— Адриан жив!
Палата заледенела. В кромешной тишине громыхнул хохот Менсона:
— Адриан жив! Он жив, твари безмозглые, тупицы! Жив Адриан, жив наш владыка! Жи-иив!
Менсон смял, раздавил Палату этим смехом, и продолжал хохотать, вымещая все, за все долгие годы.
— Идиоты проклятые! Вот вам моя лучшая шутка! Наша с владыкой на пару! Прикинулись, будто он умер. Подложили тело Грейса, напялили Эфес, ковырнули задницу ножом. Лекарь, молодца, не сплоховал: понял, как сыграть. Чего не смеетесь? Смешно же, бездари! Владыка прикинулся мертвым — вы и поверили!
Он перевел дух. Плеснул себе в лицо водой, утерся рукавом.
— Ох, уморили вы меня. Видели бы сами свои морды!
— Что, правда?.. — выронил Крейг Нортвуд, повергнув Менсона в новый приступ смеха:
— Не могу я с вами! Какие же тупицы!..
Резкий звон колокольчика прервал, наконец, истеричное веселье Менсона, утомившее его самого. Судья Кантор осведомился:
— Ответчик, вы нашутились вдоволь? Способны уже говорить по-человечески?
— Ага, — кивнул шут.
— Итак, вы утверждаете, что владыка Адриан Ингрид Элизабет пережил крушение поезда, удар кинжалом и падение в воду. Верно?
— Еще бы.
— Как вы можете быть в этом уверены?
— Да легко. Мы же вместе на берег вышли. Помогали друг другу плыть, как Форлемей с гвардейцем. Только мы уплыли дальше — поймали деревянные обломки и с ними вниз по течению… Знали же, что у вагонов нам не жить.
— Вы напали на владыку Адриана. Как он позволил вам плыть с ним рядом? Почему не боялся новой атаки?
— У него выбора не было… Искрой ему свело ногу, вынырнуть сам еще смог, а вот проплыть хоть сотню ярдов — неа. Потому принял мою помощь — от безнадеги.
— Вы утверждаете, что спасли владыку Адриана?
Менсон покачал головой:
— Уши прочисти, старик. Я его предал и погубил, не дал выиграть войну, лишил короны. А что из воды вытащил — это невеликая заслуга.
— Однако вы помогли ему выбраться. Поясните, как это возможно? По вашим словам, Ульянина Пыль требовала, чтобы вы убили Адриана. Как она позволила вам его спасти?
Шут долго молчал.
— Я сам не знаю. Одна догадка есть. Когда мы оба упали в воду, была такая минута, что я думал: конец владыке. Он канул в пучину — и ах. Не видать, не слыхать. Добрую минуту я знал, что убил его. Сам хотел глотнуть воды и покончиться, да не смог. Воли не хватило. Ни на что не хватает… Вот, думаю, в эту минуту Пыль от меня отцепилась: приняла мою веру, что нет уже Адриана, и оставила в покое. А потом он вынырнул.
— Что произошло далее?
— Да знаешь ты — чего спрашивать? Уже ж даже медведи все поняли. Выплыли мы с владыкой на берег подальше от вагонов — так, что не видать. У владыки еще искра в ноже осталась — ею зажгли хворост, погрелись чуток. Пошли вниз по реке, заметили мертвячка — прибило к берегу капитана Грейса. Его мундир за деревяшку цеплялся, потому мертвяк не утонул. Мы знали, что нам житья не будет, если Адриана не представить покойником. Вот он и поменялся с Грейсом одеждой, Эфес с кулоном на него перецепил, да и оттолкнул от берега. Пошли дальше, как тут лодка. Видно, тот самый рыбачок, который Форлемея спас. Не узнал он владыку в лицо, но понял, что мы с того злополучного поезда, хотел помочь. Владыка в деревню с ним не пошел, сказал: очень для вас опасно, всю деревню сожгут, если что. Попросил только еды да одежды сухой принести, и отвезти нас вниз по реке как можно дальше. Рыбачок так и сделал. Высадил нас аж в пяти милях от моста, возле тракта. А там повезло: попался дилижанс, что шел на юг. Мы отдали в оплату искровое око — и укатили так шустро, что к вечеру уже были в графстве Дэйнайт.
— Почему вы не сообщили о себе властям?
— А откуда было знать, один Эрроубэк против нас или вся Альмера?
— Почему не вернулись в Земли Короны?
— Опоздали мы. Пока сбежали от моста, пока следы запутали, пока нашли знахаря, что владыку заштопал без лишних вопросов… К тому часу уже нетопыри подоспели в Фаунтерру. Конец войне.
— Как среагировал на это владыка Адриан?
— Расстроился, ясное дело. Обозлился. Нож сломал. А потом усмехнулся вот так вот и сказал: «А что, может оно так и нужно. Может, это мне урок от Праматерей».
— Какой урок?
— Не знаю, он не сказал. Но думал об этом целую ночь, а наутро порешил: надо нам расстаться. Велел: «Ты, Менсон, отправляйся в Дарквотер и расскажи все Леди-во-Тьме. А я пойду о жизни поразмыслю, да разыщу кое-кого». С тех пор мы и не виделись.
— И вы не знаете, где владыка сейчас?
— Неа.
— Получали от него известия?
— Никаких.
— Ответчик, а можете ли вы чем-то подтвердить свои слова? Имеете ли хоть какие-то доказательства того, что не выдумали всю эту историю?
— Какие еще доказательства? Старик, башкой своей подумай: мы прятались и выжить пытались, а не улики собирали!
— Есть ли свидетели, кто опознал вас?
— Боги, надеюсь, что нет! Кабы были — не жилец Адриан. Мы его переодели поплоше, бородку сбрили, волосы остригли. В сильно людные места он вообще не совался, если нужно чего — только я один.
— Стало быть, вы не имеете никаких подтверждений своим словам?
— Ну, разве рыбачка того разыщите — он может нас вспомнить.
— Ответчик, объясните суду, почему вы рассказали все с самого начала?
Менсон поднял два растопыренных пальца:
— А тут две причины. Одна — хотел я, чтобы вся история с поездом всплыла наверх. А то ведь поначалу на одного меня всех собак вешали. Вот и ждал, пока кто-то вспомнит про мост.
— Какова вторая причина?
— Гм… Да я не думал, что вы мне поверите. Вот когда этот, канцлер, рассказал про Пыль — его-то да, его вы услышали. А шуту кто поверит?
— Ты прав, колпак! — выкрикнул Нортвуд. — Мы тебе не верим! Шкуру свою спасаешь!
Эрвин хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание.
— Лорд Нортвуд, ваша честь, я полагаю, это правда. Адриан Ингрид Элизабет не погиб в декабре.
— Откуда знаешь, Ориджин?! Может, Менсон лжет!
— Не лжет, милорды. Простите мне излишнюю осведомленность. Зимою, начиная следствие, я послал на берега Бэка одного человека, близко знавшего владыку Адриана. Его имя, — взгляд на Минерву, — Итан Гледис Норма. Учитывая преданность Итана владыке, я знал, что он с высочайшей старательностью проверит факт смерти Адриана — и скроет от меня результаты. Оказав на Итана некоторое давление, я узнал следующее: Эфес на трупе был вставлен в ножны неправильно. Трехгранный кинжал ложится в ножны тремя способами, однако Адриан носил его в том положении, при котором спираль на рукояти обрывается спереди. Спираль на рукояти Эфеса покойника обрывалась сзади, следовательно, кто-то вынул Предмет из ножен и вставил наоборот. Учитывая, сколь редко Эфес покидает ножны, трудно вообразить, зачем кому-то понадобилось вынимать его. Я увидел такое объяснение: сам Адриан повернул кинжал, чтобы передать сообщение верным ему вассалам. А затем нацепил свой оружейный пояс на покойного капитана Грейса, сходного с владыкой и телосложением, и овалом лица. Придворный лекарь, по всей видимости, намеренно совершил ложное опознание — чтобы я не устроил охоту на выжившего владыку.
