Алисия грустно вздохнула, как никогда лучше представив себе ощущения молодой Атильды.
— Не появится. — Она поднялась. — Вы не устраиваете меня в качестве компании.
— А кто устраивает? — Хозяин тоже подскочил и преградил дорогу, перехватив девушку за запястье. — Могу надбавить цену. Заплатить, так сказать.
И он пошленько захихикал. Леди только собиралась выдернуть руку, как из дамской сумочки высунулся любопытный нос. Хвостик увидел на руке любимой хозяйки чьи-то чужие пальцы и, недолго думая, тяпнул те, что оказались ближе.
Хозяин заверещал, Хвостик испугался, раздулся, точно шар, пошел фиолетовым свечением и шандарахнул несостоявшегося работодателя электрическим разрядом.
Крик оборвался, мужчина отправился в глубокий обморок, а зверек мигом спрятался обратно в сумку, стоило Алисии укоризненно взглянуть на него. Она собиралась поставить наглеца на место без членовредительства, но не сложилось.
— Потрясающе! — запыхавшийся ректор взмахнул руками и осуждающе посмотрел на невозмутимого лорда Морбей де Феррес. — У нас там уже все заседание без министра прошло, а он здесь, оказывается. Даниар!
— Что? — Его светлость перевел взгляд от белоснежного особняка на своего друга.
— Что ты здесь делаешь?
— Стою.
— Я это вижу! Но почему здесь, когда мы безрезультатно прождали тебя на заседании целый час? Ведь мы отправились в министерство почти одновременно, только ты по дороге собирался заехать в клуб, оставить заявку на секретаря. Так почему я нахожу тебя здесь, на углу какого-то дома?
— А как ты меня здесь нашел?
— В клубе сказали, что ты давно уехал в министерство, мне пришлось вновь отправляться той же дорогой, а потом я увидел твой экипаж и спросил кучера. Он ответил, что лорд решил прогуляться вон в ту сторону, я пошел следом, и вот ты здесь.
— Я здесь. Прогулялся и устал.
— И встал на солнцепеке отдохнуть? Прямо на углу дома?
— Здесь интересный вид.
Карен проследил за взглядом друга и вдруг увидел, как из дверей особняка вышла леди Аксэн-Байо-Гота и аккуратно обошла вдоль стеночки людей в белых халатах, несущих из этого же дома кого-то, подергивающегося на носилках. Высоко держа голову и шагая уверенно, она при этом быстро направилась прочь.
— Это же Алисия! — Карен рванулся по направлению девушки, но Даниар дернул его за руку назад.
— Она. Не вздумай звать.
— Но как же, я хочу поздороваться.
Лорд молча оторвался от стены и последовал за леди, а его друг, в растерянности постояв на месте несколько секунд, устремился за ним.
— Что происходит? Когда она вернулась?
— Я не спрашивал.
— А где ты ее встретил?
— Заметил из окна экипажа.
— Ты следил за Алисией, но не поговорил с ней?
— Мне стало любопытно. Похоже, леди ищет работу в столице. Она посетила несколько домов, но только из третьего кого-то вынесли.
— Даниар. Постой, Даниар! Тебе не кажется, что это смахивает на преследование?
— Больше похоже на манию. Вероятно, я превращаюсь в маньяка.
— Действительно. Ты не приходишь на заседание, потом оказывается, что все это время ты потратил на наблюдение за леди. После чего следуешь по дороге за девушкой, при этом не позволяешь мне ни окликнуть, ни заговорить. Как еще это называется?
— У меня мало опыта в подобных делах, но считаю, это называется одержимостью. Досадное и неприятное чувство.
— А еще пугающее. Особенно когда у тебя такой вид. Черты лица заострились, глаза горят, дыхание поверхностное… Ты влюбился в нашу леди?
— В мою леди, Карен. Только мою. Будешь называть нашей — прибью.
— Прибьешь лучшего друга?
— Хорошо. Немного покалечу.
— Лучшего друга?
— Прекрати давить туда, где должна быть совесть. У фиолетовых магов ее нет.
— Я просто пытаюсь привести тебя в чувство. Остановись или давай догоним Алисию, поговорим с ней, в конце концов, позовем обратно, у нас как раз уволился секретарь.
— Нет! Я не могу ее видеть! — Даниар остановился, провел ладонью по лицу и ухватился рукой за живую изгородь, словно пытаясь удержать себя на месте. Изгородь оказалась колючей, и лорд с руганью отдернул окровавленную руку. — И не видеть — тоже.
Он стряхнул красные канли с ладони. Боль несколько отрезвила, но надолго ли?
— Боже, Даниар! Все так плохо?
— Ты мне скажи, Карен. Тебя тоже отвергала любимая женщина. Насколько все плохо?
— Мне было донельзя паршиво, больно и муторно, а еще — обидно. Однако я не знаю твоих ощущений. Чего ты хочешь?
— Прежде было сильнейшее желание убить… кого-нибудь, я был в бешенстве и хотел, чтобы она больше никогда не показывалась мне на глаза. А теперь, когда увидел, хочется иного: схватить, утащить, заставить… не знаю. Скрыть ото всех, запереть, только самому любоваться ею, дышать, целовать, любить до помутнения в глазах. При всем этом я четко понимаю, что основательно болен. Причем болен женщиной. Это даже не странно, это практически нонсенс. Никто из моих предков, по линии которых передается по наследству магия, не говорил, каково это. Каково для фиолетового мага влюбиться. Как с этим справляться? У них не было опыта. Насколько я знаю, лишь мой прапрадед женился по любви, но он именно заставил, и там все печально закончилось. Прапрадед тоже закончился.
— Он себя убил?
— Сложно сказать, его больше не видели. А я не имел чести с ним разговаривать. Но, пожалуй, стоит вызвать его, пообщаться. Может, от помешательства существует лекарство?
— От такого не существует, но давай пойдем с тобой обратно в клуб, выпьем чего-то успокаивающего, раз заседание все равно закончилось. Идем. Поделюсь с тобой собственным опытом, зачем сразу прапрадеда вызывать?
Университет! Ну надо же! И как ноги ее сюда принесли? Алис была уверена, что больше здесь не появится, но вот шла, шла… Она взялась рукой за прутья приоткрытой калитки и постояла немного, наблюдая за мелькающими среди зеленых деревьев студентами, за лужайкой, на которой расположились веселые компании. Вздохнула, не понимая, отчего грустит. Оттого что не вернулась, как обещала? Она и не вернется, хоть и соскучилась немного по Шушу, Бену, даже по Карену. Но слов: «Скатертью дорога!» и демонстративного разрыва клятвы, обозначившего проигрыш пари, ей хватило. Алисия вновь ощутила гнев вперемешку с разочарованием и крепче схватилась за прутья. Он расценил ее отъезд как побег, хотя Карен должен был передать про семейные обстоятельства. Невыносимый фиолетовый маг!
Обида в душе сменилась тоской, неожиданно покачнувшей привычный яркий и солнечный мир, заглушившей веселые выкрики молодых людей за оградой, к которым еще минуту назад хотелось присоединиться. Противное чувство накатывало периодически, и каждый раз приходилось отгонять его, сосредотачиваясь на более важных вещах. Алис списывала все на сложившуюся ситуацию, которая еще сильнее усложнилась. И ведь Падула совсем скоро узнает правду. Начнется сезон балов, а леди Аксэн-Байо-Гота не посетит ни один из них. И тогда совсем житья не станет, уж верная подруга расстарается. Атильда когда-то решила свои проблемы за счет брака с Робином, но ей и правда повезло. А какие перспективы были у Алис?
