– Да.
– Не понимаю. Как ты его нашла?
Пейдж посмотрела на кровать.
Саймон не мог этому поверить.
– Твоя мать?
– Да, это она отвела меня туда.
Саймон тоже повернулся к Ингрид, словно ждал, что она прямо сейчас очнется и все объяснит.
– Я пришла к ней, – сказала Пейдж, – это была моя последняя надежда. Она знала, что есть такая клиника. Она тоже была там, давно, много лет назад. «Они там все делают не так, как везде», – сказала она. Ну я и попробовала. И все стало получаться. А может, и нет… обвинять другого в том, что случилось, легко, но может быть…
Удар, нанесенный ему новыми откровениями, был силен, но Саймон выдержал его, пытаясь сосредоточиться на главном.
Его дочь вернулась. Его дочь вернулась, и она больше не наркоманка.
Следующий вопрос он задал как можно более мягко:
– Почему мама мне не сказала, что она тебе помогает?
– Это я ее попросила. Пригрозила: если скажет, я откажусь лечиться.
– Почему ты не хотела, чтобы я знал?
Пейдж повернулась к нему. Он заглянул в исстрадавшиеся глаза своего ребенка и подумал: как давно он не смотрел на нее по-настоящему, как вот сейчас.
– Потому что вспоминала твое лицо, – сказала она.
– Что?
– Когда у меня что-нибудь не получалось, когда я подводила тебя, у тебя было такое разочарованное лицо… – Она замолчала и помотала головой, словно хотела избавиться от этого образа. – И если бы у меня снова ничего не вышло и я увидела бы твое лицо, мне не давала бы покоя мысль о самоубийстве.
Саймон снова прикрыл ладонью рот.
– О милая…
– Прости меня.
– Не надо. Прошу тебя. Мне больно от мысли, что из-за меня ты так чувствовала.
Пейдж принялась нервно расчесывать руки. На них еще виднелись точки былых уколов, хотя уже не очень отчетливые.
– Папа…
– Да?
– Мне уже надо ехать.
– Я тебя отвезу.
По пути они остановились у своего дома и зашли. Пейдж разбудила брата и сестру. Саймон достал айфон и снял на видео восторженные слезы в глазах всех своих троих детей во время этой краткой, но бурной встречи. Вернувшись в больницу, он покажет видео Ингрид. Не важно, услышит она что-нибудь в состоянии комы или нет. Он все равно будет снова и снова прокручивать его и для себя, и для нее.
Дорога на север была долгой. Но он ничего не имел против. Первые несколько часов Пейдж спала.
Саймон остался наедине с собственными мыслями.
Как много он пережил за последние часы. Он почувствовал радость и облегчение, когда снова увидел Пейдж – свободную от наркотиков Пейдж! Это было главное чувство, он оседлал его, как волну, и старался не обращать внимания на другие эмоции: тревогу о том, что будет дальше, горечь оттого, что он заставил Пейдж так бояться его реакции, растерянность из-за того, что он не мог понять, почему Ингрид хранила от него эту важную тайну.
Как она могла?
Как могла она не сказать ему, что отправила Пейдж в реабилитационный центр? Как могла промолчать, после того как узнала, что он видел дочь в парке, а потом еще имел стычку с Аароном? Одно дело – сдержать обещание, данное дочери. Он это понимал. Но они действовали не как пара.
Они всегда и обо всем рассказывали друг другу.
Во всяком случае, он так считал.
Саймон вдруг вспомнил, что говорил Рокко о том, как Лютер выстрелил в Ингрид, но тут Пейдж проснулась и потянулась к бутылочке с водой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Хорошо. Нам еще долго ехать, папа. Я могла бы добраться на автобусе.
– Нет уж, этого я ни за что не допущу.
Саймон посмотрел на нее с усталой улыбкой. Но она не улыбнулась ему в ответ.
– В гости ко мне приходить нельзя, – сказала Пейдж. – Еще целый месяц. Никаких визитов.
– Хорошо.
– Мне разрешили приехать только потому, что я очень просила, я сказала, что вы будете очень тревожиться.
– Спасибо.
Еще немного они проехали молча.
– Ну и как там это все работает? – спросил Саймон.
– Что именно?
– Тебе разрешили пообщаться с нами, только когда ты провела там месяц, да?
– Да.
– Как ты узнала о том, что случилось? Где-нибудь прочитала?
Пейдж кивнула.
– Мой психолог в клинике, она видела репортаж в новостях. И рассказала мне.
– Когда?
– Вчера вечером.
– Значит, она все знала раньше, а тебе не говорила?
– Да. Это ведь мой единственный шанс, папа. Полная изоляция. Пойми, прошу тебя.
– Я понимаю, – сказал Саймон и сменил полосу движения. – Ты знаешь, мы подружились с твоим бывшим хозяином Корнелиусом.
Пейдж живо повернулась к нему.
– Он спас жизнь твоей матери.
– Как?
Саймон рассказал ей о визите в Бронкс, все от начала и до конца, как они с Ингрид пришли к ней домой, как познакомились с Корнелиусом, как потом отправились в притон к Рокко в подвале.
– Корнелиус очень хорошо ко мне относился, – сказала Пейдж, когда он закончил.
– А еще он рассказал, как за два дня до убийства Аарона ты выбежала из дома с окровавленным лицом.
Пейдж отвернулась и стала смотреть в боковое окошко.
– Аарон тебя бил?
– Только в тот раз.
– Сильно?
– Да.
– Поэтому ты и убежала. А потом, как считает полиция, тот наемный убийца убил его.
– Наверное, – отозвалась Пейдж отстраненным тоном.
И по ее голосу Саймону показалось, что она лжет.
Саймон давно чувствовал, что в версии следствия о том, как был убит Аарон Корвал, что-то не так. С одной стороны, эта версия абсолютна логична, проста и адекватна. Вроде бы. Секта убивала лиц мужского пола, которые некогда, в младенческом возрасте, были противозаконно усыновлены. Аарон Корвал был одним из усыновленных, следовательно, на него тоже шла охота. Эш и Ди Ди вернулись на место преступления, потому что им нужно было убить Саймона.
Но откуда они узнали, что Саймон тоже будет там?
Саймон вдоль и поперек прошерстил всю информацию. Просмотрел все записи камер видеонаблюдения и обратил внимание на то, что машина Эша и Ди Ди ни разу не проехала мимо больницы. Значит, они за ним не следили.
Потом Саймону бросилось в глаза кое-что еще.
