— Вы не против прогуляться, леди? — поднявшись и отряхнувшись, спросил Даниар. — Нам нужно миновать этот живописный лесок, а там выйти на дорогу.
— Нет, я не против прогулки, — рассеянно ответила Алисия, глядя на изгиб реки. — А они не утонут?
— Такое не тонет, — ответил его светлость, предложив даме руку.
Ниже по течению, как раз в том месте, где нечистоты образовали небольшое озерцо, а река искала для себя дальнейший выход, отчаянно ругаясь и ужасно смердя, на берег карабкались «лесорубы».
— Сволочи эти фиолетовые, — так прозвучала бы фраза главаря, если перевести ее на более цензурный язык. — Купают в помоях честных разбойников.
— А я этого красавчика узнал, — отплевывался второй, умудрившись вскарабкаться по обрыву и пытаясь теперь оттереться листьями лопуха. — Мы как-то оказались случайно в богатеньком районе, что рядом с дворцом, так он был там среди всех мамзелей и жентельменов.
— Чего, чего? — очень грозно вопросил главарь.
— Из этих он… не рядовой, стало быть.
— И ты, кретин, молчал?
— А когда там говорить? То бежишь, то плывешь. Я и то на берегу лишь пригляделся, а когда в водицу окунулся, память сразу освежилась.
— Ты гляди, память у него освежилась. Хоть когда бы сказал, безмозглая твоя башка! У нас разграничение строгое, всех этих в верхах не трогаем, не наш промысел. Там своя банда орудует. Знаешь, чего будет, коли с ними сцепимся?
— Так из той банды на него в прошлый раз и указали. Корешочек один у меня, родня дальняя. Вот он и говорит: «Того видишь?» Я говорю: «Ну, вижу». Он мне: «Мы его Красавой зовем». Я поржал, а он мне: «Чего ржешь, придурок». Я ему: «Имечко больно хорошее», а он: «Прошлого главаря он уложил, отсюда и имечко. Наш новый главный так и сказал: Красава! А потом велел десятой дорогой его обходить».
— Так вот этот красавчик — Красава? — Главарь шайки медленно сполз по берегу обратно в зловонное озерцо.
— Зуб даю. Еще когда плыли, подумал, доплывем или нет. Слышал, он шутки шутить не больно любит.
— Из-за дамочки небось не утопил. У жентельменов этих при мамзелях мочить не положено. Мамзели их больно впечатлительные, — добавил еще один из шайки, протягивая руку и пытаясь вытянуть главаря на берег.
Однако габариты начальника неумолимо повлекли обоих обратно в озеро, и вскоре они вдвоем по новой чертыхались и отплевывались.
Когда общими усилиями все оказались на берегу и растянулись обсыхать, главарь решил подвести итоги неудавшегося грабительского рейда.
— Так, народ, ну их, сокровища, жизнь дороже. Кто за?
Все синхронно подняли руки.
— И раз уж вторая шайка его десятой дорогой обходит, нам тоже не грех. А мамзельку пускай себе забирает, добрее будет. Кто за?
«Лесорубы» подняли сразу обе руки, а кто-то еще и ногой подергал для убедительности.
— Порядок, — с облегчением выдохнул главарь.
Как-никак, а авторитет в шайке ему терять не хотелось, однако жизнь всегда дороже.
ГЛАВА 13
Ректор задумчиво почесывал переносицу и едва заметно косился в сторону леди. Алис, закусив в зубах булавку, придирчиво обходила министра с мерной лентой.
— Так довольно? — рискнул уточнить Карен, устав держать натянутые завязки корсета.
— Придется затянуть еще туже. У той дамы талия точно была на сантиметр тоньше.
— Но Даниар, кажется, уже не может дышать.
— Бери выше, мой друг, — опершись на стол ладонями и тщетно силясь сделать вдох поглубже, ответил лорд. — Я вот-вот свалюсь в обморок в лучших традициях благородных барышень.
— На мой взгляд, зря вы придумали избавляться от невест столь радикальным образом. Всегда можно написать, к примеру, письмо.
— О мой друг, если бумагу, которую я извел на подобные письма, использовать для написания королевских указов, наш монарх издал бы их столько, что со спокойной совестью ушел бы на покой.
— Но все же… — Карен повернулся к сосредоточенной девушке. — Алисия, может, не надо?
— Надо, Карен. Затягивайте туже. Упритесь господину министру ногой в за… куда удобнее и тяните. А вы, милорд, выдохните. Хорошо, что это магический корсет, обычный бы не затянули. Выдыхайте!
— Мне нечего выдыхать, — просипел Даниар.
— Я уже тяну на пределе сил, — прокряхтел Карен.
— Ну, боже мой! Неужели я сама должна затягивать на лорде корсет? Поторопитесь, скоро поклонница господина министра будет здесь. Ей назначено на половину второго.
— Как бы, на наше счастье, король не вздумал посетить университет, — пропыхтел Карен, невероятным усилием делая талию посиневшего лорда тоньше талии еще одной потенциальной невесты.
— Отлично! — захлопала в ладоши Алис. — Вам, ваша светлость, останется только заявить, что не любите толстых девушек, чья талия превосходит даже вашу. И все. Еще одной претенденткой меньше.
— Меня… конечно… восхищают… ваши… методы, — делая паузы между словами и внезапно утратив привычную способность говорить, а не шептать, ответил Даниар. — Особенно… я был покорен… последней… блестящей… операцией. Но в полнейший восторг… прихожу, когда… вы применяете… таланты… не в моем… отношении.
— Милорд! Не тратьте воздух понапрасну. Его в вас мало, и он еще пригодится. Ваша жерт… ваша посетительница будет здесь с минуты на минуту. И постарайтесь отринуть любое возможное милосердие. Цедите слова высокомерно, как вы это умеете, иначе я до скончания века буду спроваживать ваших невест.
— Цедить… слова? Легко!
— Даниар, дать тебе нюхательной соли? Она у меня с собой.
Лорд слабо махнул рукой, подразумевая, что соль ему не к чему, он и так в скором времени задохнется. Леди же еще раз придирчиво оглядела черный костюм с белым кружевным воротником и манжетами, столь удачно пошитый портным-оригиналом. Сюртук имел сзади шнуровку, которая теперь пригодилась, придав его светлости поистине необычный вид и неповторимый шарм (если не судить с точки зрения мужественности). Такой тонкой талии девушка не видела, даже когда Падула вырядилась в свое произведшее фурор в свете розовое платье. Заклятая подруга вечно завидовала талии леди Аксэн-Байо-Гота, а потому пошла на беспрецедентные меры, заказав на ежегодный бал платье с жестким корсетом. В тот вечер она не танцевала, не пила и не ела, однако осталась вполне сыта полученной тонной комплиментов. Впоследствии Падула еще долго слащаво улыбалась при встрече с Алисией и выразительно окидывала взглядом изящную от природы фигуру девушки, намекая на тот вечер. Что и говорить, на Алис сей поступок произвел впечатление и запомнился. Потому она точно знала: никакая благородная дама не переживет подобного позора — чтобы талия предполагаемого жениха вдруг оказалась тоньше!
