— Нетопырь со стрелой?
— Да, милорд.
Охотник выпустил Хармона.
— Тьма сожри! Все-таки Ориджины! А я было поверил им… Несите сюда чертов мундир!
Хармон сказал, помедлив:
— Милорд, я не думаю, что дело в мундире… После того, как надел его, я много раз брал Сферу в руки. А ожила она только раз — над Бездонной Пропастью.
— Вы не думаете? Вы, наконец, дали себе труд осмыслить события и пришли к такому ценному выводу?! О, покорно благодарю! Сделайте же еще шаг по пути мудрости — поймите, откуда вы взяли силу!
— Я — волшебный теленок, — вдруг засмеялся Хармон.
— Что?
У Охотника был такой ошарашенный вид, что Хармон согнулся от смеха.
— Ну, Оллай… Теленок из легенды… Он еще говорить умел!
Чара и Неймир поняли, о чем речь, но не засмеялись. Они не увидели сходства Хармона с Оллаем. Охотник же побагровел от злости:
— Вы смеетесь надо мной?! Убью на месте!
Он выхватил меч, и Чара с Низой бросились к нему, а Хармон вскинул руку в защите и быстро залопотал:
— Нет, милорд, простите… Я не над вами смеюсь, а над собой. Спросите Чару, она вам скажет. Есть шаванская легенда про теленка. Вокруг него творились чудеса, но сам он был совсем беспомощный, братья вечно его спасали. Так и я. Нет у меня никакой силы, ничего я не умею, чудеса сами собой случаются!
— Сфера ожила сама собой? Быть не может! Никогда такого не видел!
— А вы видели много Предметов?
— Много, — ляпнул Охотник. Обернулся: его спутники теперь глядели на него. — Чего воззрились? Да, я повидал Предметы! Но ни разу не было, чтобы Предмет сам заговорил!
— А вы пробовали держать Предмет над Бездонной Пропастью?
— Что вы сказали?..
— Сфера ожила только тогда, как я поднял ее над бездной. Вы так делали, милорд?
Охотник попятился от него. Схватился за голову.
— Тьма!.. Так вот зачем!.. Дайте подумать… Что показала вам Сфера?
— Черную воду на дне Пропасти. А в воде — узор из ярких точек.
— Светящиеся точки на воде?
— Не на воде, а под нею. И еще линии, которые связывали точки.
— Потрясающе!.. Как же я не понял раньше! Вот в чем был его план!..
Чара с тревогой заглянула в лицо Охотника:
— Ты меня пугаешь.
— И не только ее, — нахмурился ганта. — Ты выглядишь так, будто потерял голову. А я не хочу ехать рядом с безумцем.
Охотник с трудом взял себя в руки.
— Никакого безумия. Извините, что напугал. Меня просто посетили волнующие мысли.
— Какие?
— Они касаются только меня.
— Нет, брат. Всех нас.
Чара и Неймир кивнули, соглашаясь с гантой. Охотник помедлил, скривился, но сдался.
— Мое открытие таково. Я мнил себя умным звероловом, но только что понял: один злодей затеял охоту такого масштаба, что мне и не снилась. Светлая Сфера — орудие этой охоты, купец Хорам — нечто вроде приманки, дабы привлечь дичь, а я — даже не зверь, а назойливая муха, которую хотели прихлопнуть, чтоб не мешала охотиться.
Он подмигнул шаванам:
— Однако, друзья, боги сильно улыбнулись нам. Мы оказались в нужном месте, возле логова зверя, а тот злодей — далеко отсюда. Поэтому мы окончим свою охоту раньше, чем он, а затем решим: забрать трофей и уйти, или поставить ловушку для охотника-злодея.
— Ты уж совсем нас запутал! Кого ты называешь зверем? На кого мы охотимся?
— Да на того же зверя, что и прежде: Второго и Пяти, хозяина Колдуна.
— И как мы его поймаем?
— С помощью дара волшебного теленка! Мастер Гортензий, скажите: огонь сильно повредил небесный корабль?
— По милости богов, довольно незначительно. Надо заменить веревки, починить корзину и горелку. Хорошо бы еще восполнить запас водорода, но и без этого летучести хватит для небольшой высоты.
— А много ли времени займет ремонт?
* * *
Небесный корабль степенно плыл над Львиными горами. Заходящее солнце окрашивало шар в нежный цвет губ красавицы. Его тень, огромная как облако, скользила по скалам и ущельям. Впереди виднелась уже туманная чаша Бездонной Пропасти и острый стерженек Башни-Зуба, примостившийся на краю бездны. А внизу, под корзиной, белели армейские шатры. Две дороги вели к Башне-Зубу: одна с севера, через ущелья, вторая с востока, по краю Пропасти, — и обе перекрывались войсками. Пятна палаток, огоньки костров покрывали дно ущелья густой болезненной сыпью. Не вмещаясь на дне, забирались и на уступы, и на мелкие плато, маячили даже на верхушках плоских скал.
— Очень много солдат! — с недовольством вымолвил Гортензий. — Не знаю, сколько снега бывает зимою на проклятом богами Севере, но, наверное, именно столько.
— Вовсе не много, — возразила Чара. — Здесь нет и десятой доли того числа, которое вел Степной Огонь.
Охотник спросил:
— Как вы оцениваете их численность, миледи?
— Целый полк здесь, на северной дороге, да еще две роты на восточной. Общим счетом — от двух до двух с половиной тысяч копий.
Мастер Гортензий поперхнулся от возмущения:
— И это вы назвали словом «немного»? Барышня, на мой взгляд, немного солдат — это два или три, ну от силы четыре, если они пьяные! Когда солдаты собираются числом больше десяти — не жди от них ничего хорошего, а жди какой-нибудь мерзопакости. Например, горящей стрелы!
— Хватило одного моего лука, чтобы снять вас с неба, — возразила Чара.
— Значит, вы со мной согласны: один стрелок — уже беда, что и говорить о двух тысячах!
Гортензий плеснул масла в горелку, заставляя шар подняться выше, хотя он и так шел в доброй тысяче футов над землей.
— Не набирайте высоты, сударь, — приказал Охотник. — Скоро нам снижаться, а от солдат угрозы нет.
Действительно: воины в ущелье только глядели вослед небесному кораблю, да некоторые махали шлемами; никто и не думал браться за луки. То были солдаты Второго из Пяти. Очевидно, он уже давно предупредил их о возможном прибытии шара.
— От них нет угрозы в данную минуту, — справедливо заметил Гортензий, — но что случится, когда они узнают ваши планы? Ведь от меня, славный, не укрылось ваше намерение взять в плен Второго из Пяти! Не будет ли мудро отказаться от него, пока не поздно?
— Ха-ха, — только и выронил Охотник.
— Но у Второго тысячи воинов на дорогах, да в самой башне еще, поди, немало! Нас же только четверо, а если принять в учет тех, кто имеет желание сражаться, то останется двое!
