Настроение стремительно ухудшалось. Дагмар открыл дверь, и Марина послушно последовала за ним. В коридоре он попытался взять ее за руку, но она отдернула ладонь. Кто знает, сколько продлится его доброта? Может, все эти вещи — просто способ откупиться от нее? Попытка заглушить чувство вины за то, что изнасиловал ее? А теперь он утратил к ней интерес, получив желаемое и поняв, что ничего особенного она из себя не представляет.
Несколько бесконечно долгих секунд Дагмар буравил ее тяжелым взглядом. Марина перестала дышать, пока пыталась выдержать пытку его глазами.
К счастью, их путь закончился, и Дагмар отвернулся. Марина даже не понимала, как они сюда пришли. В памяти не отложилочь ничего.
Дагмар привел ее в просторный зал с низкими сводчатыми потолками, расписанными уже знакомыми картинами леса и медведей. Больше походило на княжеские палаты в каком-нибудь старом тереме.
Каменная кладка стен дышала стариной. Здесь был даже камин! Люстра с невообразимым количеством хрустальных подвесок рассеивала вокруг себя мягкий, какой-то даже волшебный, свет.
На одной из стен висели черно-белые фотографии. Почему-то сам вид этой стены показался Марине безумно знакомым.
Она так погрузилась в свои мысли, что даже не заметила мужчину, расположившегося на длинном диване.
Она испуганно вздрогнула, когда тот подскочил с места и бросился к ним с Дагмаром:
— Господин Крушиянов! Рад вас видеть! Столько времени прошло…
Низкорослый румяный толстячок благоговейно тряс руку Дагмара и заглядывал ему в рот подобострастным взглядом. На нем был черный костюм из какой-то невероятной ткани, которая едва заметно блестела. Ни одной складочки или морщинки. Платочек в кармане и галстук, который даже не сдвинулся с места от всех его активных телодвижений. От этого странного человека так и веяло огромными деньгами.
— А эта прекрасная леди… — Марина не смогла сдержаться и громко хмыкнула на такую откровенную лесть. Но толстячок ни капли не смутился: — …должно быть та, из-за кого мы наконец встретились.
Дагмар равнодушно улыбнулся и кивнул:
— Да, это моя невеста. Марина.
Лицо мужичка засияло восторгом. Он бросился к Марине, схватил ее за руку и оставил поцелуй на тыльной стороне ладони. А Марина застыла на месте, утратив власть над своим телом.
Он сказал… «невеста»? Невеста? Почему хочется прыгать и визжать от восторга? И почему одновременно на душе так грустно?
Невеста… Это чтобы сохранить лицо перед посторонним человеком? Или он испытывает вину за то, что сделал, и теперь пытается взять на себя ответственность? Да нет… Мужчины наоборот всячески пытаются подобного избегать. А уж Дагмар… Ему вообще закон не писан.
— Красавица! Просто волшебная красавица! — Толстячок смотрел на нее влюбленными глазами, в которых явно читался расчет.
И через секунду Марина поняла какой именно.
Дагмар выдернул ее руку из хватки мужичка и оскалился:
— Это Марк Самуилович Ювелир.
Мужичок хохотнул и сложил руки на животе:
— И не абы какой, прошу заметить.
Дагмар кивнул:
— Лучший ювелир страны.
— Да! Да, так и есть. Без ложной скромности, а она тут ни к чему, вы не будете разочарованы. Только эксклюзив и ручная работа. Уникальные камни. Такого вы больше нигде не найдете. Прошу. Прошу сюда.
Ювелир снова схватил ее за руку и потащил к дивану, на котором до этого сидел. Перед диваном стоял низенький журнальный столик, на котором расположилось огромное количество кожаных футляров. На всех красовалось золотистое тиснение в виде березового листочка с тонкими линиями прожилок.
— Как вы и просили, господин Дагмар, я сделал упор на серьги и кольца. С голубыми камнями. — Взгляд ювелира зацепился за ухо Марины. — Вижу, что ваша прекрасная невеста испытывает к ним страсть.
Он так и сказал — «страсть». С придыханием и прижав пухлые пальцы к груди. Марина едва сдержала смешок.
— Но разве можно такой красавице носить подобную дешевку? — Он скривился, глядя на ее ухо. — Удивительно, что проколы так хорошо заживают. Настоящее варварство — мучить себя этими железками.
Не отдавая отчета в своих действиях, Марина прижала пальцы к уху. Она почувствовала, как начинает краснеть. Но на смену смущению тут же пришла злость. Почему какой-то манерный клоун считает, что может так отзываться о ее украшениях?
У Марины было огромное желание нагрубить ему. Некоторые могут позволить себе только эти «железки». Еще и неизвестно, что он там смастерил.
Но Дагмар не дал вставить ни слова. Он опустился в кресло, всем своим видом демонстрируя, кто тут хозяин.
— Да, Марина действительно — красавица. И я надеюсь, вы привезли что-то достойноее ее.
Кажется, Марк Самуилович искренне оскорбился:
— Я сделаю вид, что не слышал этих слов. Для семьи Крушияновых только самое лучшее.
Отточенным жестом, призванным произвести впечатление, ювелир взял квадратный футляр, лежающий сверху. Он был достаточно большим, и можно было только гадать, что находится внутри.
Легко открыв крышку, он поставил футляр перед Мариной. То ли специально выбирал место, то ли так просто совпало, но свет от люстры упал на грани десятков камней, рассыпанным по самым разным кольцам. Марина даже зажмурилась от их блеска.
Ровными рядами на белом бархате утроились тонкие и широкие ободки. Их было так много, что невозможно было сосредоточиться на чем-то одном.
Марина взглянула на мужчин. Ювелир радостно улыбался, довольный произведенным эффектом, а Дагмар опять погрузился в свой телефон и что-то быстро в нем печатал.
Да уж, прям сцена из романа: богач покупает расположение нищенки. Он вдруг поднял голову, словно почувствовал ее взгляд, и рассеянно кивнул ювелиру.
— К нам присоединится еще одна девушка, если вы не против. Она тоже хочет выбрать украшения.
Эти слова поразили больше, чем кольца, стоящие бог знает сколько. Еще одна девушка? Еще одна?! Да какого черта происходит? Он издевается над ней? Может, тут целый гарем подобных ей?
Марина вскинула голову и улыбнулась:
— А если я хочу купить все кольца?
Глаза ювелира приобрели форму монет и едва не выкатились из глазниц. Дагмар же отреагировал поразительно невозмутимо.
Да что с ним такое?
— Как скажешь.
Как скажешь? И это все? Вот так просто от нее отделался, лишь бы молчала и не устраивала истерик?
— Фух, еле вас нашла!
Марина обернулась к дверям. На пороге стояла запыхавшаяся Лиля. Ее волосы опять были в беспорядке. А на поразовевших щеках виднелись следы белой… краски? Значит, этот «сюрприз» — просто отмазка на словах. А на самом деле…
