Сегодня Израиль имеет 8 университетов и 27 колледжей. Четыре из них находятся в списке 150 самых лучших университетов мира, а семь университетов включены в список то лучших университетов Азиатско-Тихоокеанского региона. Ни одно из этих учебных заведений не является филиалом заграничных учебных заведений. Израильские исследовательские институты также являются первыми в мире по коммерциализации академических открытий.
В 1959 году Институт имени Вейцмана открыл программу «Йеда» (что на иврите означает «знания»), чтобы проводить маркетинг своих исследований. С тех пор эта программа сумела дать жизнь тысячам успешных продуктов в области медицинских технологий и компаний. Между 2001 и 2004 годом институт сумел собрать i млрд шекелей (более 200 млн долларов) в виде авторских отчислений за свои открытия. К 2006 году «Йеда» была оценена как самая лучшая в отношении заработанных авторских отчислений среди мировых академических институтов
[207].
Через несколько лет после создания программы «Йеда», Еврейский университет основал свою собственную компанию по передаче технологий в производство под названием «Яссим» (слово, которое означает на иврите «внедрение»). Компания «Яссим» зарабатывает более i млрд долларов в год за счет продажи результатов исследований, проводимых Еврейским университетом, и зарегистрировала 5500 патентов и 1600 изобретений. Две трети изобретений, созданных в 2007 году, были в области биотехнологии, десятая часть относилась к сельскохозяйственным технологиям и еще столько же – к продуктам компьютерной отрасли и инжиниринговым продуктам. Результаты исследований были проданы компании Johnson & Johnson, IBM, Intel, Nestle, Lucent Technologies и многим другим мультинациональным компаниям. В целом «Яссим» недавно заняла 12-е место после 10 американских университетов и одного британского в списке глобальных патентов в области биотехнологий (университет Тель-Авива получил 21-е место).
Израиль – страна иммигрантов – постоянно зависел от успешных волн иммиграции, чтобы его экономика росла. В значительной степени благодаря этим иммигрантам Израиль в настоящий момент имеет больше ученых и инженеров на душу населения, нежели любая другая страна, и создает больше научных работ на душу населения, чем любая другая нация – 109 на 10 тысяч человек
[208].
Вновь приезжающие в страну евреи и члены их семей, не являющиеся евреями, с легкостью получают гражданство, вид на жительство и льготы. Израиль повсеместно считается страной с высоким уровнем предпринимательства и, как и армия, не имеет сложной иерархии.
В противоположность этому в странах Персидского залива правительства позволяют получить визы с видом на жительство не более чем на три года даже для своих единоверцев-мусульман и арабов.
В этих странах нет возможности получения гражданства. Поэтому исследователи, привлекаемые по всему миру, не хотят, чтобы их семьи переезжали в страну и сами не хотят делать свою карьеру в стране, которая не допускает свободы слова, свободы академических занятий, а также прозрачности действий правительства и ограничивает сроки проживания в стране. Правда, в нескольких арабских странах Персидского залива рассматривался вопрос о продлении срока действия виз и вида на жительство до 5-10 лет, но в конечном итоге ни одно правительство не разрешило это сделать.
Эти ограничения на проживание также являются симптомами еще большего препятствия в отношении привлечения академических специалистов: несколько профессионалов-исследователей, которые приехали в страну, вскоре поняли желание правительств держать их «на обочине». Законы подобного толка появляются, поскольку правительства вынуждены считаться как с арабским национализмом в целом, так и с местным государственным национализмом в частности. Например, женщина из Эмиратов, вышедшая замуж за иностранца, должна принять его гражданство, и их дети не получат паспорта ОАЭ и какого-либо социального обеспечения от правительства.
Одна из наиболее серьезных проблем на пути развития предпринимательской культуры с высокими темпами роста где-либо в арабском мире, кроме стран Персидского залива, – это системы обучения в начальной и средней школе и даже в университетах, основанные на механическом запоминании. По словам Хасана Билави, советника Министерства образования Египта, при обучении упор делается на стандартах, системах и различиях, нежели на экспериментировании. Это в значительной мере модель Columbia, а не модель Apollo.
Этот упор на стандартизацию сформировал политику обучения, которая определяет успех по измерению входящих условий, а не результатов. Например, в соответствии с исследованием, выполненным офисами компании McKinsey & Company в странах Персидского залива, правительства арабских стран сделали инвестиции в преподавателей и в инфраструктуру – в здания, а теперь и в компьютеры – в надежде улучшить результаты обучения. Однако результаты недавнего исследования Trends in International Mathematics and Science Study поставили Саудовскую Аравию на 43-е место из 45 (то есть Саудовская Аравия оказалась позади Ботсваны, которая заняла 42-е место)
[209].
Хотя в странах Персидского залива среднее отношение числа учеников к числу учителей составляет 12 к i – один из наиболее низких показателей в мире, это не дало реального положительного эффекта. К несчастью, международная практика показывает, что низкий уровень данного показателя слабо коррелирует с хорошими результатами учеников и он значительно менее важен по сравнению с качеством учителей. Однако министерства образования в большинстве арабских стран не измеряют результаты работы учителей. Входящие показатели легче измерять посредством методологии стандартизации.
Зацикленность на числе учителей имеет особенно негативные последствия для мальчиков в арабском мире. Многие государственные школы сегрегированны по половому признаку: мальчики обучаются мужчинами, а девочки – женщинами. Поскольку должности учителя традиционно были менее привлекательными для мужчин, то имеет место серьезная нехватка учителей для мальчиков. В результате это приводит к меньшему числу талантливых учителей, и школы вынуждены принимать на работу учителей с низким качеством работы. Действительно, разница между результатами, которые показывают в ходе заполнения тестов мальчики и девочки, в арабских странах самая большая в мире. И наконец, возможно, даже более серьезным фактором, ограничивающим построение предпринимательской культуры с высокими темпами роста, – это роль женщин. Дэвид Ландес, автор конструктивной книги «Богатство и бедность наций», считает, что самым лучшим барометром потенциала роста экономики являются права и статус женщин. «Отталкивать женщин как работников означает лишить страну трудовых ресурсов и талантов и подорвать стремление к достижению со стороны мальчиков и мужчин», – пишет он. Ландес считает, что ничто не действует столь расслабляющее на процесс развития драйва и амбиций, как чувство, что вам предоставлены определенные права. Каждое общество имеет элиту, и определенное число ее представителей получают статус элиты по рождению. Однако не может быть более широкого распространения такого наследуемого права, как насаждение в умах половины населения, что они имеют более высокий статус, что, как считает автор, снижает у людей «необходимость учиться и действовать». Такого рода деформация делает экономику внутренне неконкурентоспособной, и это является результатом подчиненного экономического статуса женщин в арабском мире
[210].
