— Я кончил на тебя. — Он говорил так спокойно, обыденно, будто в этом не было ничего необычного.
Марина снова попыталась освободиться от его хватки, но в бедро вдруг впилось что-то острое, как будто… когти!
Прищурившись, Дагмар вонзил в нее свой невероятный взгляд:
— Не дергайся. Я все равно не отпущу.
Господи, это точно какое-то безумие. Марина не знала, что делать. Как реагировать? Что говорить? Она попала в лапы психа. Может, попробовать его разговорить?
— Что вам от меня надо?
Он вынес ее в зал, где они сидели со Славой, и поставил на ноги. Но лишь затем, чтобы поднять с пола ее рюкзак.
Вместо ответа он снова поднял ее на руки и удивил вопросом:
— Тебе нравится крепость?
Марина была так удивлена, что сразу честно призналась:
— Да. Очень.
— Хотела бы в ней жить?
К чему он клонит? Собирается приковать ее в том жутком подземелье и держать, пока не наиграется?
— Нет. — Марина упрямо вздернула подбородок.
— Врешь. — Он улыбнулся и вынес ее наружу.
Уже успело стемнеть, и лес казался мрачным, полным самых жутких и опасных тайн.
Марина почему-то шепотом прошептала:
— Отпустите меня. Я могу сама идти.
Он ухмыльнулся:
— Здесь водятся змеи. Ты же не хочешь, чтобы тебя укусили?
— Да, пусть лучше кусают вас.
Он хмыкнул и снова сделал нечто странное — прижался лицом к ее макушке и… понюхал.
— Ты знаешь, что пахнешь карамелью и цветами?
Эти слова оказались смертоноснее того, что он делал с ней в подземелье. Кожа тут же покрылась испариной, начался странный зуд — хотелось ощутить мужское прикосновение. И это было ужасно.
Вокруг раздавались какие-то жуткие звуки. Мох свешивался с деревьев и касался кожи. Казалось, что это призраки пытаются вцепиться в ногу или в руку и утащиться под землю.
Марина задрожала, ощутив на щеках холодное и сырое дуновение. Дагмар вдавил ее в себя, окутывая жаром, который не могло распространять человеческое тело. — Ты так и не сказала, кто тебя поранил.
С чего это его вдруг так взволновало? Против воли Марина плотнее закуталась в его пиджак. Из одежды на ней осталось только белье и кроссовки. И его пиджак. Мягкая теплая ткань, которая льнула к телу.
— Какая разница, кто меня поранил?
— Я хочу знать.
Марина зачем-то подняла голову, заглянув ему в лицо, и едва успела подавить вскрик. Его глаза светились в темноте, отражая скудный свет. Желто-оранжевые радужки переливались смесью двух цветов, мерцали и вспыхивали огнем костров.
Словно почувствовав ее взгляд, Дагмар посмотрел на нее. Теперь Марина совершенно отчетливо видела, что в его радужках нет привычных «стрелочек». Там будто… будто завихрялись водовороты.
— Насмотрелась? — Его голос звучал угрожающе в тяжелой лесной тишине. — Я жду. Кто поцарапал?
Марина едва слышно выдавила:
— Филин.
— Филин?
Она кивнула, боясь произнести еще хоть слово. Что вообще происходит? Почему он такой?! Сейчас Марина начала пугаться еще больше. Его глаза, странное нечеловеческое рычание, ощущение когтей на коже. И еще он сказал, что у него обостренное обоняние. Это все ненормально. Кто он вообще такой?
Наконец лес расступился, и Марина увидела брошенный у обочины автомобиль. Даже ей, не разбирающейся в машинах, было ясно, что черный танкообразный монстр, стоил баснословных денег. Дагмар поставил ее на ноги и вытащил из кармана ключи. Раздался характерный сигнал, машина мигнула фарами, ослепляя, и Дагмар открыл пассажирскую дверцу.
— Садись!
Марина стискивала ткань пиджака, пытаясь прикрыться, и неуверенно мялась на дороге. Куда он ее повезет? И кто знает, что ему взбредет в голову? Но и оставаться здесь было глупо. Как она доберется домой, да еще практически раздетая?
Дагмар схватил ее за талию и буквально впихнул в салон:
— Хочешь остаться ночевать здесь? Неужели я настолько тебе неприятен?
Марина утонула в огромном кожаном кресле, покорно позволяя ему пристегнуть ее и стараясь слишком сильно не дышать, чтобы не пропустить в себя даже капельку его аромата.
— А как бы вы относились к человеку, который при первом же знакомстве заставил вас раздеться и…
— Я уже признал, что был не прав. Мне встать на колени? — С бесстрастным выражением лица он захлопнул дверь и обошел машину.
Марина вжалась в сидение, когда он устроился рядом, заполнив собой сразу все пространство, которое до этого казалось огромным, а теперь превратилось в тесную коробку.
Марина отвернулась к окну, лишь бы не видеть его рядом, но не тут-то было.
Сильные пальцы в подбородок, разворачивая ее голову:
— Смотри на меня!
Устав бояться, Марина ударила его по руке:
— Будут еще какие-то пожелания, мой господин?
Он ухмыльнулся, совсем не обращая внимания на ее сарказм:
— Да, пока что одно: называй меня так и дальше.
Марина не знала, что на нее нашло. Просто внутри проснулась сумасшедшая ярость, которая требовала немедленного выхода. Она бросилась на Дагмара, целясь ему в лицо. Впилась ногтями в кожу, желая содрать ее. Чтобы умылся собственной кровью, скотина!
Проклятый ремень оттягивал назад, но Марина изо всех сил сопротивлялась, стараясь причинить Дагмару как можно больше крови. Он зарычал и схватил ее за руки.
Марина с удовлетворением заметила, как по его лицу расползаются кровавые полосы. Он навис над ней, сдавливая запястья едва ли не до хруста. Марина поморщилась от боли, но он и не думал отпускать.
— Угомонись, а иначе снова прикую тебя! Только на этот раз на всю ночь!
— Давай! Только же это ты и можешь! Насиловать женщин. На большее ты не способен! Чокнутый извращенец!
— Я пытаюсь все исправить! — Он рычал ей в лицо, дыша мятным дыханием, от которого тут же закружилась голова.
— Исправить? Не надо было делать этого!
— Надо было! Если потребуется, я сделаю все, чтобы вбить в твою голову: ты. Теперь. Принадлежишь. Мне.
— Я не вещь!
— Не вещь. Ты… — Он улыбнулся своей жуткой пугающей улыбкой, от которой кожа начала покрываться мурашками. — …моя кукла. Как игрушка. Я буду покупать для тебя кукольные дома, игрушки, украшения, а ты… будешь меня радовать.
До Марины не сразу дошел смысл его слов. Это звучало настолько дико и безумно, что не поддавалось логике. И Марина сделала единственное, что пришло в голову, такое же дикое и безумное: подалась вперед и изо все сил впилась зубами в его нижнюю губу. Она прокусила шершавую кожу до крови. Он дернулся от боли, но Марина крепче сомкнула зубы, не выпуская его. Он мотнул головой, разрывая губу.
