Вчерашний день постепенно вставал в памяти, а сегодня… Ох! Сегодня огласят завещание… А мы проспали… Что?!
— Сколько времени? Ради всех оборотней! Почему? Почему меня не разбудили раньше?!
Я вскочила. Так. Я одета. Это хорошо. Что еще? Морган обещал позаботиться о траурном платье сестры. Надеюсь, он это сделал, потому что…
Слеза моря, — траур! Ну, конечно… Я должна переодеться. Нужен черный костюм!
Хлопанье дверьми. Голоса. Запах свежих булочек, ибо мадам Клай невозможно выбить из привычной колеи, даже если дом артефактора Марлоу полетит в бездну.
— Алекс! Ариадна! Морган! Я надеюсь, вы не собираетесь выйти из дома голодными? — раздался из кухни безнадежный, отчаянный крик экономки.
Бедная мадам Клай! Сегодня утром позавтракать никто не успеет, и она уже почти смирилась с неизбежным.
Взгляд упал на кровать, где спал герцог Арктур. У оборотней не только нюх, но и слух в десятки острее, чем у обычного мага, однако лев лежал неподвижно. Мужчина был бледен, почти как поблескивающий серебряной вышивкой ворот рубашки. Я, не отрываясь, смотрела на рассыпанные по подушке золотые волосы, пока герцог, наконец, не пошевелился, сдвинув голову чуть вправо. Показалось пятнышко крови — натекло из надреза.
Бедный. Досталось же ему вчера. Понять бы еще, что же это было и как этому воздействию противостоять.
Вчера я прервала попытку герцога обернуться. Как ни странно, он меня послушался. Нет, мне, конечно, любопытно. Очень! Но я боялась. Да и сам оборотень, наверняка почувствовал, что сил ему не хватит, иначе бы он просто не обратил на мой запрет никакого внимания. Уж на сей счет точно не стоит обольщаться. Сегодня надо будет попробовать. Конечно, если герцогу Арктуру к вечеру станет лучше.
— Алекс! Время! — раздался недовольный голос Моргана.
— Я здесь!
— Погоди, — оборотень, хрипя, с трудом приподнялся, пытаясь меня остановить. — Алекс. Вы не пойдете без меня…
— Еще как пойдем!
— Алекс! — раздается слабый рык. — Я запрещаю…
О как. Скажите пожалуйста… Проснулся и запрещает. Удивленно поднимаю брови: «Вы, герцог, безусловно, круты необычайно и хороши собой. Вы и лев, и оборотень, и приближенная к королю особа, вот только ничего у вас сегодня не выйдет…»
Подумала, а вслух сказала:
— У вас постельный режим, ваша светлость.
Лев возмущенно рычал (все громче и громче — это хорошо, наверное, ему уже лучше), а я думала: «Кто? Кто осмелился подставить под сомнение доброе имя отца и всей нашей семьи? Кем бы ты ни был, я найду тебя! Слышишь? Я, Алекс Марлоу, не успокоюсь, пока…»
— Алекс! Рррррррррррррр…!
Но я уже захлопываю дверь.
— Скорее! — встретил меня в холле Морган. — У нас мало времени!
Понедельник. Половина десятого. Оглашение — в десять.
Пальцы Ари без конца теребят какую-то папку с бумагами. Мадам Клай, смирившись с тем, что завтрака не будет, с тяжелым вздохом накрывает булочки чистым полотенцем.
Без пяти десять Морган тащит из подвала огромный ящик, каждый сантиметр которого покрывают стройные ряды магических символов. Даже отец смог расшифровать далеко не все! Это… очень. Очень древняя магия.
Счастье, что герцог Арктур слишком слаб и в постели. Потому как тайны дома Марлоу — это тайны дома Марлоу, и знать о них оборотню совершенно необязательно.
— Ари уже вызвала кэб, — поджав губы от волнения, окинула экономка нашу живописную группу встревоженным взглядом. — Нас ждут.
Морган ставит на пол свою ношу. Откидывает крышку. Поднимает неподвижную фигуру в черном платье и шляпке с плотной вуалью, полностью скрывающей лицо.
Жуть.
Слегка подрагивающими руками откидываю черные облака кружев, сосредотачиваюсь. Приближаю губы ко лбу моего двойника. Делаю глубокий вдох, и резкий, сильный выдох, вкладывая максимум энергии и жизненной силы.
Как всегда, сердце уходит в пятки, как только я слышу:
— Брат. Я готова.
Мы все отмираем — и несемся дальше.
Кэб. Бледная Ари что-то шепчет на ухо Моргану. Я сжимаю затянутую в черное кружево холодную руку своего двойника, наблюдая, как за окном экипажа проносятся улицы Хомерсета.
Туман.
Я задумалась. Теперь понятно, почему мне снился этот сон. Живая глина… Кукла, созданная отцом, росла вместе со мной. Очень… Странное чувство. Отец долго трудился над тем, чтобы мой двойник «спал», «оживая» лишь тогда, когда было необходимо, иначе это отнимает жизненные силы. Первый раз это было действительно трудно. Постоянно хотелось спать. Но постепенно я привыкла. К слабости. К необходимости делиться с артефактом кровью. Вот только к ужасу, что вместе с холодным потом накрывает с головой в момент, когда ты смотришь в глаза «сестры», привыкнуть так и не получилось.
Мы пользовались артефактом в тех случаях, когда необходимо было присутствие обоих близнецов Марлоу. На вручении моего диплома в Академии, на похоронах…
Остановка. Ступеньки приемной нотариуса, недовольный взгляд секретарши — мы опоздали…
Кабинет.
— Явились! — Нимертия кидает злобный взгляд на нашу живописную группу и добавляет уже тише, но так, чтобы все слышали. — Всю ночь из дома ценности выносили… Воры! Голодранцы. Нахлебники…
Еле сдерживаюсь от смеха, представляя, как тетушка на радостях влетает после оглашения завещания в фамильный особняк и первое, что она видит — лев в расшитой серебром ночной рубашке…
То-то будет потеха!
— Неблагодарный, гадкий мальчишка! — это Нимертия Марлоу произносит уже вслух, обращаясь ко всем присутствующим, видимо, ища поддержки. — Вы только посмотрите! Семья скорбит, а он ухмыляется! Фил! Мой мальчик… В то время как ты убит горем невосполнимой утраты…
Еще бы! Конечно, невосполнимой! Если бы не отец, Фил ни за что не окончил бы учебу! Да его бы просто вышвырнули с факультета, и правильно сделали.
Фил не знал, куда себя деть. Его маленькие, особо ничего не выражающие глазки смотрели на нас с мольбой. Если бы ему позволили — он бы с удовольствием покинул весь этот балаган. Удивительно, но я была с ним согласна. Скорее бы все это закончилось! Но об этом, увы, думать еще рано. Представление только начинается, и если мы хотим, чтобы у нас все получилось, отыграть свои роли придется, не жалея сил…
Мне вдруг подумалось, что папе… папе бы понравилось! Жизнь продолжается. Мы все втянуты в этот странный спектакль, и Питер Марлоу, даже после своей смерти — главный персонаж. Вот только чем закончится пьеса — никто не знает.
— Добро пожаловать. Как я понимаю, все члены семьи Марлоу наконец в сборе, — строго посмотрел на нас нотариус. — Думаю, мы можем начинать. Итак, приступим.
Мужчина кивнул Ариадне, напомнил собравшимся о том, что она является адвокатом дома Марлоу и уполномочена следить за тем, чтобы процедура оглашения завещания происходила по всем правилам, предписанным законом. Далее шли положенные к подобному случаю слова, торжественные и пустые.
