Вне официальных руководящих кругов Дубай открыт для посторонних лиц, желающих заниматься бизнесом. Его история как центра торговли всем – от жемчуга до текстиля – насчитывает столетия. Прадед шейха Мухаммеда в начале XX века объявил свой город-государство портом, свободным от налогов. Он желал привлечь иранских и индийских купцов.
В 1970-х годах отец шейха Мухаммеда, Рашид бин Саед аль-Мактум, приказал провести работы по углублению Дубайской бухты и построить одну из наиболее крупных на планете рукотворных гаваней в Джебель-Али в 22 милях на юго-запад от Дубая. К 1979 году порт Джебель-Али стал самым крупным портом на Ближнем Востоке и, по замечанию некоторых экспертов, может быть поставлен в один ряд с Великой китайской стеной и плотиной Гувера в качестве одного из трех созданных человеком сооружений, которые можно видеть из космоса. Джебель-Али в настоящий момент является третьим по величине центром реэкспорта (после Гонконга и Сингапура).
Такое отношение Рашида к либеральной торговле проистекало из того факта, что источники экономического процветания Дубая должны были со временем иссякнуть. Запасы нефти и газа Дубая составляют лишь 0,5 % от запасов соседнего АбуДаби и еще меньшую долю от запасов Саудовской Аравии и должны закончиться к 2010 году. Известно знаменитое высказывание шейха Рашида: «Мой дедушка ездил на верблюде, мой отец ездил на верблюде, я вожу «Мерседес», мой сын ездит на «Лендровере», его сын будет также ездить на «Лендровере», а его сын будет снова ездить на верблюде».
Помимо создания высококлассного порта, шейх Рашид также учредил первую на Ближнем Востоке свободную экономическую зону, в которой иностранцам разрешено репатриировать 100 % своего капитала и прибыли, и разрешил открывать предприятия со 100 %-ным иностранным участием. Это позволило обойти требование ОАЭ и многих других стран арабского мира, согласно которому во всех компаниях большая часть капитала должна была принадлежать местным жителям.
Следующее поколение королевской семьи, возглавляемое шейхом Мухаммедом, пошло в отношении данной свободной экономической зоны еще дальше, создавая бизнес-парки, предназначенные для конкретных отраслей промышленности. Первым из них стал Dubai Internet City (DIC), спроектированный с помощью компаний Arthur Andersen и McKinser & Company.
DIC обеспечил идеальную базу для любой технологической компании, развивающей бизнес на Ближнем Востоке, Индийском субконтиненте, в Африке или в бывших советских республиках – это в совокупности потенциальный рынок в 1,8 млрд человек с общим валовым внутренним продуктом в 1,6 трлн долларов. Мгновенно 180 компаний подписалось на то, чтобы вести бизнес в этой зоне, включая Microsoft, Oracle, HP, IBM, Compaq, Dell, Siemens, Canon и Sony Ericsson.
В каком-то определенном смысле DIC оказался значительным успехом: с 2006 года четверть из 500 крупнейших мировых компаний присутствовали в Дубае. После этого Дубай постарался повторить историю успеха, основав Dubai Healthcare City, Dubai Biotechnology and Research Park, Dubai Industrial Sity, Dubai Knowledge Village, Dubai Studio City и Dubai Media City (где расположены компании Reuters, CNN, Sony, Bertelsmann, CNBC, MBC, Arabian Radio Network и другие компании из сферы СМИ).
Директор по маркетингу DIC Вади Ахмед, британский гражданин арабского происхождения, поясняет: мы сделали теорию Портера [о кластерах] реальностью. Если вы соберете вместе все компании из одного и того же сегмента, то возможности материализуются. Это построение сетей реального мира. Это то же самое, что собрать вместе системного интегратора и разработчиков программного обеспечения. Наш кластер включает боо компаний, которые работают не более чем в двух километрах друг от друга. Силиконовая долина отчасти похожа на это. Однако это территория, а не город, управляемый как единое целое
[193].
Факт, что Дубай сначала показал впечатляющие темпы роста и в короткий срок стал важным коммерческим узлом. Однако Дубай никогда нельзя было сравнить с Израилем ни по числу новых компаний, ни по объему привлеченного венчурного капитала, не говоря уже о количестве новых изобретений и патентов. Так что же отличает Дубай и Израиль в этом отношении?
Например, давайте углубимся немного в то, что происходит в Dubai Internet City, и начнет проясняться ответ. В DIC вы не найдете никаких лабораторий по исследованиям и разработкам или новых компаний, основанных на инновациях. Дубай открыл свои двери инновативным глобальным компаниям, и многие из них откликнулись и пришли. Но они пришли распространять инновации, изобретенные где-либо еще, на конкретном региональном рынке. Следовательно, Дубай не создавал никаких процветающих инновационных кластеров. Скорее он создал крупные и успешные сервисные узлы. Поэтому, когда Мухаммед Аль-Гергави был избран шейхом Мухаммедом, чтобы ускорить пришествие дубайского экономического чуда, его работа заключалась в том, чтобы выращивать эти восхитительные, но не обязательно создающие инновации предприятия и управлять ими.
В Израиле было иначе. Маргалит был одним из десятков тысяч «серийных» предпринимателей. Его никто не выбирал, он выбрал сам себя. Все его успехи проистекают вследствие создания инновативных компаний и благодаря налаживанию связей с глобальной венчурной и технологической экосистемой, которая постоянно-находится в поиске новых продуктов и рынков. И хотя физическая инфраструктура, которая способствовала данному процессу в Израиле, могла быть куда скромнее, нежели в Дубае, однако культурная инфраструктура доказала, что она является значительно более плодоносной почвой для культивирования инноваций.
Привлечение новых членов в кластер за счет предложения менее затратных путей ведения бизнеса может быть важным для создания кластера, но не для его сохранения. Если цена ведения бизнеса в кластере является его единственным конкурентным преимуществом, то какая-либо другая страна всегда может появиться и предложить более низкие цены. Другие качественные элементы, такие как тесно связанные сообщества, чьи члены настроены жить, работать и растить детей внутри кластера, – это то, что способствует его продолжительному росту. Крайне важно, что непросто создать в кластере ощущение общего настроя и общей судьбы, которое трансформируется в повседневные победы в бизнесе.
В этом смысле препятствия для создания кластера в Дубае очень серьезны. Иностранцы – авантюристы в сфере бизнеса из Европы и стран Персидского залива или южноазиатские и арабские временные рабочие, которые приехали сюда делать деньги. И все. После того как они этого достигают, они обычно возвращаются домой или отправляются навстречу новым приключениям. С Дубаем их связывают дела. Они не являются частью правильно организованного сообщества, и они не работают коллективно над тем, чтобы заложить основы или построить что-либо новое. Они оценивают свое положение и достижения по отношению к сообществам в их собственных странах, а не по отношению к Дубаю. Их эмоциональная привязанность и чувство укорененности связаны с другим местом. Это, по нашему убеждению, является фундаментальным препятствием для функционирующего в полной мере кластера, и это может также сдерживать культивирование быстро растущей предпринимательской экономики.
