензий глядел на него так, как доброверы — на пророка. И не он один: глаза лучницы Чары также пылали от восхищения. Однако другие шаваны изнемогали от скуки, и ганта Бирай прервал научную дискуссию:
— Так, мы все поняли, кончай уже свою ученость. Одно скажи: у кого-то есть еще такие шары?
— Нет, я успел создать лишь один, ибо это — великий труд.
— И сколько он стоит? За какие деньги можно продать?
— Я рассмеюсь в лицо тому, кто предложит меньше трех тысяч золотых эфесов! Впрочем, вам стоит обсудить это со славным Хорамом, ведь Двойная Сфера принадлежит ему.
— Неужели?.. — хохотнул Бирай и выдернул кляп изо рта Хорама. — Ну-ка скажи, сколько даст владычица за круглого летуна!
Хармон облизал губы, откашлялся, попросил воды. Низа подала чашу, и он смочил пересохшее горло.
— Боюсь, ганта, ответ на ваш вопрос будет сильно отличаться, смотря по тому, я ли поведу торг с ее величеством, или вы. Видите ли, я не только являюсь законным хозяином аппарата, но и владею самой технологией его производства, а также секретами воздухоплавания. Договорившись со мною, ее величество получит и сам небесный корабль, и законное право строительства других, ему подобных. У вас же она сможет купить только данный аппарат, да и тот — краденый, пятнающий высокую честь императрицы. Согласитесь, что первое стоит много дороже второго.
— Не морочь мне голову. Я скажу, что шар — мой.
— Владычица вряд ли поверит, что вы, ганта, скача по степи, между делом занялись наукой.
— Ему поверит, — Бирай кивнул на Охотника. — Он умеет болтать по-дворцовому. А от тебя нужно одно: скажи правильную цену!
Охотник хлопнул его по плечу:
— Ганта, нет смысла тратить время на пустой вопрос, ведь мы не собираемся продавать небесный корабль.
— Почему нет?
— Да потому, что он требуется нам самим. И если вспомните наши планы, то легко поймете его применение.
Ганта нахмурился — и вдруг расхохотался.
— Дух Степи! Ай да хитрец!
— Благодарю, — кивнул Охотник и обратился к Хармону: — Любезный купец Хорам, к вам у меня самая долгая беседа, так не будем же задерживать ее начало.
— Разговор с вами принесет мне двойное наслаждение, если не будет нарушаться чувством голода.
— Согласен. Дайте поесть славному Хораму.
Низа бегом принесла ему миску, он жадно принялся жевать. Охотник заговорил:
— Пока вы утоляете первый голод, я обрисую различные грани моего к вам интереса. Первая связана, конечно, с летательным аппаратом. Как вы уже поняли, я изымаю Двойную Сферу для своих нужд, и прошу вас смириться с этим. Однако меня весьма прельщает не только сам корабль, но и технология его создания, и законное право строительства ему подобных. Если данное право и технология принадлежат вам, я хочу знать, во что вы их оцениваете. Вторая грань носит несколько личный характер. Давеча Низа определила вас как хорошего человека. Однако на взгляд вы являетесь полной ее противоположностью. Какими же высокими качествами вы заслужили такую ее преданность? Любопытно также вот что. Второй из Пяти обещал вам защиту — позвольте узнать, от кого? На вас держат зло прежние обладатели Низы или небесного корабля, или и те, и другие? Наконец, третья грань моего интереса, конечно, выстраивается вокруг Священного Предмета. Каким образом вы завладели им? Как пришли к решению подарить его владычице?
За время этого монолога Хармон успел проглотить всю миску. С тою верой в будущее, какую рождает сытый желудок, он обратился к Охотнику:
