Неожиданно из темноты раздался скрипучий старческий голос:
— Бог ты мой! Ни стыда, ни совести у молодежи. Хоть проявите уважение к моим сединам. Не у меня же на глазах.
Слава и Лена вскочили на ноги.
— Что за хуйня? — «Отец» достал пистолет и сделал несколько выстрелов, оглушая этим звуком до боли в висках.
Марина тоже посмотрела в угол, куда были направлены все взгляды. Восковая ведьма стучала клюкой по полу и потрясала фонарем.
— Думаешь, меня возьмет эта ерунда? В рот себе засунь и стреляй.
Старуха сделала шаг к ним и расхохоталась.
Марина была уверена, что только она видит почти прозрачный белый плащ за ее спиной и постоянно появляющиеся золотистые локоны.
Несколько долгих секунд стояла абсолютная тишина, а потом дверь в выставочный зал буквально содрали с петель.
— А вот и медведь… — Утопленница мечтательно улыбнулась.
— Как раз вовремя. — Ведьма из котла нависла над Мариной, словно закрывая ее собой. — И Туман призывать незачем.
* * *
Марина… Марина… Марина… Билось в голове вместе с красной точкой, которая убегала от меня все дальше. Марина… Сердце стучало в такт ее имени и гоняло кровь, пока я верил, что она жива.
Чувствовал.
Жива. Потому что я тоже жив. Откуда-то знаю точно: не будет ее, и в ту же секунду не станет меня.
Я бегу так быстро, как никогда не бегал в своей жизни. Знаю, что быстрее машины. Наверное, к этому меня готовил отец. Чтобы я мог опередить смерть и беду и добраться до нее первым.
Я позволяю медведю взять верх. Выпускаю его наружу. Он сильнее человека. Быстрее. Хитрее.
Он сможет спасти Марину. Должен.
Мимо мелькают здания и фонари, а до нее еще километры.
Темно. А она без меня. И что с ней творят ублюдки, до которых я так и не смог добраться… Не хочу думать об этом. Гоню от себя мысли, но они лезут в мою бестолковую голову и отравляют разум отвратными картинами.
Пожалуйста, милая… Продержись… Ради меня. Ради будущего. Я смогу дать тебе все, о чем ты мечтаешь. Похрен на гордость и всю остальную херь. Я сделаю все, что скажешь. Изменюсь. Стану другим. Достойным тебя. Таким, как тебе хотелось бы. Только продержись.
Когда я смотрю на красную точку, она не двигается. Застыла в одном месте. Ждет меня…
Легкие разрывает от боли и нехватки воздуха. Зверь берет верх над разумом. Инстинкт заменяет собой чувства, и у меня получается учуять легкий аромат Марины. Он смешан с чем-то химическим, от чего мне хочется взреветь. Но всю ярость я оставляю на потом.
Вот оно… Здание музея. В нем горят окна, скрытые портьерами. Марина где-то там…
Знаю, что это опрометчиво. Что нужно затаиться и разведать, где враги. Но лучше сотня пуль, чем осознание того, что она тщетно ждет меня.
Двери летят к чертям, а те, кто охраняет Орден, даже не успевают достать оружие. Не знаю, сколько их. Один, второй, третий. Главное — не дать им связаться с главой.
Кто-то все-таки попадает, легкая боль обжигает, но не останавливает. Я лишь впадаю в бОльшую ярость.
Рву головы, чтобы наверняка. Чтобы никто больше не посмел отобрать ее у меня. Скоро тел становится так много, что ноги тонут в крови, но я до сих пор не приблизился к ней.
Когда последний стон затихает, я прислушиваюсь. До боли в ушах. Пожалуйста… Скажи что-нибудь… Дай мне тебя услышать. Подскажи, где ты.
Ее аромат теряется в смраде чужих тел. Нужен голос. Хоть какая-то ниточка…
Но слышу я совсем не ее, а того ублюдка, которого должен был убить.
— Ну вот, ты все-таки попробуешь моего вина. Ты же знаешь, что там? Теперь не я буду бегать за тобой, а ты за мной… поползаешь…
Мрази-и-ина…
Я знаю, кому он это говорит. Каким вином собирается ее напоить.
Они выше. Прямо надо мной.
Никто, кто встает передо мной, не может меня остановить. А из-за того, что я делаю это тихо, ярость растет еще больше, сдерживаемая внутри.
Лестница превращается в путь из трупов. Я вспоминаю, как точно так же мы поднимались с Мариной в башню, в самую первую нашу встречу. Осталось чуть-чуть, родная. Потерпи.
Звук выстрелов почти сводит с ума.
Нет! Нет, я не мог опоздать. За заветной дверью запахи разных людей. Свежий аромат Марины. Она боится, но ждет.
И она жива. Это все, что мне нужно сейчас знать.
Я выдираю чертову дверь.
Их всего четверо. Девка, так и быть, умрет быстро.
Я вижу, что на меня тут же наставляют оружие. Но от них так разит страхом, что становится просто смешно.
Даже не пытаюсь напасть первым. Я хочу видеть Марину…
Она жива. Лежит, привязанная к каменному саркофагу. От нее пахнет слезами и кровью, болью.
Они причинили ей боль…
Туманная серая дымка повисает над Мариной. Зверь точно знает, что это ее защита. От ударов, пуль и того, что ей предстоит увидеть.
То же существо, что помогло справиться с невестой отца, шепчет:
— Она защищена. Действуй.
Ее слова, словно команда. Причем всем. В меня тут же летят пули. Бесполезные и медленные.
Сначала я избавляюсь от той, что пахнет колдовством. Ее рот не успевает исторгнуть ни звука, когда я отрываю голову.
Следующим настает черед того, кто стоит дальше всех. От него едва ощутимо пахнет Мариной. Значит, он к ней прикасался. После того, как отрываю ему руки, делаю тоже самое с головой.
Двое оставшихся пытаются сбежать.
Слава. Теперь тебе не уйти. Я даю ему добраться до двери, и лишь когда от него исходит запах надежды, хватаю за ноги.
Ломаю одну. Затем другую.
Как же громко он кричит. И как мне это нравится.
Наконец я могу защитить Марину от него. Оградить.
Наклоняюсь над ним:
— Ты что-то говорил о том, что тебе нравится ползать?..
Он смотрит на меня с ужасом и слезами. Мотает головой. О чем-то умоляет.
Отрываю к чертям его ноги под звук истошных рыданий. Ублюдок теряет сознание. А мне некогда с ним возиться. Его голову я отдираю от шеи с особым удовольствие.
Остался последний. Он уже внизу, добрался до первого этажа.
Ненавижу себя за то, что мне нужно сделать. Не хочу оставлять Марину одну, но его нужно остановить. Тот, кто затеял все это. Сегодня он должен умереть.
Я смотрю на Марину, не в силах уйти.
Над ней больше ничего не нависает. Ее глаза широко распахнуты, а грудь поднимается часто-часто. Но я не чувствую ее ужаса передо мной. Даже тени страха нет.
