— Вот ещё, с чего бы мне такое думать?
— Именно, вам ли не знать! Сам по себе он никому не сдался, он интересен только как инструмент воздействия на Шарля. Хотя я иногда хочу сказать ему спасибо, и знаете, за что?
— Даже и не догадываюсь, — она и вправду не догадывалась.
— Если бы вы не взялись его душить, мы бы с вами долго ещё ходили вокруг да около, — сказал он. — Но не спешите сердиться. Знаете, с кем он спелся во дворце? За три дня успел, между прочим.
— Откуда же мне это знать? — она грустно покачала головой.
Вот не было печали!
— С вашим нелюбимым сотрудником.
— С Верчезой? — нахмурилась Элоиза. — Воистину подобное притягивает подобное. Или есть ещё одна интерпретация этого выражения, не буду её приводить, смысл не изменится.
— А скажите? — подмигнул он.
— Всякое паршивое найдёт своё поганое, — буркнула она.
— Воистину, — рассмеялся он. — По достоверным данным, они вместе пьют, играют в карты и чревоугодничают, попросту говоря — жрут всё без разбора. Звали Маурицио Росси, но у него с Анджерри неконнект. Анджерри, говорят, приставал к вашей девочке, но она сначала сама его отшила, а когда тот не понял — пожаловалась, кому следовало, и с ним поговорили. Пока вежливо, этого оказалось достаточно.
— Какая девочка нынче наша? — удивилась Элоиза. — Моя новенькая, что ли?
— Нет, ваш фиолетовый эльф сидит тише мыши и никого не привлекает. Конечно же, речь о Кьяре.
— Фиолетовый эльф? — рассмеялась она.
— Да, ушей острых недостаёт. Я думал, что эльф — это художница Джованнина, которая пока так и не окончила портрет Карло, но ваша новая сотрудница, если можно так выразиться, ещё более эльф. Неудивительно, что у неё такая внешность — она ест три зёрнышка в день и запивает половиной чашки воды. И боится собственной тени.
— Это вам рассказали или вы узнали на основании личного опыта? — подняла бровь она.
— Рассказали, конечно. Я её встречал раза три, и все три раза пугал одним своим видом, представления не имею, отчего так. А Кьяра наоборот, улыбается, здоровается и желает хорошего дня. Мне кажется, или она вправду неровно дышит к Лодовико?
— Не кажется, — покачала головой Элоиза. — И как там? Что он о ней думает?
— Что она очаровательна, но слишком молода.
— Когда это молодость успела стать недостатком?
— Это не недостатки, это Лодовико. Кстати, про другие новости рассказывать?
— Конечно.
— Вы слышали, что у Шарля через два месяца юбилей?
— Да, и это послужит поводом к множеству официальных мероприятий?
— Обязательно, но кроме того, будет ещё и большой праздник для всех обитателей дворца, как на Рождество. Потанцуем? Вы ведь уже сможете?
— Обязательно. Смогу. Но это же, наверное, не всё?
— Остальное уже из мира животных. Вы не поверите, наверное, но Лодовико завёл себе котов.
— Котов? — Лодовико никак нельзя было заподозрить в симпатии к котам.
Он даже с Чезаре никогда толком не общался!
— Котов. Двух. Породистых. Знаете, таких дымчато-серых и плюшевых.
— Двух разом?
— Именно. Их пристраивали комплектом. И виноват во всём Варфоломей. Ему уже сказали, что его место не в приёмной, а в каком-нибудь приюте для животных. Он, правда, отболтался, что если Господь захочет его видеть в таком месте, то он там и окажется, а пока ему и тут неплохо.
У отца Варфоломея было хобби — он время от времени занимался пристройством бездомных животных. Если вдруг в местном приходе таковые образовывались, то все окрестные жители знали, что нужно позвонить отцу Варфоломею, он придёт и всё устроит — сначала возьмёт к себе на время, а потом и хозяина найдёт. Так в своё время в покоях кардинала появился Чезаре, ещё несколько кошачьих жили у разных людей во дворце. Собаками ему тоже случалось заниматься.
— И что случилось с котами?
— Ему их принесли после очередной воскресной службы. Оказалось, что скончалась некая одинокая дама, которая занималась разведением этих самых котов. Наследников у неё не было, взрослых кошек стерилизовали и раздали, остались два молодых кота, которых почему-то было желательно пристроить разом. Два кота разом никого не интересовали. Они, как говорят, печально сидели в корзине в приёмной целую неделю, пока мы не вернулись, и туда не забрёл Лодовико поболтать. Коты вдруг оживились, вылезли из корзины и заскочили к нему на колени, оба разом. Он весьма удивился, сначала пару раз согнал их, а потом смирился. И на следующий день забрал их к себе. К ним прилагается километровая родословная, их нужно возить на выставки и получать там специальные кошачьи медали. Понятия не имею, для чего это Лодовико, но коты как-то к нему прониклись, да и он к ним, видимо, тоже. Теперь у нас в ленте каждое утро свежие фотки котов.
— Уже хочу посмотреть. Но это ведь ещё не всё?
— Не знаю, отследили ли вы момент, когда известная вам по истории с прошлогодней проверкой собака по имени Ада принесла щенков? Их недавно определяли к новым хозяевам, и одного вернули обратно. Что-то там не задалось. Сейчас у Варфоломея головная боль — куда пристроить пса. Его не планировали оставлять во дворце, но, видимо, придётся.
— Щенок? На пристройство? Кажется, я могу с этим помочь.
— Вы? Вы идёте по стопам Лодовико?
— Ничего подобного. Вы можете узнать, решился ли вопрос? И если ещё нет, то я решу его.
— Сейчас, — очень удивлённый, он потянулся за телефоном. — Сейчас же день, так? Время ещё нормальное? Тогда звоню. Привет, да, это я. А это к делу не относится, уехал, и ладно. Скажи, ты не пристроил ещё того лишнего пса, ну, которого вернули обратно? Нет? Тут есть желающие тебе в этом помочь. Понятия не имею, но сейчас передам телефон, и сами договаривайтесь, — и он вложил телефон Элоизе в руку.
— Добрый день, отец Варфоломей, — она сама удивилась тому, насколько рада с ним говорить.
— О, Элоиза! Ах, вот куда делся Себастьяно, нужно было догадаться. Как вы себя чувствуете? Скоро ли вернётесь?
— Всё в порядке, вернусь через неделю.
— Отрадно слышать! Себастьяно сказал, что вы хотите решить судьбу нашего несчастного пса?
— Да. Моему брату нужна собака.
— Эээ… а где находится ваш брат?
— В Париже. Но это же не проблема, я полагаю?
— Глобально нет. У него семья, или он живёт один?
— Возможно, вы даже встречались, когда ездили в Шатийон и смотрели наши картины. Это старший сын герцога, Филипп. У него есть супруга и двое детей, уже довольно взрослых. Он живёт в собственном доме.
И иногда в мансарде под крышей, но это мы как раз постараемся поправить.
