— Даю магическую клятву отпустить перевёртыша с миром, не причинив вреда, если он ответит на наши вопросы.
Как только здоровяк замолчал, в воздухе возникли слова клятвы, полыхнули синим огнём и растаяли.
Через мгновение перед нами стоял высокий нескладный юноша в походной одежде, худой, словно тонкое деревце. Нестриженые волосы спадали ему на глаза, навешиваясь на очки.
— Хорошо, я отвечу на ваши вопросы, но это будет стоить один билет до Академического мира.
Все возмущённо вздохнули.
— Скажи спасибо, что живой уходишь, и не в участок полихранов, — зашипел сафир.
— А я и скажу спасибо, но только себе. Когда на наш поезд напали, я чудом, перевернувшись, выскочил в окно, бежал, только пятки сверкали. Два дня бродил по этому лесу в треклятом тумане, пока на вас не наткнулся. Я, правда, не хотел воровать, хотел привести вас в чувство, но то ли рассудок помутился, то ли я до такой степени голодный. Но вы поймите, что я не смогу достать еду бесплатно, да и билет не куплю. Могу только на один вопрос ответить: это мир Воздушных песков. Я изучал маршрутную карту движения магогусеницы, когда произошло нападение. Почему тут туман, точно не знаю.
— Я знаю, откуда тут туман, читала об этом мире в книгах, — заулыбалась, вспомнив о нашей огромной библиотеке. — Туман в мире Воздушных песков стелется во время брачных игр хориуса туманного (они сами его нагоняют и разгоняют, чтобы никто не мешал свадебным игрищам и не ходил в густолесье). Далеко от леса туман не распространяется. Думаю, если пойдём в противоположную сторону от чащи, выйдем или к деревне, или к станции. Надеюсь, что лорд Кристиан и Краснокрылый очутились прямо на станции.
— Искать мы их не будем, — отрезал разозлённый сафир, — не маленькие. Они точно в этом мире, а значит, связаться с домом могут. Идём в направлении противоположном лесу, нужно найти людей и поесть.
Все согласно закивали, голодные желудки требовали пищи, да и отдохнуть от пережитого стресса не мешало бы.
Побрели гуськом: первым шёл огр, замыкал строй сафир. Перевёртыша простили и взяли с собой, в свете произошедших с нами событий посчитали его рассказ правдой.
Я шла и вздыхала: платье промокло безвозвратно, подол потяжелел и болтался грязной бесформенной тряпкой, рукава непостижимым образом были мокрые до локтей. Хотелось помыться и надеть сухую одежду, но ради поступления в Академию я готова была прибыть туда в любом виде, хоть в тине болотной, только бы не опоздать на вступительный экзамен.
Туман рассеялся внезапно, вот только что стоял молочной стеной и через мгновение исчез, будто мы пересекли незримую черту, отделяющую лесные владения от остального мира.
Мы вышли на широкую каменную дорогу: идти по ровной тропинке было легче, чем по мелким камушкам. Я споткнулась и с тихим криком полетела вперёд.
«Опять обдеру руки в кровь, — успела с грустью подумать я, ожидая удара о землю. — М-м-м, какие мягкие камни в этом мире».
Заторможено пробивались уставшие мысли, хотелось тут же свернуться калачиком и уснуть.
— Спасибо, что поймал её, — огр поднял меня с мягкого ковра и посадил на плечо.
Волосянка земляная (ядовитая) зашевелилась, превращаясь в маленькую девочку в очках, и заканючила:
— Я тоже устала, я тоже хочу на ручки-и-и, возьми, возьми.
Сафир встряхнул девочку и, улыбаясь во все зубы, сказал:
— Могу придать ускорение, вмиг до деревни долетишь. Желаешь?
Перевёртыш показал язык и вернул себе прежний облик нескладного парня.
— Я вам благодарен за помощь моей подруге, примите в дар, пожалуйста, — в руках Джиниуса Квадро возникло десять серебряных монет. — На них вы сможете купить не только билет, но и одежду. Когда ещё доберётесь до своего багажа.
Джинн чинно поклонился.
Я всегда знала, что в душе джинн не прагматичный сухарь, а добрый и заботливый парень. И для меня он был не фамильяром, а другом! Другом с большой буквы, только ему я доверяла бесконечно: свои мысли, мечты, страхи.
Смущённый перевёртыш поблагодарил джинна и представился Валентайном Брезгливым. Пояснив, скорее даже оправдываясь, что его семья совсем не брезгливая, просто глупые деревенские жители так окрестили его предков, прибывших из столицы на постоянное место жительства в болотистые места.
Болота в его мире особенные, своевольные, могут подбираться близко к поселениям. В них живут чудовищные создания, которые ночью проникают во дворы людей и утаскивают домашнюю живность: коз, коров, гусей. А взамен оставляют, по их мнению, очень ценную оплату — сгустки вонючей слизи, которую деревенские с радостью собирают и продают в магические лавки.
Его предки были не такие, они брезгливо выкидывали слизь за ворота, считая её грязью. Это уже потом, по прошествии времени, они поняли, какую ошибку совершали, слизь стоила баснословных денег. Да и болота подбирались к деревням не часто, раз или два в месяц.
В деревне к вылазкам чудовищ готовились заранее: покупали откормленных животных, причёсывали, мыли, в общем, приводили в товарный вид, чтобы именно в их двор забрёл голодный слизобрюх; а на ночь в небольшом открытом загоне оставляли «живой товар», гася свет в окнах, чтобы не спугнуть потенциального «покупателя».
Можно сказать, что все окрестные деревни были большими лавками с разнообразными предложениями для болотистых монстров. Жители жили этими вылазками, на вырученные деньги покупали всё: от продуктов до домов, денег хватало на любую прихоть, никто не работал.
«Вот бы мне такую баночку слизи, — размечталась я. — На проверку, так сказать».
Слушая историю Валентайна, мы незаметно дошли до поселения.
— Маркус, опусти меня, пожалуйста, на землю.
Глава 14. Бег с препятствиями
Отряхнув мокрое платье, попыталась травой оттереть обувь от налипшей грязи. Получилось не просто плохо, а ужасно. Туфли до этого были золотисто-грязные, а после моих стараний приобрели зелёные разводы.
Таверну с кричащей вывеской: «Всё самое вкусное только у нас!» — мы заметили издалека. Да и трудно не заметить, то есть не услышать такие громкие вопли. Живая вывеска обрадовалась, что мы отреагировали на её призывы, и замолчала. Запах свежевыпеченной сдобы щекотал нос, заставляя глотать слюни.
— Давайте быстрее, всё вкусное съедят, — и бегом припустила к вожделенной еде. Добежав до таверны, остановилась подождать друзей.
— Эй ты, нищенка, иди отсюда подобру-поздорову, тут не подают! — толкнул меня проходивший мимо толстопузый парень.
Приземлившись на пятую точку своего тела, в этот раз я оценила твёрдость местных камней.
Дверь таверны распахнулась и оттуда выскочила дородная женщина с полотенцем.
«Ну, всё, сейчас ещё и бить будут», — пронеслась лихорадочная мысль.
