— Да я не знаю никакого Кукловода! Тьма сожри ваше упрямство! Я невиновен и никому не служу!
Иона сложила домиком ладони — жест меланхоличного терпения.
— Вы лжете… Кто заплатил вам деньги?
— Герцог Эрвин Ориджин.
— Вы лжете… Что вы продали или купили для моего мужа?
— Не знаю.
— Вы лжете. Мне очень жаль…
По правде, на часть ее вопросов Джо мог бы ответить. Сперва молчал из страха. Он помог ее мужу продать Священный Предмет — то есть, причастен к позору семьи Шейландов. И столь же причастен к подлому убийству императора. Узнав любой из двух фактов, леди может расправиться с ним.
Потом страх уступил место злости, и уже она заставляла молчать. Ты уверена, что разговоришь меня? Не на того напала! Тебя не касается, где я взял деньги! Не твое дело, как служил Хармону! Думаешь, ты упрямее меня? Ошибаешься, лицемерная гадина!
Джо молчал, огрызался: «Откуда мне знать!» — и какое-то время это утоляло ярость. Потом злость начала переполнять его, бить через край, срывая крышку. Молчать стало трудно, и сидеть невмоготу, и руки чесались, и челюсти сводило от гнева.
Однажды он бросился на кайра Сеймура в надежде отнять кинжал. Северянин встретил его ударом кулака. Одним, зато отлично выверенным, на дюйм ниже солнечного сплетения. Джо задохнулся и упал, и ослеп от удушья.
— Вы не управляете собой, сударь, — сказал Сеймур, подражая тону своей леди. — Это признак плохого воина.
В другой раз пленник выбрал целью одного из греев. Грей был медлительней кайра, потому Джо успел коснуться рукояти кинжала прежде, чем получил удар в пах. Второй пришелся в колено, третий — в локоть. Пленник корчился на палубе, не в силах сдерживать стон, когда подошел кайр Сеймур:
— Вы еще и глупы. Это не просто греи, а греи седьмого года. Вы не справитесь и с худшим из них.
В мальчишестве, грезя величием Севера, Джо запоминал все байки о кайрах и греях. На третий-четвертый год службы самые толковые греи выходят на испытание. Если по какой-то причине они проваливаются (по злой случайности или от скверного настроения герцога), то повторяют попытку в пятый-шестой год. Если сорвалось и тогда, они имеют право попытать счастья еще через год — в третий и последний раз. Самые умные отказываются от третьей попытки: если по несчастью сорвется и она, то кайр запятнает себя как скверный наставник, а грей с позором покинет армию. Гораздо мудрее — больше не пытаться, а остаться на вечной службе у своего кайра. Грей, отслуживший целых семь лет и оставшийся в живых, — весьма опытный боец, надежная опора своему хозяину. Кайр ценит такого грея дороже доброго клинка, может за него рискнуть головою, отдает ему хорошую долю трофеев. Грей седьмого года — по опыту и выучке тот же кайр, только менее удачливый.
Итого, в пути Северную Принцессу охраняли двадцать кайров и столько же греев седьмого года. Сорок воинов, самый слабый из которых мог уложить Джоакина голыми руками. От этого злоба Джо становилась еще нестерпимей.
— Сударь, если вы молитесь какой-либо Праматери, спросите у нее совета. Я убеждена, вам будет послано открыться мне.
— Ах, вы о Праматерях заговорили? Исчерпали все средства, миледи?! Уже не находите, чем меня задеть?! Слабенький вы дознаватель!
Иона развела узкие ладони:
— Верно: я вовсе не дознаватель. Никогда не имела нужды в этом ремесле. Вы очень обяжете меня, если ответите сами, безо всяких допросов.
— А зачем вам мои ответы? Говорите же, что Эрвин и так найдет Кукловода. Хотите его переиграть?!
— Герцог Эрвин, — поправила Иона. — Несомненно, найдет. Но поиски будут стоить сил и человеческих жизней.
— Да плевать вам на жизни! Просто утверждаетесь перед братом!
— Только хочу помочь ему. А у вас есть братья, сударь? Мать, отец? Как они воспримут вашу смерть на службе у подлеца и злодея?
— Да святые же боги! Я никому не служу! Барану легче вталдычить, чем вам!
Иона улыбнулась:
— Люблю барашков. Прелестные создания, не находите?.. Кто дал вам деньги?
В предпоследний день отмерянной Джоакину жизни сквозь дымку горизонта показался Уэймар. Промозглый ветер хлестал моросью по щекам, волны колотили в борта шхуны. Джо стоял на носу, кутаясь в плащ, измученный несправедливостью и безысходным гневом. Чуть меньше года назад с палубы другого корабля он смотрел на этот же город. Представить только: тогда он мечтал о встрече с Северной Принцессой! Рядом была прекрасная Полли, а он не мог думать ни о ком, кроме агатовской твари!.. Как бесконечно глупо!.. Так же глупо, как вера Салема в мудрость владычицы и милосердие Ориджина. Там, наверху, нет ни мудрости, ни милосердия. Нет даже людей — только бездушные куклы изо льда. А недавно он злился на Аланис — боги, вот дурак!.. В сравнении с Ориджинами, Альмера — сама душевность!
— Не люблю сырой ветер, — сказала леди Иона, возникшая рядом. — Смешение стихий, лишенное всякого изящества.
Явилась! Нигде от тебя нет покоя!
Джо угрюмо промолчал. Северная Принцесса оперлась на фальшборт, задумчиво глядя в туман.
— Сударь, я размышляла о леди Аланис… Вы говорите, что сопровождали ее в самые темные часы. О том, что было в Альмере, Эрвину известно лишь с ваших слов, а значит, это может оказаться ложью.
Джо не повернулся, чтобы не дать ей заглянуть ему в глаза. Леди Иона продолжала:
— Но вы последовали за Аланис в столицу, во дворец — прямо в пасть к Темному Идо. С Эрвином было шестьсот человек, с Аланис — вы один. Это порождает догадку… Скажите, Джоакин Ив Ханна, вы любите ее?
— Нет, — отрезал Джо.
— А прежде любили?
— Нет, — но голос дрогнул.
— Любовь дает вам еще одну причину молчать… Очень грустную, но весомую. Видите ли, сударь, я знаю Аланис Альмера с детства. Четыре года в пансионе Елены-у-Озера мы с нею прожили в одной комнате, делились тайнами, какие не вверяли никому другому, научились понимать друг друга с полуслова… Мне крайне сложно представить Аланис злодейкой и еретичкой, но ваша любовь… Я не вижу иных причин для вашего молчания, кроме любви. Скажите, Кукловод — Аланис Альмера?
— Нет.
— Другого ответа и не ждала… — кончиком пальца Иона тронула его плечо. — Я полагаю, вы готовы принять мучительную смерть ради нее. Вероятно, надеетесь вытерпеть все, но сохранить секрет и спасти хозяйку. Очень благородный, красивый поступок… Простите, я не могу позволить этого. Если вы умрете, не назвав Кукловода, я пойму так, что вы до конца сохранили тайну любимой. Знайте: неназванное имя будет означать имя Аланис Аделии Абигайль.
Джо промолчал, играя желваками от бессильной злобы. Иона не видела его глаз, и агатовская проницательность дала сбой: Принцесса неверно истолковала чувства пленника.
— Очень жаль, что вы так сильно ее любите. Эта любовь — из тех сил, что разрушают душу.
