Астен расхохотался.
– Не надо тупить, оперуполномоченный Леонард. Египтяне не распознали бы христианского дьявола, даже если б он их вилами кольнул. Нет, Сет был просто богом царства мертвых.
– В твоих книгах он к тому же олицетворяет хаос, тьму и засуху. Звать самого себя чем-то подобным, на мой вкус, похоже на мольбу о внимании.
– Уж не шьете ли вы мне умственное расстройство, опер?
Лен кивнул, глядя на Астена в зеркальце заднего вида.
– Мы дознаемся до твоего настоящего имени. Кто ты по-настоящему такой.
– Тогда вам лучше поторопиться. Как я слышал, в тюрьме я долго не протяну. Что-то там про то, будто я полицейского убил?
– Заткни пасть про это, – взревел Дэйл.
Лен вытянул руку и положил ладонь ему на плечо. Дэйл опять уселся на сиденье как положено.
Движение замерло. Туман поглотил только что не всю трассу. По обе стороны дороги Лен, если и различал что, так свет фар или краснеющие во мгле задние огни.
– Это что еще за твою мать? – пробормотал он.
– Похоже на то, что мы опоздаем, – сказал Дэйл.
– Тут опоздаешь.
– Вам за такое взыскание полагается? – спросил Астен. – Это как-то дурно скажется на вашем послужном списке? Мне противна мысль оказаться причиной того, что вам придется подтверждать свою квалификацию.
– Заткнись, – бросил Лен.
Машины едва продвигались сквозь туман. Лену незачем было акселератор трогать: он просто снял ногу с тормозной педали, и машина сама собой катила по нескольку футов зараз. При таких темпах они и до утра не доедут.
– Сколько сейчас времени? – спросил он.
– Почти пять, – ответил Дэйл.
– Пять?! – Время неслось очень быстро. А тут еще они не только застряли в непроглядном тумане, так еще и в час пик, а это значит, что дальше двигаться будет только труднее.
– Ночной Выползень, – заговорил Астен. – Ночной Выползень. Вам нравится это имя, оперсотрудник Дэйл?
– Мне-то что? Это твое имя, не мое.
Астен вздохнул:
– Если честно, я предпочел бы зваться Рэйвенсвудским Потрошителем. Есть в этом прелесть викторианского звучания. Почему вы сменили его?
– Мы не меняли.
– Пресса поменяла, – сказал Лен, перебивая Дэйла. – Поменяла, потому как ты только первых двух убил на болоте.
– И все же. Ночной Выползень. Звучит, будто мы к старой лунке на рыбалку добираемся.
– Мы тоже считали, что Ночной Выползень больше подходит, – сказал Дэйл.
Астен кивнул:
– Потому что мне нравилось работать в темноте.
– Да.
– И из-за насекомых.
– Да. К тому ж ты и есть жучила шизанутый.
– А еще потому, что вы расшифровали одно из слов, какими я стены расписал.
– Это точно, – кивнул Лен.
– Кто занимался расшифровкой?
– Код у тебя был что надо, признаю. Нам он не по зубам оказался. Пришлось шифровальщикам в ФБР отправить.
Астен покачал головой. Лен опять посмотрел на него в зеркальце. Может, Дэйл и соображает. Может, если они разговорят его подольше, он и выболтает что-нибудь подсудное, они тогда смогут ему новые обвинения добавить. Слухи ходили, что он в других штатах убивал, глядишь, на смертный приговор и потянет.
– Вам бы, – сказал Астен, – лучше обратиться к археологу или палеографу. Они сообразили бы быстрее и были бы точнее.
– Это как это?
– Ваши мальчики и девочки криптографы не совсем точно поняли. Не выползень. Наползающий.
– А другое слово какое? – спросил Дэйл.
Астен резко откинулся на спинку сиденья и почти пропал в темноте.
– Я забыл, – сказал он. И вновь принялся напевать тихий псалом.
Машина ползла вперед. Туман накатывал все гуще.
– Раз уж на тебя разговорный стих напал, поведал бы нам, зачем ты стольких людей поубивал, а, Астен? – произнес Дэйл.
И издал короткий смешок.
– Если я не рассказывал этого в ходе расследования, зачем сейчас говорить?
– Чтоб время убить. Ехать нам еще долго предстоит.
– Будет ли наш легкий треп принят к сведению на каком-то будущем судебном слушании?
– Конечно же нет.
– Не очень-то убежден, что верю вам, но мне скучно, так что – о'кей. Я ни единой души не убил. Все они просто умерли.
Во, началось, подумал Лен. Он глянул на Дэйла, мысленно советуя тому: «Не напирай слишком. Не профукай случай». Дэйл на него не глядел, только Лену и без того забот хватало. Не так-то легко стало вести машину по шоссе.
– Что значит, они просто умерли? – спросил Дэйл. – Ты им дырки в головах просверлил. Ты насекомых насовал в их засратые мозги.
Астен пожал плечами:
– Я искал кое-что.
– Что?
– Аз есмь слово. Я посланец. Но это труд нелегкий. Мне позволено было взять помощника.
Не профукай этого, подумал Лен.
Что-то сверкнуло на панели управления. Лен глянул вниз.
– От, дерьмо! – ругнулся он. – Кто всучил нам эту чертову машину?
Дэйл положил ладонь на панель:
– Что стряслось?
– У нас почти бензина нет.
– Шутки со мной шутишь, твою мать?
– Сам смотри.
Дэйл глянул на приборы. Стрелка указателя горючего в баке стояла почти на «0».
– Есть что оперативно расследовать, опера, – произнес Астен.
– Заткнись! – прикрикнул Дэйл.
Астен улыбнулся и откинулся назад, упершись головой в заднее окошко.
Дэйл обратился к Лену:
– Останавливаться нам нельзя. У нас арестант.
– Выхода у нас нет. Без заправки нам не добраться.
– Черт. О'кей. Буду высматривать заправочную станцию.
Лен вглядывался в туман, отыскивая светящийся знак заправки, стоянку грузовиков, хоть что-то.
Астен на заднем сиденье принялся тихо напевать.
– Перестань! – взорвался Лен. Он смотрел на узника в зеркальце. Лицо Астена терялось в тенях. Когда они проезжали под освещением автострады, свет не добирался до задней части салона. Астен все равно оставался в тени. Он подался поближе к клетке, разделявшей сиденья.
Лен моргнул.
Лицо Астена пропало. Не стало ничего, кроме пустоты в форме мужчины, заполненной лыбящимися плотоядными ртами.
Машина вильнула к обочине шоссе, когда Лен крутанул головой, чтоб глянуть на заднее сиденье.
