Марина громко выдохнула, когда пальцы Дагмара сжали ее сосок и легонько выкрутили в сторону. Бедра сами собой дернулись вверх, и Марина почувствовала между ними влагу.
— Так? — Дагмар потянул сосок вверх, заставляя грудь налиться горячей тяжестью.
Марина откинула голову назад, пытаясь поймать ртом хотя бы глоток воздуха. Как же хорошо… Идеально…
— Да… — Кровь стыда прилила к щекам, но она не могла сдержать это признание.
Дагмар уложил ее на стол, и склонился над ней. Его губы обхватили покрасневший сосок и втянули в рот. Язык начал кружить, смачивая горячей слюной и надавливая на вершинку. От звука, с котором он выпустил сосок изо рта, Марина вздрогнула всем телом.
Ее руки жили собственной волей. Она хотела сделать и для него что-то такое же приятное. Куда-то пропали ненависть и обида. Злость растворилась в желании.
Она опустила ладонь, цепляясь пальцами за ремень брюк. Еще чуточку ниже… Но Дагмар вдруг перехватил ее ладонь и прижал к столу над головой.
— Не надо…
Его взгляд полыхал безумием, а лоб покрылся испариной. Марина закусила губу, понимая, что готова расплакаться. Он был возбужден или не был? Ее ладонь не почувствовала твердой плоти. Он больше не хотел ее и теперь пытался скрыть это?
Может, его чувства пропали? А вдруг ему нравится Лиля?
Но спросить об этом Марина уже не могла.
Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Он — с бешенством и едва сдерживаемой страстью. Она — с трудом контролируя слезы.
Сейчас, когда она позволила ему все это и поддалась собственным эмоциям, было в тысячу раз хуже осознавать его… равнодушие.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился вездесущий Маттиас. Он ни чуточки не смутился, увидев происходящее. Скорее даже развеселился.
— Вы такие забавные. А я думаю: чего замолчали? Только что орали, как резаные, и вдруг тишина. Даже подумал, а не прибили ли друг друга?
Марина готова была провалиться сквозь землю от стыда. Ее грудь до сих пор была обнажена! И прикрывала ее только широкая ладонь Дагмара, который вдруг обернулся и так угрожающе зарычал, что содрогнулось все вокруг.
— Съебись отсюда!
Господи… даже от его ругательств она продолжала возбуждаться. Марина бессильно опустила ноги, которыми продолжала обхватывать его бедра.
— Да я же о вас беспокоюсь! — Маттиас возмущенно двигал бровями, но было видно, что он едва сдерживает смех. — Вдруг вы тут уже члено… вредительством занялись. — Он прыснул от собственной шутки, но когда Дагмар зарычал снова, начал отступать к выходу: — Понял-понял. Но если что, все уже собрались. Ждем только вас.
Он вышел, и Марина перевела дыхание.
— Нужно идти. — Она попыталась встать, но Дагмар продолжал нависать над ней мрачной скалой. — Отпусти меня…
— Мы еще не все обсудили. — Он говорил хрипло и прерывисто, и Марина поняла, что наслаждается звуком его голоса.
Ни один тембр не мог сравниться с его — мужественным и угрожающим. Даже его рычание вызывало дрожь в ее теле. Наверное, невесты берсеркеров становятся такими же одержимыми, как и сами медведи. Как иначе объяснить то безумие чувств, которое она сейчас испытывала?
Марина попыталась задрать подбородок, но лежа на столе это не очень-то получилось:
— Твое дурное поведение обсудим по пути.
Уголок его губ дернулся, а глаза полыхнули оранжевым:
— Чувствую себя твоим воспитанником. — Он медленно отстранился и выпрямился.
Марина сползла со стола и одернула майку.
— Что-то мне совсем не смешно.
— А я и не собирался тебя смешить. — Он быстро привел свою одежду в порядок и принялся собирать разбросанные на полу вещи.
Ненавидя себя за слабость, Марина бросала взгляды на его пах. Он точно не был возбужден. В то время как между ее ног уже было горячо и влажно. Теперь обычного поцелуя с ней ему недостаточно? Или он просто… потерял к ней интерес?
Дагмар взял ключи и прошелся по Марине тяжелым взглядом. Она ощущала его почти так же явственно, как прикосновение. Кожа покрывалась невидимыми ожогами, и от этого хотелось сбросить одежду, которая раздражала.
— Не смотри на меня так. — Он обхватил основание ее шеи, встав позади, и Марина вернулась в первый день их знакомства, когда точно так же он тащил ее в Ведьмину Башню.
Марина поплелась к дверям, ведомая его рукой. Каждое прикосновение заставляло кожу покрываться волдырями. Ее опять начали одолевать странные ощущения. Хотелось скинуть с себя одежду и стащить ее с Дагмара. А потом прижаться к нему так плотно, чтобы между ними не осталось ни одного свободного промежутка.
— Как я на тебя смотрю? — Марина осознавала, что говорит, как обиженный ребенок. Не хватало только надуть губы и топнуть ногой.
— Как будто у тебя такие же грязные мысли, как и у меня.
— Все нормально с моими мыслями. — Они вышли в промозглую сырость осеннего рассвета.
Воздух пах влагой и землей. На волосы опускалась холодная морось. Марина поежилась, и Дагмар тут же обнял ее, прижимая к своему боку.
— Я и не говорил, что это ненормально.
— Я не думала ни о чем таком! — Марина споткнулась, вспомнив, что не взяла самое важное. — Фонарь!
— Борис взял.
Подошвы новых кроссовок скользили по влажной земле, навевая мысли о кладбище и смерти.
Возле полуразрушенной стены крепости стояли две машины. Одна — уже знакомая, блестящая и спортивная. Вторая — огромный черный внедорожник с тонированными стеклами.
— Разве это разрешено? — Марина указала на темные окна.
Дагмар ухмыльнулся:
— Мне — да.
— А, ну да. Ты же у нас хозяин города.
— Так и есть.
Из-за поворота появились Борис, Радван и Маттиас. Все трое были одеты в черное и выглядели так, словно собрались на бандитскую сходку. Борис держал в руках фонарь с потухшей черной свечой.
— Сколько туда хоть ехать? Я спать хочу. — Маттиас взъерошил волосы и недовольно поморщился. — Дождем пахнет.
— В машине поспишь, нюня. — Дагмар открыл дверь своей дорогущей машины. — Все взяли?
— Взяли, не бойся. В твое-то каноэ не много чего засунуть можно. — Маттиас с недовольным видом забрался во внедорожник.
Марина подошла к Борису, усаживающемуся в машину, и забрала у него фонарь.
Внедорожник тронулся с места, и Марина снова осталась с Дагмаром наедине. Он подтолкнул ее к пассажирскому сидению и странно улыбнулся.
Предчувствуя очередной разговор, который ей не понравится, Марина решила перехватить инициативу:
— А теперь я хочу знать, что тебе известно об этих ведьмах?
