Это оружие было создано в i960 году, его разработал Сергей Павлович Непобедимый. Новое оружие изначально было предназначено для стран Варшавского договора, но прежде оно было предоставлено египетской и сирийской армиям, дабы те испытали его в условиях боевых действий во время войны Йом-Киппура. Счет израильских потерь на обоих фронтах этой войны – северном и южном – составил 400 уничтоженных танков и боо танков, выведенных из строя и затем, после ремонта, участвовавших в боевых действиях. Из 290 танков Синайской дивизии 180 были выведены из строя в первый день войны. Был нанесен очень чувствительный удар по ауре непобедимости Армии обороны Израиля. Причиной примерно половины из этих потерь были РПГ, а другая половина была уничтожена сэггерами.
Сэггер – это противотанковый, управляемый с помощью провода реактивный снаряд, который мог быть выпущен одним солдатом, лежащим на земле. Радиус его действия (расстояние, с которого он мог уничтожить танк) составлял 3 тысячи метров (или 1,86 мили) – в 10 раз больше, чем у РПГ. Мощность заряда сэггера также была значительно большей
[44].
Каждый стрелок мог действовать в одиночку, и ему не нужны были даже кусты, чтобы спрятаться, – небольшой ложбины в пустыне было достаточно. От стрелка требовался лишь выстрел в направлении танка, затем, пользуясь джойстиком, он должен был направлять красный луч в заднюю часть ракетного снаряда. Пока солдат мог видеть красный луч, провод, который оставался подключенным к снаряду, позволял ему направлять снаряд в цель на большое расстояние и с высокой точностью
[45].
Израильская разведка знала о сэггерах еще до начала войны 1974 года, и израильтяне даже сталкивались с ними в пограничных стычках с египтянами на протяжении «войны на изнурение», начавшейся сразу после войны 1967 года. Однако высшие военные чины считали сэггеры попросту еще одним противотанковым оружием, которое качественно ничем не отличалось от того, с которым израильтяне успешно справлялись во время войны 1967 года. Таким образом, по их мнению, методы противодействия сэггерам уже существовали, и поэтому никаких разработок чего-то такого, что специально предназначалось для использования против сэггеров, не было.
Решефу и его подчиненным пришлось самим выяснять, что за оружие поражало их танки и как ему противостоять, причем все это нужно было сделать в пылу битвы.
На основании докладов своих бойцов оставшиеся в живых офицеры Решефа поняли, что у сэггеров есть некоторые слабые стороны: они летели относительно медленно, и требовался постоянный визуальный контакт стрелка с израильским танком. Поэтому израильтяне придумали новую тактику – как только на одном из танков появлялся красный луч, все танки начинали двигаться хаотично, одновременно ведя огонь в направлении невидимого стрелка.
Пыль от движущихся танков и ответный огонь мешали стрелку визуально отслеживать смертоносный красный луч и наводить снаряд на цель. Эта совершенно новая тактика доказала свою успешность, и после войны ее со временем приняли на вооружение войска НАТО. Она не обкатывалась годами на учениях в военных колледжах, и ее не предписывали военные руководства. Это была импровизация солдат во время боевых действий.
Как это обычно бывает в среде израильских военных, тактические инновации пришли снизу, от командиров танков и их офицеров. Скорее всего, им никогда не приходилось просить своих руководителей, чтобы те решили их проблему, скорее всего, они никогда не говорили, что у них нет властных полномочий, чтобы действовать самостоятельно. И они не видели также ничего странного в том, чтобы брать на себя ответственность изобретать, усваивать и распространять новую тактику в режиме реального времени.
Однако то, что делали эти солдаты, было странным. Если бы они работали в мультинациональной компании или служили в любой другой армии, они не могли бы так поступать – по крайней мере по собственной инициативе. Историк Михаэль Орен, который служил в Армии обороны Израиля в качестве офицера связи, так сказал об этом: «Израильский лейтенант, вероятно, имеет больше свободы принимать решения, нежели его коллега в любой другой армии мира»
[46].
Эта свобода, свидетельства присутствия которой в корпоративной культуре мы приводили в прошлой главе, превалирует в среде израильских военных. Для большинства людей военная культура – это строгая иерархия, непоколебимое подчинение старшим по званию и принятие того факта, что каждый солдат – это всего лишь «маленькая спица в огромном колесе». Однако Армия обороны Израиля не соответствует этому шаблону. А в Израиле почти каждый служит в армии, и израильская военная культура прививается израильским гражданам на протяжении двух-трех лет обязательной военной службы.
В израильской армии делегирование ответственности сверху вниз происходит частью по необходимости, частью в плановом порядке. Как выразился Эдвард Луттвак, военный историк и специалист по стратегии, автор книги «Пентагон и искусство войны» и соавтор книги «Армия израильтян»: «Все военные провозглашают ценность импровизации: прочитайте, что пишут по этому поводу китайские, французские или британские военные, – все они говорят об импровизации. Однако слова ни о чем не говорят. Вам следует присмотреться к структуре»
[47].
В подтверждение своего мнения Луттвак принялся сравнивать соотношение числа офицеров к списочному составу в армиях всего мира, закончив армией Израиля, чья военная пирамида – с исключительно острой вершиной. По его словам: «Армия обороны Израиля преднамеренно недоукомплектована на верхних уровнях. Это означает, что в армии предусмотрено меньше старших офицеров, для того чтобы отдавать команды. Меньшее число старших по званию означает большую индивидуальную инициативу на нижних уровнях».
Луттвак указывает, что в израильской армии очень мало полковников и изобилие лейтенантов. Отношение числа старших офицеров к числу военнослужащих в боевых частях составляет в американской армии 1:5, а в Армии обороны Израиля это отношение составляет 1:9. То же справедливо и в отношении ВВС Израиля, в которых, несмотря на то что они больше по численности, чем ВВС Франции или Великобритании, меньше старших офицеров. ВВС Израиля возглавляет генерал с двумя звездами – то есть генерал более низкого ранга, чем в западных армиях.
Для США, возможно, действительно необходим иной подход, предполагающий «более тяжелую» вершину пирамиды. В конце концов вооруженные силы США значительно больше по численности, США ведут свои войны порой за 8 тысяч миль от родного дома и сталкиваются с уникальными проблемами логистики и управления, развертывая свои вооруженные силы на многих континентах.
