Бесился. Негодовал. Нет, каков идиот, а?
Сейчас, в такси, Лев придумывал сто вариантов язвительных, прекраснейших ответов. Он поражал этих двух высокомерных женщин: и стаст-даму постарше. И снежную королеву помладше. Он заставлял их смущаться, краснеть и бормотать что-то невразумительной. Да он просто смотрел на них, как на оркестр и парней на прогоне перед концертом! Просто одаривал взглядом, о который, как говорила Олеся «зарезаться можно».
А вместо этого, спрашивается, что?!!! Что это все было?
Лев оглушительно чихнул. Вот если он заболеет – это будет вообще катастрофа. В ответ на эти мысли зазвонил телефон.
- Олеся! Олеся! Олесяяяя, - запел квартет у него в трубке.
- Привет, - еще раз чихнул он.
- Как поездка? – ехидно осведомилась женщина-несбыточная мечта. Хорошо, что Томбасова.
- Слушай, вот тебе не надоедает быть во всем правой, - проворчал он.
- Нет. Это слишком приятно. Знакомство удалось?
- Более чем. Сначала некая госпожа Королева допытывалась не являюсь ли я существительным или глаголом. Потом…
- Да иди ж ты! – судя по звукам, Олеся там подпрыгнула: - Королева? Антонина Георгиевна?
- Да, - с подозрением проговорил Лева. Вот не Олеся ли затеяла весь этот дурацкий перфоманс, чтобы вытащить его из депрессии?
- И как тебе?
- Сложные, непривычные ощущения.
- Я тоже себя чувствовала дура дурой, когда находилась рядом, - призналась Олеся.
- Ты? Да быть не может.
- Брось. То не человек. То – монстра просто. Человек-легенда.
Лев вспомнил кудряшки, взгляд и повадки. И кивнул, соглашаясь.
- Она у нас морфологию преподавала. После преподавателя в кабинет можно не заходить - не пустит. За каждый пропуск – по пять конспектов. И не просто там статья. Нет. Монографиями тетради исписывали. И у всех студентов приметы была: сдашь Королевой – диплом будет. Знаешь, как народ радовался тройке с первого раза.
- А у тебя что?
- Четыре, - с умеренной гордостью человека, который знает себе цену, проговорила Олеся.
- Как тебе удалось?
- Я боялась ее до дрожи в коленях, поэтому учила все, как проклятая. Она у нас еще семинары вела. Как сейчас помню, субботой, первой парой. Мы стонали. Но ходили. А потом на доске с расписанием кто-то повесил записку для нашей группы, что будут дополнительное занятие в воскресенье, в восемь утра.
- И вы? - развеселился Лева.
- Мы пришли. Всей группой. А потом сообразили, что первое апреля. Как тут не сообразить, когда дверь закрыта. Охрана нас посылает. Пускать не хотят. Мы ж догадливые – только потом сообразили, что нас развели.
- С ума сойти.
- Доброжелателей мы так и не нашли. А больше всего возмущалась Антонина Георгиевна.
- А она чем?
- Что ей не сказали, что группа была готова заниматься дополнительно. И она бы подошла. А охрана бы точно пропустила детей узнавать новое, а не дурака валять в воскресенье. – Вдруг Олеся задумалась и изумленно спросила: - Не хочешь ли ты сказать, что книгу о квартете написала Антонина Георгиевна?
- Нет, - поморщился Лев. – Ее внучка. Ирина. Может быть, ты и с ней знакома.
Вопреки его желанию получилось ядовито. И с намеком.
- Я не заказывала книгу, - вздохнула Олеся, словно сожалея, что такая замечательная идея не пришла ей в голову. – И если ты посмотришь по событийному ряду в тексте – не сливала информацию.
- Прости. – Помолчал. И все-таки спросил: - А что ты знаешь об этой Ирине?
- Лично не знакома. Она на восточном училась. Кажется. Не на русской филологии точно. Так что толком я о ней ничего не знаю. Известно лишь только, что у Антонины Георгиевны дочь и зять погибли. Я как раз училась, мы все тогда узнали. И она осталась с внучкой.
Лев замолчал и уставился в окно. Ехали они к Московскому вокзалу. Ну, как ехали. Снова большей частью стояли. Но самое противное было в том, что снег, как по волшебству, прекратился. Оставил сугробы, белые крыши, дорогу, по которой ехать было затруднительно – и исчез. Словно его и не было.
- Ты заедешь к нам? – спросила Олеся.
- Нет. Я сразу домой. А что такое морфология? Кстати?
- Это про русский язык, Лева. И части речи, - пояснила Олеся. И ему, конечно же, все сразу стало ясно.
- И про деепричастия, - злобно проворчал он. Почему-то именно это дурацкое слово казалось ему олицетворением дурацкого дня.
Она не стала спрашивать, узнал ли он то, за чем приезжал. Все и так было ясно.
Музыкант подумал-подумал и набрал еще один номер телефона.
- Здравствуйте, Лев, - услышал он в трубке.
- Здравствуйте, Петр, - поздоровался он с начальником безопасности Томбасова.
- Чем обязан.
И Лев сделал то, что, наверное, надо было сделать с самого начала:
- Мне нужна вся информация о Королевой Ирине, отчество не знаю. Есть адрес.
- Сделаем.
- Это автор книги о квартете, - зачем-то пояснил руководитель этого самого квартета.
- Тем более. Сколько это будет стоить, я скину, информация будет в ближайшее время.
Лева вспомнил, что Томбасов отпустил их на волю. Со всеми вытекающими отсюда как плюсами, так и минусами.
- Конечно, - вздохнул он. – А лично вам – билеты на концерт…
- Которые я не пью, - рассмеялся начальник службы безопасности. – Лев. Не все любят музыку, представляете. Я вот больше как-то по коньяку.
- Отлично, - рассмеялся музыкант. – С меня бутылка.
…
Как она там в детстве любила приговаривать, веселя всю их дружную академическую семью? «Хочу, чтобы за мной приехал прекрасный принц на белом коне. Увидел. И упал».
Пожалуй, сегодня ее наивное детское желание сбылось. Частично, конечно. Но. Уронить Льва она не позволила, хотя собака-улыбака жаждала играть с человечком. Но теоретически было можно. Получилось бы громко.
Мда. Стоило себе признаться в том, что сказки не вышло. Сколько она мечтала о том, что он придет. Практически обомлеет, запылает. Молвит: «Ты»… И что? Вот получила. Пришел. Посмотрел. И ничего. Ни принца. Ни коня. Ни воспоминаний. НИ-ЧЕ-ГО.
А она. Дурында. Сколько всего хотела сказать. Просто коснуться. Сколько себе всего нафантазировала, пока писала книгу. О нем ли написана книга. Ага. О битлах, блин! А сама стояла как в ступоре. Смотрела. До чего хорош. Ничуть не изменился за пять лет, разве что взгляд зеленых глаз стал злее. И уголки губ чуть опустились вниз, как будто устали улыбаться. Она так растерялась, что повела себя, как девочка на первой дискотеке, которую в первый раз в жизни пригласил на медленный танец симпатичный мальчик. Зло и вызывающе.
