— Это? — девушка поморщилась.
Анни вспомнила слова Дана об армейском сургенге и с тоской вспомнила о своей собственной, маленькой, удобной машинке. — Это приказ. Ездить на… этом.
— Прокатишь? — у Урса загорелись глаза.
— Без проблем, — обреченно вздохнула девушка.
Похоже, она поторопилась. У нее не получилось даже тронуться с места, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать. Сургенг не слушался. Рывки, рычание — и так до тех пор, пока они едва не врезались в другой, припаркованный на стоянке. Ничего не получалось, а ее сургенг уже забрали на склад.
Даже считалка не помогала.
— Давай я, — предложил Урс.
Ани печально кивнула. Всю дорогу сидела и смотрела в окно.
— Приехали, — сообщил Урс.
Центр Бренома, как раз неподалеку от того самого модного дома, где они с госпожой Ингольф покупали платье на званый ужин. Куда не плюнь — сплошные воспоминания…
Так. Все. Хватит!
…
— Кухня саоми, — с гордостью объявил Урс, отодвигая стул и приглашая Анни сесть, — Апельсинов, правда, нет, но уверен, вы не будете разочарованы! Обязательно попробуйте мороженое с морошкой! Ну и лучшая рыба в королевстве, конечно.
Они сели за столик. Заказ делал Урс. Метр Бригер поручил это молодому магу, как знатоку местных деликатесов.
Анни ела, слушая рассказ о полярной ночи. Настроение немного улучшилось, когда дверной колокольчик ресторана мелодично звякнул, и они посмотрели на входную дверь.
Ощущение было такое, будто она забыла, как дышать. В уютный зал вошли двое. Мужчина и барышня — прекрасная, как… бабочка. Дан Айварс и та самая девушка, что бросила его на вокзале, разорвав помолвку. Илзе, кажется…
Анни показалось — выключили свет — в глазах потемнело, в голове послышался какой-то гул, сквозь который она услышала:
— Здравствуй! А я тебя повсюду ищу.
— Алекс?!
— Ты глупец! — миледи Айварс была вне себя от гнева. — Трое сыновей… Трое. Красавцы. А у меня до сих пор нет внуков! Вот скажи — зачем мне трое прекрасных сыновей, если…
— Мама, — Дан потер глаза — в них словно песку насыпали. — Перестань, пожалуйста.
— Ты что сделал?
— Я? Ничего.
— Ничего? Ты не спишь и на всех кидаешься. А девочка… И какая! Я счастлива была бы назвать Анни дочерью, хотя, если так и дальше пойдет, я соглашусь уже на что угодно. Девочка рыдает, а ты говоришь — НИЧЕГО?!
— Да… Дьярви пора в отставку, — вздохнул Дан. — А вас, матушка, поставить следить за безопасностью короны.
— Не дерзи матери! Отставить, господин полковник!
Дан тихо вздохнул. Как всегда, мама права. Во всем. Он, определенно, заслужил ее гнев. Глупец. Дурак, каких свет не видывал. Анни была так счастлива. Бросилась к нему, поцеловала. А он?
Идиот.
И что теперь делать? Его вывели из себя ее книксены. Девчонка разозлилась, стала изображать из себя служанку! Он не выдержал — улыбнулся. Сколько в ней злости! Сколько страсти… И глаза горят синим огнем…
Он вдруг понял, что хочет видеть эти глаза всегда. Он вспомнил отца. В детстве он никак не мог понять — почему иногда мать кричит, а отец улыбается с глупой, счастливой улыбкой… Теперь он знает, почему.
Знает. Понимает. Все решил. Вот только делать-то что? Бежать искать ее прямо сейчас? Подождать, пока остынет? Они состарятся вместе. Он изучит ее до мелочей. Каждый книксен научится читать, как открытую книгу! Точно будет знать, как с ней помириться, что она любит. Но пока-то он не знает!
О, Боги…
Мама смотрела на него огорченно.
«Я не люблю, когда огорчается мама. Ей положено улыбаться», — вспомнил он слова отца.
Еще вспомнил, как вынес Анни дверь, сжег мышь и вообще… разгромил всю квартиру.
Храон, помоги! Я ведь редко прошу…по-настоящему.
— Вздыхает он, — снова начала мама, но неожиданно замерла и прислушалась.
— Отец?
Хлопнула входная дверь. Послышались голоса.
— Дорога была прекрасной! Спасибо, господин наместник.
Ворчание лорда Айварса. Тихое. Что-то случилось. Отец обычно говорил громко, и если привозил гостей — радостно…
— Кто это с Рихардом? — нахмурилась матушка, так же, как и сын, почувствовав неладное.
А потом… Потом они оба услышали девичий голос, и в гостиную вошли двое: девушка, прекрасная, как видение, и благообразный господин.
Дан поднялся. Увы, ему не почудилось. И боги, похоже, не услышали его, потому что если это их ответ — тогда они его скорее покарали…
Всесильный Храон — ЗА ЧТО?!
В славный город Бреном прибыли Эйварс Дурленп и его прекрасная дочь Илзе.
— Дан, мальчик мой! — протянул ему руку финансист, доверенное лицо короля. — Как я рад тебя видеть!
— Господин Дурленп, — поклонился Дан.
— Мы с дочерью приехали вас навестить. Тоскует моя девочка.
— При всем уважении, господин Дурленп, на мой взгляд, мы все сказали друг другу на вокзале.
— Право слово, ну разве можно так реагировать? Девичий страх перед свадьбой. Бывает. Понимаю — молодые, горячие, но за счастье надо бороться! Разве не так? Милорд Айварс, поддержите меня, я вас умоляю.
Хитрец повернулся к хозяину дома, ослепив обворожительной улыбкой.
Эйварс Дурленп, бывший лавочник, создал целую финансовую империю. Надо отдать должное, опирался он при этом исключительно на свои таланты. Судьба ничего не преподнесла его фамилии на блюдечке — безусловно, это вызывало уважение. И кстати, отмечено короной.
Отец и сын молча переглянулись.
— Ни о какой свадьбе речи не идет, — холодно ответил несостоявшемуся Дан. — Мы расторгли помолвку. И очень странно, что…
— Дан, голубчик. Ну… Илзе разнервничалась, вы разгневались. Но примирение — это же в отношениях самое сладкое… А?
«Почему я стою и слушаю весь этот бред?» — мелькнула в голове мысль.
— Простите. Господин Дурленп, матушка, отец. Илзе, — он повернулся к девушке. — Сожалею, но тороплюсь. Служба, знаете ли. И… мне больше нечего сказать.
Он поклонился и направился к выходу.
— Подождите, — тихо окликнула его Илзе. — Мне надо с вами поговорить.
Он посмотрел на бывшую невесту. И… ничего не почувствовал. Она потупилась. Похоже, девушка отдала бы все на свете, только бы оказаться как можно дальше от этого дома.
«Не приворотным же зельем меня опаивали, право слово…»
Три пары глаз уставились него. Умоляющие — отца Илзе. Настороженные — матушки. Хохочущие — отца. Весело наместнику…
