Но ничего такого не произошло. Правитель убрал ладонь от лица, но глаз так и не открыл…
— Ваше величество?.. — осторожно спросил герцог Арктур, когда понял, что король просто не хочет отвечать на этот вопрос.
Король недобро посмотрел на него и задал встречный вопрос:
— А вы, герцог?
И вновь тягостное молчание. Герцог поднял глаза и громко (наверное, даже слишком громко) произнес:
— Да, ваше величество. Я — утратил.
— Когда это произошло? — хрипло поинтересовался король.
— Вчера. Вчера вечером.
— Как вы это выяснили?
— Доктор Моэр. Он намеренно вывел меня из себя.
— Чтобы проверить?
— Да.
— Передайте доктору Моэру — я желаю с ним переговорить. У вас есть еще вопросы, Арктур?
— Да, ваше величество. Волки. Что делать с волками?
— Спасать, — сразу же ответил король, — искать вакцину — это приоритет. А что?
— Ходят упорные слухи, по крайней мере, среди самих волков, что все договоренности между ними и нами будут расторгнуты и несчастные будут просто выдворены из королевства.
— Вздор!
— Согласен, ваше величество. Я и не сомневался, однако…
— Что?
— А могут ли главы родов считать по-другому? Кто-то же пустил подобный слух среди волков!
Король сначала хотел отреагировать яростным гневом — по крайней мере, это слишком хорошо читалось в его мимике, но потом вдруг задумался.
— Я соберу совещание, — сказал, наконец, король. — Я донесу до глав родов, что если в их головах и появилась подобная идея, то от нее необходимо отказаться. Как можно быстрее отказаться и никогда больше о подобной глупости не вспоминать — ибо можно раскрасить алым цветом золотой песок арены предков!
— Спасибо, ваше величество.
— Ральф… Вы хорошо поработали. Продолжайте. От вас зависит судьба королевства, и я не преувеличиваю. Успокойте волков! Это первоочередная задача. Мы не можем допустить подобных волнений в такой тяжелый момент.
— Да, ваше величество.
…
Совещания, документы, визит к доктору Моэру. Безрезультатный, если не считать того, что его, герцога, куда-то направили. Велели подвезти еще крови волков — теперь юных — и не мешать.
Уже под утро он понял, что не спал и эту ночь. Помимо текущих проблем, активизировались похитители артефакторов. Как… некстати! Сразу несколько вопиющих случаев — по тревоге были подняты все подразделения, что были не заняты проблемой изоляции зараженных, а таких оставалось не много. Ральф со своими волками, не смотря на занятость, отправился помогать новому главе отдела — все-таки эту кухню они знали намного лучше кого бы то ни было.
А потом, когда лев наконец завалился в свой особняк, мечтая даже не о том, чтобы выспаться — роскошь непозволительная — но хотя бы поменять рубашку, слуга встретил его известием о том, что в гостиной герцога ожидают.
— Кто? — удивился Ральф, посмотрев в окно.
Начинало светать. На каменном выступе декоративного карниза пел свою песню серенадник. Серенадник синехвостый — вот как эту пигалицу зовут. Вспомнил! Его дядя очень любил птиц. Серенадник в брачный период поет сутками. И только для одной пичужки. Избранной. Он поет сутками, и никогда после не расстается со своей парой, а если возлюбленная умирает — он поет без сна и пищи, не переставая, до последнего вздоха. Дядя Редд Арктур переехать в королевство артефакторов не пожелал. Окончательно родственник исчез из виду лет пять назад — уехал с какой-то орнитологической экспедицией в качестве охраны. Еще пару лет после этого Ральф получал от дяди открытки, а потом…
Надо будет его разыскать.
Птичка пела, надрываясь, сверкая синими перышками в рассветных лучах, когда герцог понял что слуга уже довольно долго, но безуспешно пытается завладеть вниманием хозяина дома.
— Конечно, если вы не готовы принять, я попрошу нашего гостя удалиться, может быть, вы предложите более удобное для визита время? Видите ли, молодой человек настаивает в некотором роде…
— А? — Ральф очнулся и оторвался, наконец, от синехвостого певца. — Что?
— Молодой мастер Марлоу…
— Что — молодой Марлоу?
— Ждет, ваша свет…
— Где? Почему сразу не доложили?
— Но… я…
Оттолкнув слугу (грубо получилось — надо будет увеличить бедняге жалование), герцог ворвался в гостиную. В кресле дремал мальчишка, бледный, с заострившимися чертами лица. Ральф подлетел к нему, вытащил из кресла, стал тормошить.
— Что?! Что случилось?
Парень распахнул зеленые глаза. Зевнул. Посмотрел на герцога. Серьезно, без страха.
— Мне приснился сон. Странный. И я… Я подумал — может быть, это важно. Герцог Арктур, мы можем поговорить?
Алекс
Герцог Арктур смотрел на нее долго. Строго смотрел. Недовольно. Прямо в глаза.
— Кофе? — наконец предложил лев и, не дожидаясь ответа, позвонил в колокольчик.
Резкий звук колокольчика заставил подпрыгнуть. Оборотень хмурился, а Алекс уже ругала себя. Ну, вот что? Что на нее нашло? Приснился странный сон, и она понеслась к главе службы безопасности королевства. Ранним утром. В его дом! К человеку, который до сих пор обвиняет ее отца в измене.
Первой мыслью было пролепетать извинения и ретироваться, но тут она снова вспомнила все, что снилось этой ночью. Песок. Алое солнце садится за горизонт. Теплый ветер. Тонкие, прозрачные крылышки ярко-синего существа щекочут ладони. И голос:
— Помоги! Ральф…
Ральф! Эта…синяя (бабочка?) назвала имя оборотня. Это важно! А вдруг это и вправду очень, очень важно? Пусть герцог Арктур думает о ней что угодно. Пусть сердится, рычит, пусть выгонит, но она должна! Должна ему все рассказать.
— Алекс Марлоу! Вы слышите меня?
— Я? А… да…
— Пойдемте, — лев тяжело вздохнул и посмотрел на нее уже не столько гневно, сколько обреченно. — Пойдемте в мой кабинет. Нам принесут кофе, бутерброды, и мы поговорим. Я надеюсь, вы в состоянии разговаривать? Вы ведь ради этого ворвались в мой дом ни свет ни заря?
— Простите… Герцог Арктур, простите меня за столь ранний и неожиданный визит, но… Мне действительно нужно с вами поговорить.
— Ну… — лев улыбнулся, и его лицо вдруг стало таким… милым? — Это я уже понял. Итак, юный Марлоу — прошу!
Хозяин дома с шутливым полупоклоном распахнул дверь, и Алекс невольно залюбовалась. Бледное, измученное бессонными ночами лицо. Под глазами залегли глубокие тени, волосы слегка растрепались. Плавные, мягкие движения. Какой он… красивый. Особенно когда так искренне улыбается.
