Отсутствие мотива – это проблема для многих государств, принадлежащих к странам Персидского залива, включая ОАЭ, Саудовскую Аравию, Бахрейн, Кувейт, Катар и Оман. В случае Дубая – одного из эмиратов ОАЭ – большинство предпринимателей, которые пришли откуда-либо еще, мотивированы прибылью, что важно, но их не мотивирует построение ткани общества в Дубае. И как мы видели при рассмотрении теории кластеров Майкла Портера, мотив, связанный с прибылью, если он является единственным, не сможет продвинуть экономику достаточно далеко. Когда времена для экономики трудны, как это было в случае с Дубаем с конца 2008 года, или когда безопасность оказывается под угрозой, те, кто не озабочен построением дома, сообщества и государства, часто проигрывают первыми. В случае других стран Персидского залива существует проблема несколько иного характера. В наших путешествиях по Аравийскому полуострову мы прежде всего видели, как жители Саудовской Аравии – молодые и старые – гордились экономической и инфраструктурной модернизацией своей экономики. Многие жители Саудовской Аравии имеют племенные связи, корни которых уходят в прошлые века, и построение продвинутой экономики, которая будет признана в глобальном масштабе, является предметом племенной и национальной гордости.
Однако все эти экономики также стоят перед проблемами, которые могут принизить любой потенциал прогресса.
Многие лидеры бизнеса и политики по всему арабскому миру обратили свое внимание на стимулирование быстро растущей предпринимательской экономики, а некоторые из них втихомолку изучали израильский опыт. «Как же иначе нам создать 80 млн рабочих мест в следующем десятилетии?» – спросил нас Риад Аль-Алави. Аль-Алави – успешный иорданский предприниматель, которые вел бизнес по всему региону. 80 млн – это цифра, которую мы постоянно слышали от экспертов во время наших поездок по арабским столицам.
Арабские экономики Северной Африки (Египет, Алжир, Марокко и Тунис) и Ближнего Востока (Ливан, Сирия, Палестина, Ирак и Иордания), а также стран Персидского залива (Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, Бахрейн, Кувейт и Оман) включают примерно 225 млн человек, или 3 % мирового населения. А общий валовой внутренний продукт арабских экономик в 2007 году составлял 1,3 трлн долларов – почти 2/5 размера экономики Китая. Однако распределение богатства широко варьирует: есть экономики, которые богаты нефтью и с очень малым населением (такие как Катар – i млн человек, валовой внутренний продукт на душу населения составляет 73, i тысячи долларов) и экономики, бедные нефтью, с большим, сконцентрированным населением (такие как Египет с 77 млн человек, но доходом на душу населения, составляющим всего 1,7 тысячи долларов). Обобщения по поводу стратегий развития для региона – это довольно рискованное дело, поскольку размеры, структура и естественные ресурсы в арабских экономиках сильно варьируют.
Но даже при всех этих различиях общей экономической проблемой арабского мира является его собственная демографическая «бомба замедленного действия»: примерно 70 % населения находятся в возрасте до 25 лет. Трудоустройство всех этих людей потребует создания 80 млн новых рабочих мест к 2020 году, как сказал нам Аль-Алави
[200].
Чтобы достичь этой цели, нужно обеспечить занятость, в два раза превышающую рост занятости США во время десятилетия «экономического бума» 1990-х годов. «Государственный сектор не может создать эти рабочие места. Крупные компании также не собираются создавать эти рабочие места, – говорит Фади Гандур, успешный иорданский предприниматель. – Стабильность и будущее региона будет зависеть от того, насколько мы научим этих молодых людей тому, как создавать компании»
[201].
Однако предпринимательство играло лишь ничтожную часть в экономиках арабского мира. Даже до того, как их экономика стала бурно расти, только 4 % взрослого населения ОАЭ работало на начинающих или малых предприятиях. Так что же мешает арабским странам становиться «странами стартующих компаний»? Ответ включает следующие моменты: нефть, ограничения политических свобод, статус женщин и качество образования.
Подавляющая часть экономической активности в регионе связана с добычей и очисткой углеводородов. Не связанный с нефтью валовой внутренний продукт, экспортируемый арабским миром в целом, с населением примерно 250 млн человек, меньше, нежели у Финляндии с населением 5 млн человек. Кроме нефти, имеются некоторые успешные мультинациональные компании, такие как базирующаяся в ОАЭ Emirates Airlines, базирующаяся в Египте Orascom Telecom, базирующаяся в Иордании Aramex – предоставляющая логистическую поддержку. Orascom и Aramex основаны и построены умелыми предпринимателями. Семейные бизнесы в сфере услуг также важны в экономике этих стран. В таких странах, как Египет, имеются текстильные и сельскохозяйственные компании. Однако нефтяная промышленность вносит куда больший вклад в валовой внутренний продукт региона. Регион обеспечивает почти одну треть мировой добычи нефти и 15 % мировой добычи газа.
Потребность в нефти постоянно возрастает. Китай и Индия являются наиболее крупными странами, которым требуется все больше нефти. Начиная с 1998 года потребность Китая и Индии в нефти в совокупности выросла на одну треть менее чем за десятилетие. Поэтому независимо от того, насколько сильно варьирует цена на нефть, потребность в ней постоянно растет и влияет на будущую глобальную трансформацию.
Однако «нефтяная» экономика арабского мира препятствовала высоким темпам роста предпринимательства. Распределение нефтяных богатств избавило правительства стран Персидского залива от необходимости реформировать свои страны политически и экономически. Нефтяное богатство сцементировало власть автократических правительств, которым не нужно собирать налоги со своих граждан и, следовательно, нет необходимости реагировать на их жалобы. Как описывают это историки стран арабского мира: «[В арабских странах] справедливо высказывание, противоположное широко известному утверждению: «Нет представительства без налогов»»
[202].
Остро необходимые реформы, которые элиты воспринимают как угрозу: право на свободу выражения взглядов, терпимость к экспериментированию и к неудаче, а также доступ к основным экономическим данным правительства, необходимы для культуры, в которой могут развиваться предприниматели и изобретатели. Как раз потому, что предпринимательство помогает экономикам расти, а обществу прогрессировать, вознаграждая скорее положительные качества, инициативу и результаты работы, нежели статус, правительства стран Персидского залива тормозят его. Это как раз то, что политолог Сэмьюэл Хантингтон однажды назвал «дилемма королей»: все монархи, модернизирующие экономику, в итоге стараются сочетать экономическую модернизацию с ограничениями свобод, поскольку либерализация создает проблемы для власти монарха. В арабском мире, как говорил британский журналист Крис Дэвидсон, автор книги «Дубай: Уязвимость успеха» это явление называется «дилеммой шейха».
