Зажатая в его железных объятиях, я чувствовала всем телом его желание, нетерпение…
В чувство нас привел неожиданно раздавшийся голос консьержа: «Это лифтовая, у вас все в порядке?»
Мы рассмеялись в голос.
Саша, поставив меня, повернулся к лифтовой панели и нажал кнопку первого этажа. Лифт медленно тронулся вниз, а мы не прекращали заразительно смеяться.
Сразу не поехали домой.
Еще около часа катались по улицам Москвы. Был поздний вечер, поэтому пробки на улицах практически рассосались, позволяя нам беспрепятственно, бесцельно убивать время. Мы оба молчали, слушая музыку, пытаясь не нарушить мысли каждого из нас. В салоне тихо играла классика, настраивая на романтическую волну. Саша, медленно взял мою руку, переплетя пальцы со своей…
Спокойствие нарушил неожиданный, поздний звонок его мобильного. Удивленно подняв бровь и посмотрев на часы, Саша принял вызов:
— Зверев.
Внимательно выслушав собеседника, он резко перестроился в поворотный ряд.
— Понял. Сейчас буду, — сказал и отключил телефон.
— Маленькая, извини, но мне срочно нужно уехать. Возникли непредвиденные дела. Я завезу тебя домой.
Я молча кивнула. Подъехав на подземную парковку, он вышел из машины, галантно успев открыть мне дверь.
— Совсем не так я планировал закончить вечер. Не жди меня. Ложись спать, — сказал мне, подводя к лифту и вставляя ключ-карту, быстро нажал на нужный этаж.
Как всегда немногословен.
Не успела зайти в квартиру, как у меня зазвонил телефон. На дисплее высвечивался не знакомый мне номер, но, думая, что это может звонить Саша, я ответила на звонок:
— Да.
— Хаза йу, еще раз доброго вечера, или, если быть более точным, доброй ночи. «Гази…» мелькнуло мгновенное узнавание.
«Ничем хорошим это точно не закончиться!» — шепнул мой внутренний голос.
Я молчала. Его звонок очень беспокоил меня, тем более, что номер этого телефона еще никто не знал. Днем по нему звонила Анжелике и связывалась с родителями. Все. Ну и Саша…
— Лиза, не молчи. Я знаю, что ты сейчас можешь говорить свободно, что Зверь не с тобой, — продолжал настаивать мой не желанный собеседник.
— Откуда ты…
— Знаю? — перебил он и рассмеялся. — Поверь, это не составило труда. Я все узнал про тебя, про то, как и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились, как он все это время, силой, тебя удерживал возле себя.
Продолжая его слушать, я вошла в гостиную. В квартире, судя по всему, никого кроме меня не было.
— Что ты хочешь? — напрямую спросила я.
— Умная девочка, — похвалил он, — проницательная. Я хочу помочь тебе. Ты же понимаешь, что ничего хорошего из вашей связи не выйдет. С кучей его злопыхателей и «друзей» ты долго не протянешь.
— А ты, как я поняла, себя относишь именно к таким злопыхателям или «друзьям»?
— съязвила я.
— Ну что ты! Я благородно хочу тебе помочь!
— Что же ты хочешь от меня? — еще раз, с нажимом, повторила я.
— Я хочу, чтобы ты помогла мне взять у него кое-какие бумаги, которые он держит в третьем шкафчике рабочего стола, в кабинете. Отсчет снизу. Зеленая папка.
— Ого! Какие познания! Знаешь, я откажусь от твоего предложения, — решительно, даже не думая, ответила я.
— Хорошо, я предвидел такой ответ, хаза йу, поэтому позволю себе немного объяснить тебе ситуацию. Если ты решила, что что-то значишь для него, то ты — полная дура. Такие как он, жестокие, циничные люди не умеют любить. Хотя, о какой любви, в твоем случае, здесь вообще может идти речь?! Поверь на слово, Александра я знаю уже очень давно, таких как ты, баб, у него было тьма-тьмущая. Утром — одна, вечером — другая… Бездушные куклы для траха. Через любую из вас он без сожаления переступит, если на то будет необходимость. Не просто переступит, а жестоко, больно сломает. Вот, что ждет тебя с ним! Резать тебя будет на ленты, пока не очнется и не увидит перед собой груду мяса. А потом, без сожаления, просто прикажет кому-нибудь почистить за собой. И уж, поверь, никогда больше о тебе не вспомнит, потому, что появиться точно такая же, другая, совершенно новая… Молчишь… Потому, что знаешь — я прав. А я предлагаю тебе вырваться из лап этого бездушного монстра. Я предлагаю тебе помощь! Дура!
Я больше не слушала…
Отключила вызов, а затем и весь телефон.
Как сомнамбула прошла к кабинету, открыв дверь. Ноги сами вели меня к его столу. Села на стул, и потянулась рукой к указанному шкафчику. Открыт. Под пачкой документов заметила зеленый пластиковый уголок злосчастной папки… Вытащила и положила перед собой на стол. Стеклянными глазами уставилась на ненавистный зеленый предмет. Проводя по ее гладкой поверхности рукой задумалась…
Гази прав, чертовски прав…
Все это я понимала и без его жестоких слов. Но только когда совершенно не знакомый, чужой человек вслух озвучил мои страхи — все встало на свои места. Я абсолютно ясно, без призмы страсти, увидела всю картину своей жизни с ним. Да, конечно, он хочет меня, но за его яростным возбуждением больше совершенно ничего нет. Вся наша история могла бы уместиться в недельный отрезок времени, если бы мы с ним сразу переспали. Максимум, его страсти хватило бы на неделю. Я этот знала. Чтобы заинтересовать человека должна быть еще и другая, а может быть даже третья составляющая. Не может все держаться только на болезненном возбуждении. А у нас с ним нет абсолютно ничего общего! И этот факт выедал мне мозг.
Но это совсем не повод подставлять его сейчас!
Поэтому я, взяв папку в руки, решительно засунула ее обратно под документы и захлопнула ящик. Но… с этим тихим хлопком я захлопнула и свое сердце для Саши…
Не помню, когда он вернулся, не дождалась.
Проснулась от того, что ко мне сзади прижимается его горячее, мускулистое тело. Открыла глаза, не узнавая комнату. Я легла в первой гостевой, в которой жила во время второго приезда в его квартиру. Сейчас я лежала в его кровати… Наверное, ночью, когда вернулся домой, не найдя меня в своей спальне, перенес. Я медленно встала, посмотрев на спящего мужчину, взяла с края кресла, висевший там плед, и, накинув его на голые плечи, повернулась к окну.
Привычка спать с не задернутыми портьерами мне очень нравилась. Так всегда можно любоваться городом. Зачем иметь панорамные окна, если их постоянно чем- то завешивать?!
Улыбнулась своим мыслям…
Я стояла и смотрела в окно, на зарождающуюся там грозу. В этом году погода не балует хорошей погодой. Ветер только набирал силу. Дождя еще не было, но все шло к тому, что вот-вот начнется настоящий ливень. Небо разрезала пока единственная, но длинная молния. Казалось, что она смогла охватить собой пол Москвы!
Эта погода, сейчас, как никогда ранее, выражала, воплощая в себе, нестабильное состояние моей души. Плед, который я накинула на себя, встав с кровати, не спасал от леденящего сердце внутреннего холода, от пустоты, что сейчас не давала покоя моему измученному от постоянных переживаний мозгу. Слова Гази все время, бесконечной черно-белой каруселью, крутились в моей голове, снова и снова, как заевшая старая граммофонная пластинка.
