— Нормально. Уже устала все время валяться в кровати.
— Тогда… как насчет того, чтобы получить подарок, который я давно тебе задолжал?
Подарок? Ей никогда не дарили подарков. Что он задумал? От предвкушения и волнения даже голова закружилась.
Но Марина изо всех сил постаралась сохранить невозмутимый вид:
— Мне следует волноваться?
Он рассмеялся:
— На этот раз я постараюсь сделать все нормально. Вставай. — Он поднялся и потянул Марину за собой. — Идем, кое-что покажу.
Марина выбралась из постели, слегка пошатываясь на негнущихся ногах.
Дагмар прижал ее к себе, обхватив сильной рукой за талию. Даже сквозь одежду, разделяющую их, она ощутила его выпирающие кости. Как будто от его тела остался лишь скелет и обтягивающая его кожа.
— Как… как ты себя чувствуешь? Проклятие больше не… — Она даже не нала, как это назвать: — Не проявлялось?
— Нет. Ты спасла нас. Нас всех. Каждый, кто находится в крепости, тебе благодарен.
Это она уже слышала. Что ее считают героиней. Даже личный повар постарался. Но ни слова благодарности от самого Дагмара. Что чувствует он?
Марина опустила глаза, только сейчас замечая длинную белую ночнушку, больше похожую на платье принцессы. Она и не подозревала, что на ней надета такая красота. Пышные рукава с узкими манжетами и крошечными пуговками на них. Кружевные вставки на талии, пышная юбка и мягкая-мягкая ткань. Ее нежнейшие прикосновения почти не ощущаются на коже. Это могла бы насить героиня какого-нибудь романа. Или актриса в кино про богатую жизнь.
Интересно, кто ее переодевал?
Дагмар обхватил ее ладонь горячими пальцами, и все мысли тут же вылетели из головы.
Он снова открыл свою гардеробную. Внутри зажегся яркий свет, и Марина на пару секунд зажмурилась. А когда открыла глаза, поняла, что все внутри пестрит яркими красками.
Дагмар встал позади, прижимаясь грудью к ее спине и обнимая:
— Тебе больше не нужно будет носить мою одежду. Вообще ничью. Теперь у тебя есть своя.
Он покупал ее? Что она должна испытывать? Гордо возмутиться и сказать, что не поведется на красивую одежду? Уйти, громко хлопнув дверью? Или броситься на шею с благодарностью?
Вместо этого всего Марина шагнула в гардеробную и дотронулась до рукава бордового платья. Качество очень дорогой вещи ощущалось даже так — в прикосновении. Ткань мягко переливалась нежным сиянием, и оставалось только гадать, сколько могло стоить такое платье.
Марина пролшла дальше, находя целый ряд джинсов всевозможных цветов и фасонов. Как будто сюда перевезли целый магазин.
На всех вещах были бирки. И ни одного ценника. Что ж, предусмотрительно.
Марина повернулась к Дагмару:
— Спасибо. — Наверное другая, более смелая, гордая и независимая, сказала бы, что ей все это не нужно, и что она сама может о себе позаботиться. Но Марина никогда не ощущала себя такой смелой и независимой. — У меня никогда не было столько вещей. Надеюсь, ты не отберешь их, когда мы снова поссоримся.
Дагмар стоял, скрестив руки на груди, и привалившись плечом к косяку.
— Ты даже не сомневаешься в том, что мы поссоримся?
— Нет, не сомневаюсь. Это случится в любом случае. Ты не сможешь долго быть таким милым и добрым. А я не смогу долго оставаться нормальной. Ты сделаешь что-то… «звериное». А я поведу себя, как психованная истеричка.
— Думаешь, мы не можем общаться нормально?
Марина улыбнулась и стянула с вешалки первое попавшееся платье:
— Мы вообще не можем общаться. Но это не значит, что мы не можем… попытаться научиться.
Дагмар улыбнулся, и все внутри Марины замерло. Улыбайся он чаще, и не было бы ни одной женщины, способной устоять перед ним. Хотя, таких, наверное и не существовало. Но его лицо преображалось. Белозубая широкая улыбка превращала его в совершенно другого человека. Искренняя и открытая, она притягивала взгляд. Лучики морщинок в уголках его глаз казались чем-то невероятно сексуальным. В его улыбке было все, о чем женщина могла только мечтать.
— Хороший выбор. — Он кивком подбородка указал на одежду в ее руках. — Ты будешь невероятна в нем. Переодевайся. Я подожду.
Марина не успела и слова сказать — так быстро он удалился. И это все? Неужели, не будет грубых слов и предложений помочь застегнуть «молнию»? Или тут нет «молнии»?
Она взглянула на платье, которое держала в уках. Короткое кожаное, оно должно было обтягивать фигуру и подчеркивать каждый изгиб. Рукав крылышком и полностью закрытый лиф. Если бы не разрез от шеи почти до груди. Вроде бы ничего особенного, но стоит нагнуться, и часть лифа отодвинется, обнажая кожу. Ладно, она просто не будет наклоняться. Отказываться от такого платья совсем не хотелось. А вот увидеть взгляд Дагмара неожиданно показалось очень важным.
Марина осмотрелась, заглядывая в бесконечное количество ящиков. Дагмар позаботился и о белье для нее. И все ее размера. Интересно, он сам это выбирал? Или воспользовался услугами медсестрицы? Марина не хотела думать о том, что какая-то другая женщина помогала подобрать все это белье. Не хотела думать, что Дагмар делал это с кем-то. С другой женещиной.
Да в самом деле! Что с ней такое? Проклятие повредило ей голову?
На отдельных полочках стояла обувь. Туфли, балетки, кроссовки — все, что душе угодно. Марина выбрала блестящие черные кеды на широкой белой подошве. И опять подошло идеально.
Несколько минут она просто крутилась перед огромнным зеркалом. Из-за постоянных обмороков после блужданий в Тумане она похудела еще больше. Но кажется, это только пошло на пользу ее фигуре. Даже глаза стали больше, выделяясь на осунувшемся лице. Талия казалась как никогда узкой, а живот — плоским. Идеально.
Не хватало только ее любимого яркого макияжа. Но сейчас было не до того.
Дрожа от волнения, Марина вышла из гардеробной. Интресно, как Дагмар на нее отреагирует?
Он стоял спиной и что-то обсуждал по телефону. Но стоило ей войти в спальню, как тут же обернулся и застыл. Его лицо снова превратилось в маску.
Ему нравится? Неожиданно он поморщился и прижал руку к животу, как будто испытывал боль. Даже немного согнулся. Ему настолько неприятно видеть ее?
Дагмар шумно выдохнул. Лицо мучительно исказилось, и он быстро отвернулся.
Прерывающимся голосом он продолжил разговор:
— Начинай с подземелий. Проверь каждый уголок. Я присоединюсь чуть позже. Что-то должно быть.
Он отключился и снова повернулся к Марине. На губах появилась вымученная улыбка.
— Ты очень красивая. Идем.
Судя по его лицу, она была какой угодно, но точно не красивой. Почему он так кривится, как будто ему больно даже просто смотреть на нее? Разочарован тем, что увидел? Надеялся, что дорогая одежда волшебным образом преобразит ее и сделает той, кем она не является?
