Агасси был убежден, что если хотя бы одна-единственная страна смогла стать полностью независимой от нефти, то мир последовал бы за ней. Первым шагом было найти способ ездить на автомобилях, не используя нефть.
Само по себе это не было революционным открытием.
Он исследовал некоторые экзотические технологии обеспечения автомобилей энергией, как, например, водородные топливные элементы. Однако создавалось впечатление, что для воплощения в жизнь этих технологий потребовалось бы лет десять. Поэтому Агасси решил сосредоточить внимание на наиболее простой системе из всех – на электромобилях, питаемых от батарей. Ранее этот вариант был отвергнут из-за слишком больших ограничений и дороговизны. Тем не менее Агасси считал, что у него есть решение, как сделать электромобиль не просто конкурентоспособным, но и предпочтительным с точки зрения потребителя. Если бы электромобили были такими же недорогими, удобными и мощными, как и автомобили, работающие на бензине, то кто бы отказался от них?
Нечто, идущее от боевого построения воинов, идущих в бой за свою страну – дом для всего лишь одной тысячной мирового населения, – заставляет израильтян скептически относиться к традиционным объяснениям насчет того, что является возможным. Если суть обстоятельств, в которых находится Израиль, состоит в том, чтобы (как позднее сказал нам Перес) быть «неудовлетворенными», то Агасси в таком случае проявил себя типичным представителем израильского национального этоса.
Однако если бы не Перес, даже Агасси не отважился бы добиваться воплощения в жизнь своей собственной идеи. После того как Агасси высказал идею независимости от нефти, Перес позвонил ему: «Хорошо сказано! Однако что вы собираетесь предпринять?»
[1]
До этого момента, как рассказывает Агасси, он «просто решал головоломку» – проблема все еще оставалась просто мысленным экспериментом. Однако Перес поставил перед ним задачу очень ясно: «Можете ли вы реально сделать это? Есть ли что-нибудь более важное, нежели освободить мир от нефтяной зависимости? Кто это сделает, если не вы?» И наконец, Перес добавил: «Чем я могу помочь?»
[2]
Перес предлагал свою помощь совершенно серьезно. Сразу перед Рождеством 2006 года и в первые дни 2007 года он организовал для Агасси настоящий «водоворот» из более чем 50 встреч с высшими промышленными и государственными руководителями Израиля, включая премьер-министра. «Каждое утро мы встречались в его офисе, я информировал его о результатах встреч прошлого дня, а он брал телефонную трубку и назначал встречи на следующие дни, – рассказал нам Агасси. – Это встречи, которые мне никогда не удались бы без Переса».
Кроме того, Перес направил письма пяти наиболее крупным производителям автомобилей вместе с концептуальным документом по проблеме, составленным Агасси, и именно поэтому они оказались в апартаментах швейцарского отеля, ожидая того человека, который, возможно, был их последним шансом. «До первой такой встречи с производителями автомобилей, – по словам Агасси, – Перес слышал о данном замысле только от меня, человека из сферы программного обеспечения. Что я знал? Но он согласился принять на себя риск». Встречи в Давосе были местом, где Перес первый раз лично «протестировал» идею на людях, которые работали в автомобильной промышленности. И первый из высших руководителей этой отрасли, с которым они встретились, не только отверг ее, но и потратил большую часть встречи, пытаясь отговорить Переса от попыток ее реализовать. Агасси был подавлен. «Я совершенно сбил с толку этого международного деятеля, – сказал он. – Я заставил его выглядеть так, как будто он не знал, о чем говорит».
Но теперь предстояла их вторая встреча с производителем автомобилей. Карлос Гон – управляющий директор Renault и Nissan – считался в деловом мире лучшим мастером по выводу бизнеса из затруднений. Родившийся в Бразилии у выходцев из Ливана, он знаменит в Японии тем, что принял Nissan, компанию, потерпевшую крупные убытки, и за два года сделал ее вновь прибыльной. Благодарные японцы в ответ на это стали выпускать серию юмористических книг о его жизни..
Перес начал говорить столь тихо, что Гон едва мог его слышать, но Агасси был поражен. После «тычков», которые они только что получили на предыдущей встрече, Агасси ожидал от Переса слов типа: «У Шая есть сумасшедшая идея по созданию электрической сети. Пускай он объяснит ее вам, и вы сможете сказать, что вы об этом думаете». Однако вместо того чтобы «сдать назад», Перес стал вести себя еще более энергично и настойчиво, нежели прежде.
Нефть заканчивается, сказал он, хоть она пока все еще извлекается из недр, мир не нуждается в ней больше. Что еще более важно, сказал Перес Гону, нефть финансирует международный терроризм и нестабильность. «Нам не придется защищаться против летящих к нам ракет «Катюша», – подчеркнул он, – если мы в первую очередь сумеем придумать, как сократить финансирование тех, кто запускает эти ракеты».
Затем Перес постарался упредить довод, связанный с тем, что технологической альтернативы бензиновому двигателю попросту еще не существует. Он знал, что все крупные компании по производству автомобилей «флиртовали» с причудливым семейством электрических мутантов: гибридов, гибридов с подключением к розетке, крошечных электромобилей. Однако ни один из них не стал началом новой эры в области технологии моторных средств передвижения.
Именно тогда, примерно через пять минут после начала речи Переса, гость остановил его. «Послушайте, мистер Перес, – сказал Гон, – я читал документ от Шая». Агасси и Перес старались держаться, но они чувствовали, к чему идет дело. «И он абсолютно прав. Мы думаем совершенно одинаково. Мы считаем, что будущее – за электромобилями. У нас есть электромобиль, мы считаем, что у нас есть и аккумулятор».
Перес почти потерял дар речи. Еще несколько минут назад они прослушали пылкую лекцию по поводу того, почему полностью электрический автомобиль никогда не заработает и почему гибриды – это как раз тот путь, которым нужно идти. Однако Перес и Агасси знали, что гибриды – это «дорога в никуда». Какой смысл в автомобиле, у которого два отдельных источника энергии? Существующие гибриды стоят целое состояние и при этом повышают эффективность использования топлива всего на 20 %. Они не дадут странам возможности отказаться от нефти. Перес и Агасси считали, что использовать гибриды – все равно что лечить огнестрельную рану лейкопластырем.
Однако из уст настоящего изготовителя автомобилей им не приходилось это слышать. Перес не мог не сказать: «Так что вы думаете о гибридах»?
«Я думаю, что в них нет смысла, – уверенно сказал Гон, – гибрид похож на русалку: когда вам нужна рыба, вы получаете женщину, а если вам нужна женщина, вы получаете рыбу».
