У Ноэль загораются глаза.
– Похоже, что да. Кронос же убил Ананке.
– Нельзя убить время. – Эмбер смотрит на нас так, словно мы сумасшедшие. – Что тогда случится с мирозданием? Со Вселенной?
Поппи делает шаг вперед, опираясь всем своим весом на руку Чилла.
– Кронос – не само время. Он лишь его воплощение. Так же как и вы на самом деле не Времена года, а Гея – не совсем земля. Вы только владеете соответствующей магией. По сути, вы – сосуды.
А сосуды можно заменить.
«…мало кто из нас пользуется здесь своими настоящими именами».
– Его звали Майкл, – говорю я тихим голосом, мысленно возвращаясь к разговору с Лайоном в его кабинете.
Остальные Времена года настороженно переглядываются, очевидно, думая, что я схожу с ума. – Некогда он был человеком, как и все мы. Кронос – это не имя, но титул, а титулы, как известно, передаются от одного к другому. Раз нас можно заменить, то, если рассуждать здраво, получается, что и Кроноса с Геей тоже.
Я думаю о картинах, висящих в ведущем в Центр Управления коридоре. На каждой из них Кронос запечатлен чуточку по-другому. В голове всплывает одно ужасное изображение, на котором Титан Кронос пожирает сердце своего сына из боязни, что однажды его свергнут собственные дети. Сколько же всего Кроносов сменилось за это время? А сколько Гей?
– Как нам это сделать? – задумчиво тянет Хулио. – Как можно его убить?
Я смотрю на кураторов, привыкших анализировать наши слабые места и выведывать аналогичные сведения о других… Таковы их сильные стороны. Но с врагом, подобным Кроносу, никому из нас раньше сражаться не доводилось.
– Магия Геи исходит от земли, – говорит Поппи. – Именно поэтому Обсерваторию и построили под землей. До тех пор, пока у нее есть связь с источником своей силы, она может ее контролировать. Магия Кроноса тоже должна иметь какой-то источник. Что-то, до чего он дотрагивается.
– Его посох! – восклицает Ноэль. – Я никогда не видела его без посоха.
Внезапно все грани плана Лайона озаряются светом, как будто сам кристалл находится прямо передо мной.
– Кажется, я понял, что задумал Лайон. Заполучив Посох Времени, он мог бы занять трон. – Тогда он будет жить вечно и восстановит свои зубы. Должно быть, это и есть тот финал, который он с самого начала представлял, счастливый финал его истории с Геей.
Если бы Лайон устанавливал правила, то смог бы устранить то, что создал Майкл.
Глаза Флёр освещаются надеждой.
– Тогда мы все смогли бы остаться вместе. И Поппи тоже.
Чилл выпрямляется, обводит нас внимательным взглядом.
– Долгое время Лайон просто использовал нас. Сейчас самое время что-нибудь из этого извлечь.
– Использовал для чего? – Щелкнув колесиком зажигалки, Мари говорит: – Если Гея так могущественна, а Лайон так умен, то зачем им понадобились мы?
Она хмуро смотрит в землю, явно ничего не понимая. Хотя ей-то как раз грех этого не знать.
– Мы отвлекаем внимание, – отвечаю я. – Точно так же, как сделала ты, забрав передатчик Хантера. Ты воспользовалась им, чтобы пустить Стражей Кроноса по ложному следу и дать нам возможность сбежать из хижины незамеченными. – Все это время мы были маяком, ярким отвлекающим маневром в оке Посоха Кроноса, так что ему некогда было проникнуть поглубже в разум самого Лайона, которого Кронос перестал считать опасным, как только вырвал ему зубы.
Лайон использовал нас для того, чтобы выманить наружу Стражей Кроноса и проредить стадо. Он знал, что Кроносу в конце концов придется покинуть Обсерваторию и самому отправиться за нами, сделавшись тем самым уязвимым для нападения.
– Лайон устраивает засаду, – говорит Вуди, размышляя вслух. – А мы приманка.
– «Джорджия-авеню». Станция красной линии, – шепчет Флёр.
Другие смотрят на нее озадаченно, но я точно знаю, что она вспоминает нашу последнюю охоту. Я выманил Флёр в город, а не в горы, сделав ее слабость моей силой. Я рассыпал хлебные крошки – лилии, записки и карты, заставляя ее останавливаться и обдумывать ситуацию и не подпуская слишком близко к себе. Тем самым я всегда на шаг опережал ее. Я заставил ее спуститься в метро, лишив связи с куратором и ограничив ее пути к отступлению. А когда мы наконец встретились лицом к лицу, я позаботился о том, чтобы возвести между нами барьер.
– Это было идеальное место действия, – говорит она, и в ее глазах появляется лукавый огонек. – Мы так долго выступали в роли жертвы, что и позабыли, каково это – быть охотниками. Мы оставим ему четкий след, но при этом достаточно беспорядочный, чтобы замедлить его. А сами тем временем устроимся на самой выгодной позиции и станем ждать. Мы сыграем на своих сильных сторонах, лишим его Стражей и будем надеяться, что Лайон с Геей подоспеют вовремя.
– А как они узнают, где нас искать? – спрашивает Хулио.
– Лайон уже знает.
Мое горло сжимается от этих слов. Лайон в курсе, куда мы направляемся. Он все это время знал. Я вспоминаю каждый загадочный совет, который он мне давал, каждое ободряющее слово, каждый побуждающий импульс…
«…когда вы вдвоем с Флёр пройдете по этой дороге так далеко, как только сможете… Когда ты устанешь убегать, отправляйся в то место, которое хранишь в своем сердце. Сила, в которой ты нуждаешься, сама тебя найдет».
На самом деле он имел в виду, что сам нас найдет. Он и Гея. Мне еще раньше следовало бы догадаться, что мой выбор места назначения никогда не был полностью моим собственным. То дало росток семя, которое он посадил глубоко внутри меня давным-давно – плакат, предусмотрительно повешенный на стене его кабинета. Все эти годы я смотрел на это изображение и мечтал о Флёр. Все, что мне было нужно, – это причина, чтобы спасти ее, и хороший пинок, побуждающий к действию. Лайон точно знал, где я в конечном итоге окажусь.
«Не бойся, молодой лев… в сердце ты носишь вечную весну».
Куэрнавака. Город вечной весны.
Я оглядываюсь по сторонам, смотрю на своих друзей. На наших кураторов. На разношерстную армию, свалившуюся на меня как снег на голову. Их взгляды устремлены на меня, и все ждут, что я придумаю какой-нибудь план. Сделаю правильный выбор.
– Нам понадобится карта Мексики, – объявляю я. – Поедем в местечко потеплее.
* * *
Мы выгружаем рюкзаки из седана. Все, что не можем унести с собой, выбрасываем в мусорные баки рядом с общественной баней. Ноэль и остальные восемь Времен года ждут нас, образуя караван еще из трех машин ниже по улице.
Хулио расстегивает молнию на футляре с гитарой и вытаскивает ее, пережимая пальцами струны, чтобы они не издали ни звука. Сидящий на земле под навесом бани босоногий бродяга наблюдает за нами пронзительными глазами вороны сквозь слипшиеся пряди грязных волос.
