Я осторожно взял конверт. Обычный, почтовый. Для открыток и всякой мелкой хрени. Кривым почерком отца посередине было написано только одно слово: «Дагмару».
Я повертел конверт в руках, ухмыльнувшись, когда с другой стороны увидел темно-серый оттиск вставшего на задние лапы медведя, держащего в руках секиру. Наш знак. Эмблема. Герб.
Я отложил конверт, хотя кончики пальцев зудели от желания скорее открыть его, и снова посмотрел на смотрителя:
— Что известно ТЕБЕ?
Георгий Иванович вздохнул:
— Мало. В основном то, что я тебе уже сказал. Давно уже ходили слухи, что Орден возрождается. Над ним встал кто-то сильный. Вроде как, они хотят обосноваться именно здесь. Там, где начинали.
Все это было плохо. Очень плохо. Если Орден снова набирает силу, то ничем хорошим это не закончится. Столько лет мы боролись с этой заразой. Вытравливали крыс из своих нор, преследовали. Зачищали все. И членов Ордена и их семьи. Всех! Чтобы сейчас все закрутилось по новой? Пара десяткой лет спокойной жизни, и опять… Почему именно Логовец? Нет, не из-за того, что здесь Орден был заложен. Тут есть что-то важное для них. Настолько важное, что они наплевали на предосторожности и сунулись в город, охраняемый берсеркерами. Хотя «охраняемый» — слишком громко сказано, судя по тому, что я здесь увидел.
— А Грегор? Как он на них вышел?
— Кажется, твой отец считал, что это они на него вышли.
— Отец знал, что Грегор имеет какие-то дела с Орденом? — Это уже не вязалось ни с чем.
— Он сказал мне об этом в нашу последнюю встречу. Подозревал, что Грегор решил… сотрудничать с Орденом.
Я устало потер глаза, предчувствуя сотни бессонных ночей.
— Что еще?
— До твоего приезда… три пропавших без вести девушки и одна убитая ведьма.
Я попытался вспомнить, видел ли это в отчетах. Большинство из них я просмотрел бегло, но ни о чем подобном там не упоминалось. Это совершенно точно.
— Это как-то афишировалось?
— Нет.
Тем более, информация должна была быть.
— Девушки были ведьмами?
— Насколько я знаю, не принадлежали ни к одному ковену. Нужно напрямую выходить к ведьмам. Но они уже давно никому тут не доверяют.
— А убитая ведьма?
Смотритель резко выдохнул и осушил очередную рюмку:
— Тут все непросто.
— Я потому и приехал. Чтобы разобраться во всем, что «непросто» и навести порядок в этом сраче.
— Ладно, слушай. Если уж ты решил влезть во все это, то хоть должен понимать, чего ждать.
Я откинулся на спинку стула, осознавая, что ничего хорошего не услышу.
Георгий Иванович снова поднялся и подошел к стене, увешанной фотографиями. Сняв одну из рамок, он подал мне и постучал пальцем по стеклу.
— Она приехала двадцать три года назад. Помню, как сейчас: коричневый чемодан, тонкое пальтишко и кроха на руках. Красавица. Я таких с роду не видывал. Настоящая аристократка. Устроилась медсестрой в наш детдом. Не знаю, как там все это у вас происходит, но у меня от нее мозги закоротило. Я придумывал разные предлоги, чтобы зайти к ней. — Старик хохотнул: — Никто из детей столько не болел, сколько «болел» я. Думаю, она все видела и все понимала. Но терпела меня.
Я посмотрел на фотографию. На снимке легко узнавался лазарет детдома. Несколько раз в детстве я оказывался там, еще когда не мог справляться с ранами за пару минут. В центре стояла темноволосая женщина в медицинском халате. Справа, на койке, примостился еще не такой старый дед. Слева — три каких-то пацана.
— Я не сразу понял, кто она. Если бы не знал о вас и ведьмах, то и не догадался бы. В общем… много разного происходило, и сейчас это уже не важно… Она сразу сказала мне, что ничего между нами не будет — только дружба. А я решил, что буду довольствоваться и этим. Надеялся, что со временем… Ладно, тебе это неинтересно. Так вот Светлана была очень сильной ведьмой. Оба ковена звали ее к себе, но она отказалась. Представь, какой мощью нужно обладать, чтобы не пойти под защиту ковена. А у нее еще и внучка на руках была.
— Внучка тоже ведьма?
— Да. Ей сейчас двадцать три. Тоже врачом хочет стать.
— Ты же понимаешь, что меня не это интересует?..
Я снова посмотрел на снимок. Кем там хотела стать внучка мертвой ведьмы, совершенно не важно. Эту информацию легко достать. А вот, что задумывала ведьма, появившаяся здесь откуда ни возьмись… Ведьмы всегда были хитрыми тварями. С некоторыми из них мы заключали… соглашения. Можно назвать наши сделки так. Защита берсеркеров в обмен на ведьминскую ворожбу. Иными словами, они делают то, что мы просим, а мы не даем из в обиду. Никому.
— Понимаю. Света умерла. В тот же день, что и Грегор.
О… «Веселое» совпадение.
— И ты уверен, что ей… «помогли»?
— Не знаю. Но она бы прожила еще лет тридцать, поверь мне.
— Ведьмы умирают, как и люди. Как и мы. — Я знал, что у старика есть своя теория, но почему-то он не хотел ею со мной делиться. Нужно было вытащить его соображения наружу. В конце концов, он знает тут все и всех.
Моя провокация сработала:
— Да, но не такие как Света. Дагмар… Если ты решишь взяться за это, то я буду просить только об одном: защити девочку. Она сейчас одна. И такая молоденькая. Обратиться не к кому. Для Светы она была всем. Я боюсь, как бы она не наломала дров. Возьми ее под защиту.
— Хочешь сказать, я должен прийти в гости к какой-то девчонке и объявить, что теперь она под моим покровительством? — Я усмехнулся.
Дело было не в том, что ведьмы сами приходили к нам и просили помощи, защиты. Я ВИДЕЛ, что смотритель все еще что-то скрывает.
Сработало. Старик стукнул кулаком по столу:
— Помоги ей!
Я подался вперед:
— В чем?
Вот теперь он мне все выложит. Дед отвел взгляд и пожевал губы. Я слышал, как быстро бьется его сердце, как часто он дышит, подбирая слова. Чувствовал его волнение и страх.
— Светлана считала, что Орден придет за ней. Она всю жизнь ее от кого-то оберегала. Не так, как ведьмы боятся охотников и пыток. Она боялась кого-то конкретного. И сюда приехала в надежде на вашу защиту. Но до сих пор все было тихо. И даже смерть твоего отца не вызывала подозрений. Но Грегор… Кажется, Светлана что-то выяснила. Она была уверена, что Ордену нужна ее внучка.
Вот теперь все складывалось во что-то более-менее внятное. Конечно, пока что вся эта охота за призраками выглядела нелепой, но сейчас я хотя бы знал, с чего начинать.
Я тяжело посмотрел на смотрителя:
— Сразу почему не сказал?
— Я обещал твоему отцу, что постараюсь отговорить тебя. Он чувствовал свою вину в том, что у тебя не было нормальной жизни.
