— Тссс! — что-то вцепилось ему в волосы.
— Герра? — не разжимать зубов процедил Арктур.
Не хватало еще, чтобы заговорщики приняли его за сумасшедшего. Хотя какая разница? Пусть думают, что хотят, потому что скоро он преподнесет им очень неприятный сюрприз…
— Знаешь, мне кажется…
— Что?
— Что-то тут не так, Ральф.
— Конечно, не так! Открытый бунт против власти…
— Да я не об этом.
— Тогда о чем? Говори, Герра, не томи! Еще немного — и мы не сможем поговорить — Льярра откроет Арену предков.
— Я точно знаю, когда она его откроет, златогривый болван! Как же с вами, львами, сложно! Ничего-то вы не чувствуете!
— Согласен, — буркнул он в ответ, понимая — что бы ни почувствовала сильфа, это всегда очень важно.
— Они странные, Ральф. Некоторые из оборотней, присутствующих здесь. В их воспоминаниях… Провалы. Темные, вязкие пятна. И у них тоже нет сильф. Но даже когда ты не помнил меня — ты оставался собой! Твое подсознание пестрило бесконечным потоком четких, ярких воспоминаний…
— Ты понимаешь — что это?
— Нет. Не могу объяснить, в чем дело, но я уверена — это важно. Пожалуйста, Ральф, будь осторожен!
…
Арена предков. Белый песок с жадностью ждет алых пятен свежей крови. Герцог становится рядом со своим королем. Нет связи с волками и Сварром. Он не знает — подошли ли армейские части, расквартированные в столице, ко дворцу.
— Видите как все не вовремя, Арктур. Еще утром я собирался просить у вас, как у главы рода, руки Ариадны.
— Я отправил охрану к дому.
— Хорошо, — его величество кивнул и наклонился к уху Ральфа. — Я связался с Питером Марлоу. Про него никто не знает, если что — он их выведет.
Они переглянулись, прекрасно понимая, что значит это королевское «если что».
— Интересно нас загоняют, — Ральф посмотрел на короля.
Его величество продолжал улыбаться. Маски сброшены, бой вот-вот начнется и станет понятно — кто кого. Такой расклад им обоим по душе больше, чем закулисные интриги. Азарт кипит в крови, зверь рвется наружу каждой клеточкой, каждой капелькой крови. Он думает об Алекс даже сейчас. Простит ли она его? Поймет ли? И останется ли в безопасности?
— Посмотрите, Ральф, — король кивает на остальных львов.
Несколько десятков оборотней выстроились полукругом, по краю Арены. Министры, военные, лорды, герцоги, королевские секретари… Вид у них — потухший и обреченный. Они явно ожидают казни. Взгляды опущены — поданные молчат и не собираются сопротивляться.
Напротив — алое пятно гвардейских мундиров. Золотые пуговицы сверкают на солнце, красный бархат на фоне белого песка смотрится настолько нарядно и радостно, что режет глаз. Они, во главе с опальным лордом Арктуром, готовы растерзать недостойных — тех, кто слабее.
— Смотрите-ка, Ральф… Воон там — видите? Министр финансов. У него как раз идет проверка в Министерстве. Занятно.
И действительно, чуть в стороне, напряженно глядя на короля, стояла третья группа оборотней во главе с лордо Рорком. Они не были с гвардейцами. Но и не собирались поддерживать короля.
Неужели?! Кукловоды!
Ральф кивает и оглядывается: в принципе, расстановка сил ясна. Можно работать. Непонятно только, где Ксеркс и волки. Даже если они вдвоем с его величеством перекинуться — их сомнут числом. Многие не признавались в том, что потеряли способность к обороту. Сколько их среди тех, кто оставался преданным королю, сейчас здесь? Они не знают. А потому, пока не появится подкрепление, идти на открытый конфликт опасно. Время. Они должны тянуть время.
Никто не решается напасть первым. Тишина над Ареной. Вдруг в эту тишину врывается крик. Шум и звон оружия летят из тоннеля и все понимают — там, во дворце, идет бой!
— Ваше величество! — делает шаг вперед отец Ральфа. — По заветам предков нашим правителем не может быть лев, утративший способность к обороту. По заветам предков, утративший дар Льярры да будет предан смерти на глазах у Совета!
— И вы готовы? — король смотрит прямо в глаза бунтовщику из рода Арктуров.
Тот, под взглядом сильнейшего из львов, не выдерживает. Отводит глаза — и замолкает.
— Я вызвал на суд предков герцога Арктура, — делает шаг вперед Бран. — Я имею на это право!
Он прыгает на средину Арены, превращаясь в огромного льва. Облака белоснежного песка искрятся в золотых солнечных лучах. Красиво. Красиво, но бессмысленно, потому что Ральф, при желании, мог бы успеть, перекинувшись, подлететь под брюхо — и вспороть Брану кишки еще до того, как молодой лев приземлится.
Но он этого не сделал. Зачем? Крови и так прольется немало.
Он делает шаг вперед, понимая, что заговорщики — не те, что стоят как нарисованные, в алых мундирах, а те, что притаились чуть поодаль, не предпринимая резких шагов. Пока.
Молодой лев бьет хвостом и победно рычит, среди красных мундиров раздаются насмешливые, оскорбительные крики.
Как же не хочется убивать…
— Герра?
— Да?
— Сколько среди преданных его величеству утратили оборот?
— Все.
— Ты хочешь сказать обернуться могут….
— Да. Ты и его величество!
Он разговаривал с сильфой мысленно. Хорошо, что они почти весь остаток ночи посвятили тому, чтобы восстановить этот навык. Он никогда не думал, что сильфы знают… такие крепкие слова и могут так ругаться. Тем не менее Герра добилась результата, и сейчас это оказалось более чем кстати.
— Ральф! Герра! Это ужасно! — к его лицу подлетела сильфа короля.
Пришлось остановиться, но время еще было. По правилам львы не менее трех кругов кружат по полному периметру Арены перед первым ударом. Он двинулся влево, глазами делая сильфам знак спрятаться в его гриве. У синей крылатой девы, как две капли похожей на Герру, на голове красовалась крошечная золотая корона.
— Рикка считает — у нас нет шансов, — Герра впервые в жизни выглядела по-настоящему испуганной, — если только не случится чудо, и…
— И все оборотни не вспомнят своих сильф, — мрачно закончил Ральф.
Он зажмурил глаза и взмолился — Предкам, Льярре, кому угодно! Он изо всех сил молил о том, чтобы не было крови. Он хочет только одного — сделать счастливой девушку, которую любит. О том же молил и его величество. Он тоже любил, а любовь…
О, любовь беспощадна! Она растит в душе облака белоснежных роз лишь для того, чтобы потом обагрить нежные лепестки еще теплой, пахнущей страхом и предательством кровью…
Почему? Зачем? За что…
Он так задумался, что уже ни на кого не обращал внимания. Но что-то случилось… В глазах обреченных появилась надежда, а молодой лев на арене вдруг замер и перестал красоваться.
