— Какой была твоя любовь?
— Она стала моим светом. Среди опустошающего темного дара какая радость — ощутить тепло, сострадание и счастье! Какая редкость встретить истинно светлого человека. А коли встретил, то внутри все будет ныть, пока она не станет смыслом жизни.
— У меня есть смысл жизни!
Даниар ударил по столу, резко поднялся, но покачнулся и вновь опустился на стул. Призрак с наслаждением впитывал силу, которую тянул из призыва мага.
— Существует много того, чем я желал бы заниматься, на что хотел потратить жизнь.
— Твоя зависимость от нее будет расти, — хохотнул дух. — Станет еще хуже. Я не смог с этим справиться. А ты сможешь?
Даниар сжал ладони и уперся в кулаки лбом, но ничего не ответил.
— Страсть оглушает, да? Любовь проникает в кровь. Я ощутил этот привкус. А она тоже не любит тебя?
Призрак снова рассмеялся.
— Нас редко любят. Свет не приветствует тьму. Ее боятся, будь ты хоть в сотню раз лучше тех, кто не открывает тьму миру, а прячет от наивных глаз. Нас отталкивают и не понимают. Я не выдержал, и ты не выдержишь. Нет возможности преодолеть темные порывы души, что заставляют завладеть своим сокровищем. Я заставил ее полюбить и погасил ее свет. Она нашла силы простить спустя многие годы. И спустя века моя душа практически обрела покой. Не беспокой меня больше. Я не откликнусь ни тебе, ни кому-то иному. Прощай.
Тьма рассеялась, Карен громко икнул и сразу выхлебал половину бутылки, а Даниар не замечал ничего вокруг. В голове крутилась фраза предка, на которую он и ответил: «Нельзя заставить полюбить».
Солнце светило столь жарко, что напекло бедному Робину голову даже сквозь шляпу. За неделю жизни в столице деньги практически совсем закончились. И кузен Алисии все надежды нынче возлагал на себя как на мужчину, призванного позаботиться о своих женщинах. Поскольку навыки джентльмена, необходимые для трудоустройства, сводились к умению выезжать лошадей, можно было предложить свои услуги в качестве грума, хоть это безмерно унижало аристократическое достоинство. Как и Алис, Робин привык к совершенно иной жизни, но, в отличие от кузины, был не так молод и не столь полон энтузиазма. Однако на что не пойдешь ради дорогих леди, а потому Робин пошел в клуб.
Он состоял в нем раньше и любил заглядывать на чашечку чая или кофе с коньяком, а иногда — перекинуться в партейку с хорошими знакомыми. Именно в этом привилегированном заведении отец Алис когда-то проиграл свой особняк, а после Робин оставил последние деньги, пытаясь вернуть дом Алисии. Теперь же, не имея возможности оплачивать членский взнос, сэр Аксэн-Байо-Гота из аристократа средней руки и уважаемого джентльмена превратился в обычного просителя и пришел сюда в поисках работы. Толковый управляющий мог подобрать кому угодно что угодно, ведь в элитном клубе не только услуги, но и прислуга должна быть элитной.
Внутри, как всегда в жару, царил приятный полумрак. В большом зале, где обычно собирались представители средней аристократии, поутру было пусто. Да и отдельные кабинеты, предназначенные исключительно для лордов, стояли открытыми.
Робин переступил порог знакомого заведения и мигом припомнил вечер, когда сэр Дунпель, притворившись пьяным и дико уставшим, провел его и обыграл в карточной партии. Это было не по-джентльменски — обманывать подобным образом. То, что Дунпеля подвигнул на этот шаг собственный проигрыш, когда он, решившись предложить партию лорду Морбей де Феррес, продулся подчистую, его тоже не красило. Ясно ведь, что его светлость согласился из расчета преподать урок, дабы неповадно было какому-то сэру впредь заикаться о «дружеской партии».
Кузен Алисии вздохнул в очередной раз, осознав, как здорово прогадал тогда, надеясь вернуть особняк, и ощутил сильнейшее раздражение относительно того, кто особняк у них отобрал, и того, кто нынче им владел. А ведь Феррес еще и отказал Алис в учебе, и с должности ее уволил. Теперь бедная девочка тщетно искала работу и день ото дня становилась все печальнее. Несносный человек и безмерный гордец! Глаза б его не видели.
На этой мысли Робин завернул за угол и столкнулся с идущим навстречу мужчиной.
Шагая уверенно и стремительно, джентльмен едва не сбил сэра Аксэн-Байо-Гота с ног, а после взглянул на него с высоты собственного роста столь надменно, что кузен Алисии в растерянности извинился за столкновение. Брюнет только приподнял брови, словно досадуя, что по коридорам имеют наглость бродить всякие невысокие личности. Поверенный, бегущий следом и сыплющий извинениями на манер бесконечно повторяющегося: «Простите, милорд, вышло недоразумение, ваша светлость, непременно найдем кого-то с более крепкими нервами, просим нас извинить», — заметил Робина и тут же напустил на себя важный вид.
— Сэр Аксэн-Байо-Гота, вы по поводу работы? Я получил записку, — игнорируя то, как покраснел кузен Алис, прекрасно узнавший лорда, он добавил: — Подождите, я должен проводить его светлость.
Его светлость, которому дела не было, что его кто-то провожает, внезапно замедлил шаг. Он обернулся и посмотрел на Робина внимательней.
— Аксэн-Байо-Гота? Я вас не узнал.
— Вы знаете сэра, милорд? — тут же попытался поучаствовать в беседе поверенный, смутно чувствуя, что несколько прокололся с холодным официальным тоном. Робин же, не так давно с гневом размышлявший о лорде Морбей де Феррес, внезапно растерял все обличающие фразы.
— Добрый день. — Он хотел приподнять шляпу, но ладонь ухватила воздух, поскольку головной убор остался на вешалке у входа, и Робин смущенно опустил руку. — Какая неожиданная встреча.
— Действительно, — кивнул Даниар. — Как ваша кузина?
— Алисия? Она вполне, да. Все хорошо. — Слова давались с трудом, а еще выбивало из колеи то, что лорд вообще с ним разговаривает, хотя секунду назад прошел словно мимо пустого места. — Передам ей ваши добрые пожелания.
Ответный взгляд окатил таким холодом, что Робин подавился концовкой фразы.
— Не стоит, — отчеканил его светлость, а после развернулся и продолжил свой путь.
— Как вы посмели его разозлить? — всплеснул руками поверенный, понижая голос до шепота. — Он и так на взводе. Его не устроила ни одна из кандидатур на должность секретаря. А где я возьму человека с железными нервами? — изменив в конце голос и копируя манеру лорда чеканить слова, произнес он. — Ждите меня здесь, я скоро вернусь.
И он бросился лорду вдогонку, а издалека вновь донеслось:
— Просим простить, милорд.
И приглушенное:
— Толку, что вы просите.
Не успел Робин прислониться к стене коридора и приготовиться к ожиданию, как совершенно смущенный и растерянный поверенный вернулся.
— Не будете ли вы… Не пожелаете ли… Его светлость говорит, что не хотел сбивать вас с ног, и, чтобы загладить досадное происшествие, приглашает испить с ним стаканчик прохладительного в отдельном кабинете. Не желаете?
