— Вы знали, что Адриан жив?! Почему вы скрыли это, милорд?
— Я знал лишь то, что найденное тело не принадлежит владыке. Я не знал, жив или мертв настоящий Адриан, потому не спешил с заявлениями. Скажу по правде, господа: я надеялся, что владыке достанет смелости явиться сюда, в Палату, и заявить о себе, и ответить на все наши к нему вопросы. Если уважение к нам, первым лордам Полари, не толкнуло его на этот поступок, то мог заставить хотя бы суд: любимого дядю владыки мы собирались казнить за не совершенное им преступление. «Голос Короны» писал об этом каждый день; Адриан мог узнать о суде и явиться сюда хотя бы затем, чтобы защитить лорда Менсона! Но этого не произошло. И я вынужден заявить, господа: бывший император Полари — не только тиран и сообщник Кукловода, но еще и трус!
Минерва ахнула и побледнела. По залу мановением ветра пробежала холодная волна.
Эрвин громко щелкнул пальцами.
Четыре двери зала одновременно захлопнулись. Шестнадцать кайров загородили собою все выходы.
— Милорд, что происходит?!
— Господа, — отчеканил Эрвин, — я ставлю на повестку один вопрос и требую немедленного решения. Мои воины откроют двери лишь после того, как мы примем его.
— Это недопустимо! Так не делается! Произвол!..
— Господа, я советую вам обдумать то, что случилось. Возьмите всего минуту на размышления — и вы поймете всю опасность нашего положения. С того мига, как лорд Менсон сделал заявление, в Поларисе имеются два императора. Есть коронованная владычица Минерва, заслужившая наше уважение мудрой миротворческой политикой. Но где-то бродит и владыка Адриан — деспот, еретик и трус, однако наделенный властью, унаследованной от отца. Если сейчас я отопру двери, каждый из вас — не лгите себе: каждый! — ринется строить заговоры, заключать союзы, искать Адриана, шантажировать Минерву. Каждый из вас, господа, попытается выжать для себя побольше выгод и поддержать того правителя, кто дороже заплатит. Это кончится гражданской войной, которая далеко превзойдет Северную Вспышку. А в то же время есть на свете Кукловод, вооруженный Перстами, почти достигший Абсолюта. Он рассмеется от счастья, узнав о наших усобицах! Он сделает все, чтобы послать на Звезду обоих владык, и самому занять трон. И поверьте, в дни всеобщего хаоса ему будет легче легкого достичь успеха!
Эрвин кивнул:
— Да, милорды, вижу по вашим лицам: теперь ситуация осознана вами. Я предлагаю следующее: признать Адриана Ингрид Элизабет недостойным императорской власти и решением Палаты Представителей низложить его. Я предлагаю подтвердить власть ее величества Минервы и принести ей личную вассальную клятву верности. Я предлагаю с этого дня считать всякого, кто окажет любую поддержку Адриану, изменником и врагом Империи. Кто считает мой план достойным голосования?
Эрвин поднял синий флажок. Спустя лишь несколько вдохов взметнулись флажки западных вождей. Затем — флажки Нортвуда и Закатного Берега, и, как ни странно, Дарквотера. И Альмеры, и Праматеринской Церкви, а затем — один из флажков Шиммери — тот, что в руке короля. Южный Путь и Литленд, Надежда и Церковь Праотцов не подняли флажки, но и без них голосов вполне хватало.
— Благодарю вас, господа. Вопрос поставлен на голосование, и я требую провести его сегодня.
Лишь теперь Минерва овладела собою достаточно, чтобы заговорить:
— Лорд-канцлер, вы не можете требовать! Палата — не ваша игрушка! Закон дает четыре дня на обсуждения, и я не допущу голосования раньше этого срока.
— При всем уважении, миледи, я не согласен с вами. Каждый день задержки ослабляет нас и усиливает Кукловода. Мы не можем позволить себе ни промедления, ни разобщенности.
Отвернувшись от нее, он вновь обратился к Палате:
— Поймите, милорды: приняв решение, вы не потеряете ничего. Вы останетесь в том же положении, какое имеете сейчас, с тою же императрицей на престоле и тем же лордом-канцлером, готовым всегда и везде, в любой час дня и ночи защищать страну от еретиков. Но если в поисках призрачной выгоды мы увильнем от решения и допустим начало смуты, то престол может занять пособник Темного Идо. Тогда сожженный Эвергард покажется нам светлою сказкой!
После минуты раздумий послы Надежды подняли флажки. Литленды последовали их примеру, но Минерва шепнула Бекке несколько слов, лошадница зло оглянулась на своих земляков, и один опустил руку; второй флажок остался поднятым. Принц Гектор, немного поразмыслив, поднял руку. Теперь только Южный Путь и Церковь Праотцов противились воле Эрвина. Ах да, еще и Шейланд — но этих он мог понять: графа Виттора не было в зале, и его люди не смели принять столь важное решение, не зная воли сеньора.
— Вопрос поставлен на голосование, — заявил Эрвин.
— Милорды, остановитесь! — вскричала Минерва. — Герцог Ориджин манипулирует вами! Из страха перед Кукловодом вы сделаете все, чего хочет Ориджин! Вы — овцы, он — пастух!
Эрвин пожал плечами:
— Чего же я хочу, миледи? Я прошу короны для вас, мира для Империи и ничего для себя. Ваши обвинения несправедливы. Милорды, я прошу голосовать.
— Не позволяю!
Эрвин усмехнулся:
— Виноват, миледи: в данную минуту вы не являетесь владычицей. Власть императора не определена, в том и ужас положения. Однако власть Палаты является полной и незыблемой, и от нее зависит судьба государства. Лорд-секретарь, прошу вас: поставьте вопрос на голосование.
Дориан Эмбер кивнул в ответ.
— На голосование ставится предложение лорда-канцлера Ориджина: за поступки, недостойные императора, низложить владыку Адриана и объявить леди Минерву Стагфорт единственной полноправной владычицей Полари.
Эрвин и Лиллидей подняли флажки.
За ними — шаваны, ненавидящие владыку-деспота.
А за ними — Леди-во-Тьме. Подняв флажок, обернулась к Эрвину: мол, я знаю, что делаю.
Затем подняли флажки Нортвуды, обреченные на казнь, если Адриан вернется.
И закатники, убившие собственного графа за покорность Адриану.
И оба шиммерийца: Гектор, преданный Эрвину, Франциск-Илиан, достаточно мудрый, чтобы не идти против течения.
И хитрый граф Блэкмор, не желающий явно защищать интересы Кукловода.
И послы Фарвеев, грезящие искровым войском Сердца Света, невозможном при Адриане.
И мать Корделия, искренне верящая в идеалы Церкви.
И даже отец Бекки Литленд.
Этого хватало с головой, судьба воскресшего тирана была решена. Но одного флажка все же недоставало.
— Леди Стагфорт, вы должны поднять флажок.
Она подняла — но не синий, а красный.
— Я против, лорд-канцлер. Адриан — наш законный владыка, и я останусь на его стороне.
— Простите, миледи, но это не зависит от вас. Вы обязаны поднять синий флажок. Большинство уже имеется, Адриан низложен. Но мы не можем объявить вас владычицей без вашего согласия.
