Лева грозно посмотрел на Сергея.
- Да принесу я, принесу! Что сразу так смотреть. Я что – последний?
- Нет, - злобно проговорил Лева. – Но Олесю я на вас натравлю!
- Что сразу угрожать-то? Ну, не все, как ты совершенны.
Руководитель зарычал: совершенство он. Как же!
- Будет тебе все. Только к родителям надо съездить. Фотки же не в цифровом виде, - и Сергей постарался удрать поскорее.
А Лева, поеживаясь от холода, остался на крыльце ждать Ивана. Странно, обычно тенор являлся первым. Да еще и заранее. Не случилось ли чего?
- Привет, - ворота наконец открылись и въехала вишневая бентли, на которой тенор ездил или в минуту душевной невзгоды, или если что случалось с его б/ушным автопарком, к которому он испытывал странную привязанность. – Я опоздал, не злись.
- Да ничего. У тебя все в порядке?
- У меня – да. Жена тошнится совсем. Думаем, не лечь ли в больницу.
- Что-то серьезное?
- Меня можно поздравить, - Иван выглядел измученным, словно это ему было плохо всю ночь. – Я стану дважды папой.
- Поздравляю, - Лев растерянно похлопал друга по плечу.
- Угу. Давайте сегодня поскорее. Мне домой надо.
- Хорошо. Только скажи мне сначала. – Лев, верный привычке все доделывать до конца, протянул тенору телефон. – Как тебе?
Иван пристально смотрел на фотографию. Спустя томительную минуту поднял взгляд на Леву:
- Похоже, и тебя можно поздравить?
- Ты уверен? Я вчера повздорил с Олесей на эту тему.
- Она тебя кинулась поздравлять? Ты вызверился? А сейчас ты будешь ругаться со мной?
- Я не уверен, что это мой ребенок.
- Отнеси фотографию своей маме. Она тебе скажет точно.
- Чтобы она меня убила?
Иван рассмеялся:
- Моя бы убила точно.
Работалось не то, чтобы плохо. Вообще никак. Иван был не здесь. Лева тоже. Он даже не отреагировал на вопль Артура, обращенный к нему:
- Я дождался! Е-е-е-е!!! Я ждал этого с шести лет! Двадцать девять лет!!! Он умеет петь мимо!
Этот клоун протянул вытянутые ладони остальным. По которым ему радостно и стали хлопать.
- Нашли чему радоваться, - скривился Лева.
Мимо. Он и не заметил.
Евгений только ворчал на тему: зачем его вызвали, если никто работать не собирается. Олеся еще утром уехала в Питер, только дождалась Машу с репетиции. Сергей посматривал на все это с изумлением. Потом перестал петь посреди куплета, чего с ним тоже не бывало. Обычно он, чтобы ни случилось, дотягивал песню до конца, не сбиваясь. А тут тихо проговорил:
- Парни, может, вам помочь чем?
- Отпустите меня домой, а? – попросил Иван. – Не могу. Мне надо быть со своими.
- Ты б по телефону это сказал, - проворчал Лева. – И занимался спокойно семьей, чтоб не дергаться.
Трое «крещендовцев» и постановщик посмотрели на Леву так, словно он стал объяснять всем петь можно и под фанеру – чего заморачиваться. Руководитель и дальше потряс всех:
- Давайте на сегодня закончим.
- Лева. Ты здоров? – осторожно спросил у него Артур. А Сергей посмотрел встревоженно. И вот этот взгляд, полный желания помочь, поддержать. В котором не было ни злобы, ни злорадства, ни даже воспоминаний обо всем, что Лев творил, когда решил, что Сергей хочет уничтожить квартет. Вот этот взгляд снес руководителю крышу совсем.
У него даже руки затряслись. От ненависти ко всему, что его окружало. А больше всего – к самому себе. Он рванул к выходу. Вскочить в машину – и гнать, гнать, гнать, пока…
- Стоп! – перегородили ему дорогу остальные. – А ну, успокойся.
Лева окинул их всех совершенно ненавидящим взглядом, но это ни на кого не подействовало.
- Что у тебя случилось? - спросил Артур. Остальные дружно кивнули. Иван молчал.
- Еще не знаю. Но, пожалуй, мне надо к Самуилу Абрамовичу, - тихо проговорил Лев.
- Поехали, я тебя отвезу, - проговорил Сергей. – Вот за руль тебе совершенно не надо.
- Может, вискаря? – со знанием дела предложил Артур. – Клео не здесь. Можно рискнуть.
Народ посмотрел на него удивленно, не понимая, каким образом кошка Олеси связана с тем, что тенор перестал пить (бокал шампанского после концерта не в счет, понятно). Лева подумал. И кивнул, соглашаясь.
- Твое состояние связано с фотографией, которую ты всем показывал? – спросил Сергей, когда они уселись в машину.
Лева, который застыл вполоборота к водителю, кивнул, не поворачиваясь. И тихо проговорил:
- Я давно должен был извиниться.
- Забей.
Лева повернулся, зеленые глаза горели мрачным огнем. Бас только флегматично пожал плечами:
- Слушай. Ты вел себя как придурок конченый. Я – дурак дураком. Если злится на тебя, значит, надо и на себя тоже. А зачем?
- Хорошая философия. Жаль, что я не могу…
Сергей только пожал мощными плечами.
- Пережили – и пережили. Чего уж теперь?
Лева прошипел что-то злобное.
- Ну, хочешь, будем мириться как в книге, - вдруг заржал Сергей. – Пойдет друг к другу по обжигающему песку… В идеале где-нибудь в Испании. Куба тоже подойдет.
Лева махнул рукой и тоже рассмеялся.
- Ага. Еще и заснимем этот исторический факт.
- Только надо, наверное, не Машку с камерой.
- Олесю, - хором постановили.
А Сергей задумчиво добавил:
- Может, тогда Олег перестанет к каждому из нас ее ревновать? Ну, по крайней мере, к нам двоим.
Самуил Абрамович встретил Леву вопросительно поднятыми бровями, посмотрел повнимательнее. Вздохнул.
- Надеюсь, не шампанское? Водка? Коньяк?
- Виски, - Лев решил не мешать напитки.
- И что у вас стряслось?
Певец молча достал телефон, нашел фотографию и положил перед Самуилом Абрамовичем.
- Ну, судя по вашему скорбному лицу, это не ваша фотография в детстве, сделанная вашей прекрасной мамой.
- Не моя.
- И что хочет барышня?
Лева посмотрел на адвоката удивленно.
- Содержание, алименты, ваше вырванное сердце? Сколько?
Лев вспомнил Ирину. Ни про ребенка, ни про деньги они как-то не поговорили. Да они вообще ни о чем не поговорили. Она его просто выставила.
- Она понимает, что мы будем настаивать на генетической экспертизе? И я составлю бумаги, где пропишу, что она должна будет говорить, если эта история вылезет наружу. В целом, ничего страшного.
