А вот толпа окружила голосистого бедняка, который вещал о битве под Мелоранжем. Он явно затруднялся в подборе слов и многие описания заменял возгласами: «Хр-рясь! Бумц! Ур-рааа! Караууул…» Так что выходило не очень внятно, зато весьма эмоционально:
— Подайте милостыню, добрр-ррые матрр-росы! Подайте тому, кто видел идову тьму! Владыка вел нас по реке без воды — сухое русло, да! Сухое, как моя глотка. Он шиммерийцев послал впер-рред. Сказал: «Вперр-ред, принц, дуй за славой!» И принц только вперед, как тут шаваны — дыш-тыгыдым! Принц: «Стоять!», а шаваны: «Ур-ррааа!» Врубились так, что хрясь-барабам! Караул настал принцу, а владыка своим гвардейцам: «Искру к бою!» А гвардейцев-то сколько? А ну, угадай!
Он схватил первого попавшегося морячка за рукав:
— Угадай, говорю!
— Десять тыщ!
— Размечтался! Тыща наших была — вот и все. А шаванов — сорок тыщ! И они — хрррясь! А гвардейцы искрой — тыдыц. Шаваны — ой-ой, но снова — хр-ррясь! А гвардейцы искрой — тыдыц!
И в этот миг высочайшего накала бедняк внезапно сбился, закашлялся и попросил:
— Подайте бедному человеку, что лишился всего.
По толпе пробежал ропот:
— До конца расскажи! Что дальше-то было?
— Дальше не помню. Сказал же — лишился всего!
— Чего ж ты лишился, баран? Руки-ноги на месте, голова тоже. Яйца тебе что ль оторвали?..
— Вссссего, — просипел бедняк таким зловещим шепотом, что люди сразу утихли. — Всссего — это значит, души. Торкнуло меня искрой. А когда бьет искра, она душу убивает!
— Да ладно… — сдержанно усомнился кто-то.
— В глаза мне загляни. Сам посмотри — есть там душа, али нет?!
При этих словах бедняк вскочил во весь рост и оттянул нижние веки. Зрачки безумно вращались, белки багровели сетью прожилок.
— Святые боги… Тьма тебя загреби…
Потрясенные слушатели стали швырять рассказчику монеты — щедро, без скупости.
Пророк еще на подходе заслышал знакомые нотки в речи бедняка. Теперь же, когда рассказчик поднялся и дал своей голове показаться над толпою, Франциск-Илиан улыбнулся новой встрече. Но вместо приветствия задал каверзный вопрос:
— Скажи-ка, друг, а ты на чьей стороне бился?
— Я-то?..
— Ты-то!
— Я сражался на стороне истины!
Любые сомнения расшиблись о такую отповедь, и нищий в благословенной тишине стал собирать монеты.
— Как тебя зовут? — спросил пророк.
— Вот зачем ты все за мною ходишь, а? — вместо ответа проворчал нищий. — Этот твой… в плаще с фибулой… ножичком мне грозил, велел не попадаться на пути. Я уж как могу стараюсь — но нет, где ни стану, туда ты и явишься.
Пророк удивленно воззрился на Гериона, а тот покраснел от стыда. Королю не следовало знать, как Герион пачкал нож о подзаборную шваль. Нищий продолжил:
— Скажи честно, пресветлый… или как тебя там… снова меня куда-то потащишь? Опять захочешь сны рассказать? Я уже сыт по горло твоими снами, хотя ни одного не слыхал!
Пророк ответил:
— Я не навязываю знаний тем, кто их не хочет. Но сейчас я с друзьями собрался покататься. Раз уж ты нам встретился — не составишь ли компанию?
Нищий наморщил нос:
— Покататься — надеюсь, не поездом? Я ненавижу поезда!
— Лодкою.
— Лодкой можно, — снизошел бедняк. — Вот монетки соберу — и айда.
Гериона аж покоробило от презрения. Нахальный гнойный прыщ! Поезда он ненавидит! Да ступал ли он хоть ногою в самый дешевый вагон самого захудалого состава?!
Незнакомый голос с сильным акцентом отвлек Гериона от упоения злобой.
— Приветствую премудрого и славную свиту. Простите, что пришел долго. Было нелегко вас видеть среди толпы.
Перед ними возникли трое мужчин в синих с черным камзолах дарквотерского флота. Говорил старший по званию:
— К вашим услугам адмирал Фанно Грок, первый навигатор ее величества Леди-во-Тьме.
Пророк отрекомендовал себя и свою свиту. Адмирал сказал:
— Я наслушан про желание премудрого усмотреть Топи Темных Королей и буду рад помочь. Сколь долгую прогулку вы хотите?
— Часа будет довольно, — ответил пророк. Он не думал, что для познания истины необходимо полностью пересечь Топи. Войти в них, заглянуть в черную воду, не имеющую дна, увидать остовы кораблей, вросших в море, — и смысл откроется… если только он есть в Топях.
— В таком случае, мы возьмем бот, — решил адмирал и послал помощника снаряжать судно.
Спустя полчаса весельный бот резво шел к выходу из гавани. На борту находился пророк с Герионом и свитою, нищий гнойник, адмирал Фанно Грок со старшим офицером и команда гребцов. Боцман отстукивал такт на барабане, гребцы ритмично взмахивали веслами, а Герион с беспокойством думал о семени корзо, спрятанном в мешочке под плащом. Что, если оно услышит сквозь войлок ритм барабана и выйдет на охоту? Конечно, на теле Гериона нет бурых полос, но вдруг за неимением бурого семя вопьется куда попало?! Позже он сообразил: даже если семя проснется, то все равно не сумеет развязать мешочек.
Темное могущество Топей начиналось за пределами гавани, и пока судно шло туда, пророк завел беседу с адмиралом.
— Простите мне нескромный вопрос. По вашему акценту и чертам лица я полагаю, вы родом с Фольты?
— Из Республики Фольта, — подчеркнул адмирал.
Фольтийцы всегда гордились независимостью от Фаунтерры и своею странной формой правления, именуемой равновластием. Гериону было этого не понять. Лично он восторгался пирамидальной стройностью поларийской иерархии и приходил в ужас от мысли об обществе, плоском, как половица.
— Насколько я понимаю, — вел пророк, — ваша вера отлична от нашей?
— Как ветер от моря.
— Я слыхал, фольтийская религия предсказывает конец света.
— Конец света?.. — переспросил адмирал.
— Вы верите, что мироздание рано или поздно погибнет.
— Мироздание?
— Все, созданное богами. Люди, животные, растения и все прочее, что есть на вселенской спирали. Ваша церковь предвещает гибель всего этого. Я прав?
Адмирал рассмеялся:
— Конечно, нет! Вот же задумали! Погибнет не мироздание, а только Поларис.
— Что-оо? — в один голос воскликнули Герион и нищий.
— Сказано, что ваша войственность… воинственность не доведет до добра. Поларийские лорды построят столько замков, а рыцари накуют столько доспешных железов, что земля не сможет держать такую тяжесть. Материк расколется на сто тысяч островков, рыцари в железе потонут, а замки разрухнут. Империю Полари придет наконец, но Республика Фольта будет процветать, как и прежде. Все, кто останется жив, признают правду нашего равновластия.
