Утром Элоиза спустилась к завтраку из своих комнат. Накануне никуда сбежать не удалось, Марни поймал её в момент выезда из гаража на тренировку, и сказал, что дела уводят его из дворца до поздней ночи. Она решила, что это повод лечь пораньше и поспать подольше, что и сделала.
Придя на завтрак, она не обнаружила в зале никого из своей обычной компании, и просто села за пустой стол. Через пару минут возле соседнего стула появился дон Скорпионе. О существовании которого она, честно признаться, уже забыла.
— Доброе утро, — он ослепительно улыбнулся. — Разрешите?
— Пожалуйста, — повела она плечами.
— Оказывается, встретиться с вами — хорошая примета. Вчера мне после обеда до самой поздней ночи очень везло. Поэтому я очень рад, что сегодня мы встретились утром.
— Не уверена, что дело во мне. Скажите, а вы что, живёте во дворце?
— Да, — ответил он. — Меня сначала не хотели сюда пускать, но потом я убедил это сделать. Я умею быть убедительным, поверьте.
— Да уж, верю, — хмыкнула она.
— Скажите, а вы когда-нибудь встречали Золотого Солнечного Зверя?
— Нет, а что это такое? — она настолько погрузилась в свои мысли, что оказалась абсолютно сбита с толку.
— Только я сразу же вас честно предупреждаю, что никакого научного подтверждения этой истории мы не найдем. Но рассказывают, что если маленьким круглым зеркалом поймать особым образом солнечный блик, то в определенный момент в зеркале отразится этот самый Зверь. Всякому он является в своём собственном виде, кому-то в виде Кошки, кому-то в виде Мышки, а кому-то — Скорпиона, — он подмигнул ей и продолжал. — И если вы его увидели — ваша задача мгновенно накрыть зеркало ладонью и не дать зверю уйти. Как только солнечный луч сдвинется с вашего зеркала, можете открывать его и прятать, лучше — в мешочек или шкатулочку, которую вы сможете носить при себе. И ваш Зверь будет приманивать к вам солнце всегда, когда вам этого захочется. Скажем, утром проснуться не от мелодии будильника, а от того, что луч солнца ласково гладит вашу щёку?
— Я не люблю просыпаться так рано, — растерянно произнесла она. — И вообще, зачем вы мне всё это говорите?
— Просто так, — он сидел перед ней, открытый настежь, и она реально не видела у него никаких непонятных или неприятных намерений в отношении её особы.
Любопытствовать по поводу других моментов она не стала.
— А точнее?
— «Так, если солнца моего земного глаза-лучи ко мне обращены…», то мне живётся легче и радостнее.
— А к чему Петрарка? — сощурилась она.
— К слову, — с готовностью ответил он. — Ну как? У вас есть с собой зеркало? Приманим кого-нибудь? — он кивнул на солнечный луч, который как раз пробирался по столу между приборами.
— «Когда же солнце завершает круг, и катится устало на закат, глаза его поклонников и слуг уже в другую сторону глядят». Я отправляюсь работать, а вам желаю поглядеть куда-нибудь ещё, — Элоиза добавила в довольно надменную улыбку капельку мёда и покинула залу.
Это ещё что такое? Ну, с Джильи всё просто — как говорится, пошли на сеновал, а дальше — как получится. А это что? Шпионаж в байках и стихах? Новая разновидность графа Барберини? Ну его к чёрту! Надо работать, и точка.
* * *
Марни нашёлся вечером. Он сначала позвонил, убедился, что она во дворце, а потом позвал её в «сигму». Там кроме него уже сидели с бокалами Лодовико, Карло и Анна.
— Располагайтесь, Элоиза. Обсуждаем завтрашний вечер, — Себастьен пригласил её садиться на диван рядом с ним.
— А что завтра вечером? — не поняла она.
— Завтра Лодовико фотографирует вас в компании меня и своей супертехники.
— Точно. Простите, я забыла, что суббота уже завтра.
— Анна, вы сегодня съездили, куда там ты собиралась? — спросил Лодовико, что-то записывавший на листе бумаги.
— Да, — откликнулась Анна. — Наша добыча — отличная куртка и некоторое количество украшений. Завтра увидишь.
— Послушайте, а я, наверное, тоже должна что-нибудь увидеть? — Элоиза по-прежнему не могла вообразить себе всю картину в целом.
— А ты — тем более завтра увидишь, — усмехнулась Анна.
— Элоиза, не берите в голову. Я давно уже позволил им делать всё, что они хотят, — улыбнулся ей Себастьен.
— Мы ждем тебя к шести на базе-восемь, — строго сказала Анна. — Накрашенную и причесанную.
— Хорошо, я успею. А потом?
— Потом мы тебя одеваем и идём фотаться. Это недалеко от базы.
— И сколько мы будем это делать? — Элоиза хмурилась.
— Вот что я вам скажу, донна Элоиза. Вы согласились? — Лодовико поднял на неё не менее хмурый взгляд.
— Да, — подтвердила она.
— Вот и не беспокойтесь. Сколько понадобится, столько и будем. У вас на завтра планы?
— Нет никаких планов, — покачала она головой.
— Тем более, — припечатал он.
— Скажите, а как там Джильи и запись из моего кабинета?
— Ох, хотели же помолчать об этом всём хоть сутки, — простонал Карло.
— Меня-то забыли предупредить об этом, несомненно, полезном хотении, — хмыкнула Элоиза.
— Я показал запись Шарлю и кое-кому в верхах. Бруно получил результаты анализа той жидкости — госпожу Камиллу опоили именно этим веществом. В понедельник беседуем с кардиналом Сторчио, я сообщу вам о времени, — Себастьен смотрел очень устало, но в целом светло. — О чем еще вы хотите знать?
— Да ладно, если все говорят мне о том, что не следует брать в голову лишнее — так и поступлю.
— Только знаете, что я вам обоим скажу, — мрачно сказал Лодовико, — сейчас вы пойдете по своим комнатам и ляжете спать. Нам завтра работать до упора, поэтому я желаю видеть вас в уме и выспавшимися.
Элоиза и Себастьен переглянулись.
— Если дон Лодовико командует, нам остаётся только подчиняться, — улыбнулась Элоиза.
— Тогда я вас хотя бы провожу, — улыбнулся ей в ответ Себастьен.
6.13 О волшебном влиянии скорости на сознание
Вторая неделя. Суббота
Элоиза вышла из салона, где ей сделали макияж, маникюр и укладку волос, быстро прошмыгнула к машине и села, очень надеясь, что её никто особо не увидит и пальцем показывать не будет. Слишком уж непривычным оказалось то, что она увидела в зеркале. Глаза, и так немаленькие, будучи сильно накрашенными, оказались вовсе в пол-лица. Их ещё и какими-то волшебными тенями накрасили, которые сияли так, что было видно из космоса, не иначе, и меняли цвет в зависимости от угла зрения. Темно-фиолетовые ногти с росписью можно было разглядеть с другой стороны улицы. А завитые в небрежные локоны и зафиксированные таким образом волосы скрыли её спину полностью. Она никак не могла уложить этот образ целиком в голове, в глаза всё время бросались какие-то отдельные части. То блики на ногтях, то тёмно-алые губы, то безумное количество волос — да откуда же у неё их столько? И как это потом отмыть? Правда, парикмахер Витторио, которого ей когда-то посоветовала Полина, был мастером своего дела, его прически всегда были безупречны, даже такая вот… нет, всё равно ей было не по себе.
