— Сварила?
Я взглянул на кружку в ее руках. Что бы там ни было, от него поднимался густой пар, который разносился по комнате приятным дурманящим запахом. Сладким и немного цветочным. Сам того не осознавая, я крепче сжал пальцы Марины в своей ладони. Она осталась безучастна. Только ресницы немного дрожали.
К ее вене была присоединена очередная капельница, но мне почему-то казалось это надругательством над ее телом. Еще одна рана, которую она получила. И снова из-за меня.
Такая маленькая и хрупкая, она вытащила с того света четверых здоровых мужиков. Одна. Без чьей-либо помощи. Что сделал я? Изнасиловал ее, пьяную и не соображающую, что творит.
— Да, но… я все еще не уверена в результате. Стоит ли…?
Я взглянул на Лилю. А ведь и забыл, что она здесь находится. Рядом с Мариной я вообще обо всем забываю, кроме своего дикого желания. Но сейчас все изменится. Я изменюсь. Для нее.
Я почти выхватил кружку из рук ведьмы и прижал к губам.
— Осторожно! Горячо! — Она потянулась к кружке с явным намерением отобрать ее. — Может, не будете так рисковать? Я никогда раньше не варила подобных зелий. Что если что-то пойдет не так? Вдруг не получится вернуть все обратно? Это тоже своего рода проклятие…
— Если что-то пойдет не так, Марина будет только рада. — Я горько усмехнулся и залпом выпил горячий напиток.
На вкус… как жидкая карамель. Я ожидал чего-то горького и мерзкого, как вода в луже.
— Ты уверена, что варила именно то зелье, о котором я просил?
Я принюхался к Лиле, когда она испуганно пролепетала:
— Д-да! Вы чувствуете что-нибудь? Не работает? Вам плохо?
Она пахала страхом. Но не ложью. Скорее всего просто опасается, что я откину концы из-за ее варева.
Я пожал плечами и отдал ей кружку:
— Пока не знаю. Но спасибо. Не забудь приготовить противоядие.
— Уже сделала. — Лиля поникла, опустив голову. — Будьте добры к Марине. Она очень хорошая. Просто страдала много. У нее ужасные родители. Из-за этого она не хочет сближаться с людьми. Но она моя единственная подруга и заслуживает счастья.
Я кивнул. Да, Марина что-то говорила о родителях. Кажется, это было связано с тем, что я заставляю ее носить свои вещи. Блядь! Из головы совершенно вылетело. И я еще думал, что смогу позаботиться о ней!
Тяжело осознавать, что все это время был настолько невнимателен, что даже не запомнил ее слов. Думал только о себе и своем желании. И не один раз. Когда она пошла к Радвану, чтобы узнать, чья кровь на сорочке… Неудивительно, что они так сдружились.
И кто в этом виноват? Только я сам.
Лиля вышла, а я снова уставился на Марину. Что ее родители натворили? В той информации, которую на нее собрал Борис, об этом ничего не было.
Я попытался восстановить в памяти наш с Мариной разговор. А ведь о родителях она упоминала не один раз. Сначала в «Карамели».
«Это потому, что мои родители боялись, что я стану… шлюхой. Они не позволяли мне встречаться с парнями и никуда не отпускали от себя. Но в итоге я все равно превратилась в нее.»
Не позволяли встречаться с парнями и не отпускали от себя. Наверное, мне стоило их поблагодарить. Если бы не ощущение, что из-за них я никак не могу пробиться через стену, которую Марина выстроила вокруг себя.
И в тот злополучный вечер, когда прилетел Маттиас… Точно!
«Видишь ли, родители всегда считали, что я обязательно стану шлюхой, если меня не контролировать. Это такое счастье, что именно шлюха тебе и нужна!»
«— А то бы осталась одна… Так вот… Из-за того, что они так считали, я ходила в жутких обносках и ни разу, представляешь, ни разу?! не пробовала алкоголь. А тут у тебя намечается вечеринка с выпивкой… А я не приглашена. Я же твоя великая любовь!»
Конечно… Тогда я не придал этому особого значения. Мне с родителями тоже не особо повезло. Но ее, похоже, с легкостью переплюнули моих. «Я ходила в жутких обносках.» Господи… Я просто конкретный идиот.
И в груди, и в животе что-то оборвалось, и пришлось согнуться пополам от жуткой боли. Как будто в меня натолкали раскаленных камней. Сжигало изнутри. Я даже не понял, что изо всех сил стискиваю ладонь Марины, пока не услышал ее стон.
Выпустил ее пальцы, всматриваясь в равнодушное лицо. Она так и не пришла в себя, а я… К горлу подкатила тошнота. Я не смог сдержаться. Меня вырвало почти черными сгустками крови. На языке остался привкус металла, соли и желчи.
Блядь! Это что еще за хрень? Я бросился в ванную, едва успев склониться над раковиной, когда скрутило во второй раз. В зеркале отразилось собственное лицо. Бледное и покрытое потом. Из носа тоже потекла кровь.
Меня вырвало еще несколько раз. Бордовой густой кровью со странным сладким привкусом. Карамель… Может, это действие Лилиного зелья? Надеюсь, ведьма меня не отравила. Поздно спохватился.
Дрожащими ладонями смысл с лица кровь, беззвучно смеясь над самим собой.
Я-то считал себя всесильным. Неуязвимым. Потомок первого оборотня. Почти всемогущий. И оказался абсолютно беззащитным перед проклятием и зельем.
Я вернулся к Марине. Наверное именно так выглядела спящая красавица. Прекрасная. И совершенно ко всему равнодушная. Холодная. К ней даже прикоснуться страшно.
Я протянул руку к ее щеке. Почему-то казалось, что могу ее испачкать. И сделать более земной. Не такой недоступной. Не смотря на то, что между нами было, я все еще считал ее неприступной креопстью, которую не взять, бросив на штурм все войска мира.
Я бы отдал все, что имею, лишь бы повторить тот момент, когда увидел ее, лежащей на столе. Такую соблазнительную и доступную. Только в моей рубашке. С растрепанными волосами. Искушающую. Предлагающую себя, как десерт. Будь у меня воозможность вернуть все назад, поступил бы я иначе?
Нет. Не смог бы сдержаться. Никто бы не смог. К бесконечнной череде моих фантазий добавилась еще одна. Чтобы она снова сидела на столе. Передо мной. Расставив ноги и предлагая себя. Позволяя делать с ней все, что пожелаю.
Я застыл. Внутри все словно выморозило. На несколько секунд вдруг перехватило дыхание, как будто я неосторожно глотнул обжигаще холодного воздуха. По телу расползался лед.
Осознание происходящего оказалось неожиданным и ударило молотком по вискам. Вместо возбуждения при мыслях о Марине я испытывал… боль. Меня замораживало изнутри, стоило подумать, как я буду прижимать ее обнаженное тело к себе. Это было больно. Словно я оледенел и теперь пытаюсь согнуть непослушные конечности. Сосуды трещали, а органы лопались. Черт! А ведьма действительно сильна. Ее зелье действует.
И нужно бы порадоваться. Но почему у меня такое чувство, будто я лишился чего-то важного? Я хотел испытывать уже привычный пожар в крови. Знакомое сумасшествие, проникающее в каждую клеточку тела, когда думаю о Марине.
