— Отдай юной ведьме. Она знает, как это использовать.
Призрак растворился в Тумане, а Марина повернулась к Лиле. Та цеплялась за ее блузку и нервно озиралась по сторонам. Марина тронула ее за локоть, привлекая внимание к себе. К удивлению, Лиля не вскрикнула, лишь едва заметно вздрогнула. Пламя свечи, видное только им, озарило бледное, покрытое бисеринками пота лицо. Марина вновь прижала палец к губам и потянула Лилю за руку, заставляя раскрыть ладонь. Осторожно она высыпала ей в руку блестящие черные крупинки.
Пламя Мертвых взвилось вверх, прыгая бликами на крошечные кристаллы. Это ведь именно их перебирала ведьма, когда Марина шагнула в Туман!
Ошибки быть не могло. Марина хорошо запомнила необычную «крупу». Неужели, уже тогда ведьма знала, что случится?
Марина вопросительно взглянула на Лилю. Та сначала нахмурилась, рассматривая песчинки, потом ее брови взмыли вверх, а затем она радостно улыбнулась и закивала.
Если Туман и впрямь такой, как она загадала, тогда все должно получиться. Их не услышат, даже если она закричит. Но рисковать все равно не стоит.
Голос дрожал и срывался от волнения, когда она прошептала Лиле на ухо:
— Мы должны помешать ведьме закончить ритуал.
Лиля кивнула и прижала к груди кулак со странными семенами.
Оставалось как-то добраться до ведьмы. Марина так крепко сжала свечу, что ногти впились в ладонь. Получалось до этого, должно получиться и сейчас. Неужели, не найдется призрака, который сможет указать ей путь?
Неожиданно Лиля дернула ее за рукав и указала пальцем вниз:
— Смотри! — Ее шепот казался громким криком.
Но даже ожидание опасности, того, что сейчас появится второй оборотень или ведьма, не смогло перекрыть ее удивления от вида огромного медведя, целиком сотворенного из черного дыма. Его глаза сияли двумя голубыми бусинами.
Марина почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбку: кажется, это ее старый знакомый.
Похоже, Туман и впрямь делал все, чтобы защитить ее. Отзывался на каждую мысль. Возможно, ей удастся одолеть ведьму.
Марина протянула ладонь к медведю-призраку и коснулась его морды. Ощущение было таким, словно ее кожу покрыла легкая прохладная морось. Медведь высунул язык и лизнул руку — по ладони прошелся легкий сквозняк.
— Отведи нас к ней, но так, чтобы она не заметила.
Медведь кивнул, словно понимал каждое ее слово, развернулся и шустро побежал прямо в белое марево. Схватив Лилю за руку, Марина бросилась за ним.
Влажная земля под ногами чавкала и засасывала ступни. Что-то холодное и склизкое касалось обнаженных ног, и оставалось лишь молиться, что это влажная трава. Боясь упустить черный сгусток дыма из вида, Марина не сразу осознала, что медведь бежит слишком долго. Она точно помнила, что от нее до дерева, под которым колдовала ведьма, было не больше пяти метров. Выходит, Туман не только скрыл их с Лилей из виду, но и отделил от ведьмы. Он защищал ее всеми возможными способами.
Наконец медведь остановился и тряхнул мордой в сторону. Марина едва успела повернуть голову, как из белых клубов выскочила ведьма. В руке она зажимала нож, а цветастый платок съехал с головы, открывая слишком широкий лоб. Похоже, на ее голове совсем не было волос.
Господи, о чем она думает?! Ведьма бросилась на них с Лилей, выкрикивая какую-то тарабарщину на незнакомом языке. Марина отшатнулась назад, а Лиля наоборот, шагнула вперед, бросая под ноги чокнутой горсть сверкающих семян.
Та неожиданно замерла, а потом завопила с такой силой, что ушам стало больно. Марина не знала, что с ней происходит, но ведьма явно не могла сойти с места. Она упала на колени и била кулаками по земле, продолжая истошно вопить.
С ней нужно было что-то решать, но Марина понятия не имела, что делать в такой ситуации.
Неожиданно раздалась автоматная очередь. Едва она стихла, послышался ужасающий по своей силе рев. Этот голос не принадлежал Дагмару, но все равно казался невероятно знакомым.
Это кто-то из своих.
Внезапно из тумана вынырнул окровавленный мужчина. От него исходило золотистое сияние, словно пар от разгоряченной кожи. Длинные когти на руках были испачканы в сгустках крови, а лицо покрыто таким слоем гари и грязи, что разобрать его черты было почти невозможно.
Он замер, заметив Марину. По прозрачным серебристым «доспехам» прошла рябь.
— Марина?! Какого хрена ты здесь делаешь? — Только по голосу она смогла узнать Маттиаса. — И ты с ней поперлась! — Он укоризненно взглянул на Лилю.
Маттиас изменился до неузнаваемости. Обычно он напоминал ленивого обнаглевшего кота, даже не пытающегося скрыть, что сметану съел именно он. Но сейчас перед ней стоял древний воин. Опасный и смертоносный. Из одежды на нем остались только джинсы, да и те были порваны в нескольких местах. Обнаженная грудь была покрыта жуткими на вид ранами. Некоторые затягивались прямо на глазах, а некоторые пугали обилием крови, из них вытекающей. Как от ангела на древних иконах от него исходили лучи золотистого сияния. Они складывались в нечто напоминающее доспехи — почти как у Дагмара, но немного иначе. Его «доспехи» казались утонченнее, не такими массивными. На них даже был свой рисунок. И все-таки он уступал Дагмару в мощи и величии. Он уступал Дагмару во всем.
— Туман — твоих рук дело? — Он тяжело дышал и все время оглядывался.
Лиля не дала ответить, бросившись к нему:
— Кто кричал? — Маттиас молчал, сжав челюсти, и почему-то мрачно смотрел на Марину. — Кто?!
В душу закралось дурное предчувствие. Марина не сомневалась, что кричал кто-то другой. Но это было как-то связано с Дагмаром…
— Радван. Кричал Радван.
Лиля вскрикнула, а Марина облегченно выдохнула. Ей даже не было стыдно за те чувства, что она испытала, услышав другое имя.
Но почему-то Маттиас продолжал смотреть именно на нее. В его взгляде читались вина и сожаление.
Лиля била кулаками по его раненой грязной груди, а Марина словно оцепенела. Этот взгляд сказал ей все, что она так боялась услышать.
С трудом разлепив будто склеившиеся губы, она спросила:
— Что с НИМ?
— Он вызвал огонь на себя, чтобы дать нам отойти. Отвлек внимание.
— Как вы могли оставить его там?! — Рыдания Лили разлетались эхом по всему лесу. — Радва-а-ан…
Маттиас раздраженно встряхнул ее за плечи и оттолкнул:
— Да все нормально с твоим Радваном, угомонись.
— Н-но ты же сказал…
Марина почувствовала слабость в ногах. Хотелось упасть на землю и посидеть так… целую вечность. Пока на душе не станет хоть капельку легче. Почему ей так больно? Почему ноги не держат?! Почему хочется кричать, срывая горло в кровь?! И почему навалилась такая тоска, что может раздавить ее своим весом. Кажется, что никогда ей не выбраться из-под ее гнета.
