Глава 10
Бри предпочла бы задержаться на третьем этаже, даже стоять, распинаемой, перед ректорским столом, но Гвен, чуть подталкивая в спину, упорно вел ее на пятый.
Происходящее казалось Британи неправильным, запретным. По инерции передвигая ноги, она прокручивала в голове слова вежливого отказа. Как бы сразу уйти? Увы, воображение отказывалось выдавать что-то путное. Еще и наставление матери не ко времени вспомнились… Словом, когда девушка обреченно замерла перед дверью, больше напоминавшей портал в другой мир, она мысленно приготовилась к воплощению слов в действие. То есть к статусу ректорской любовницы.
— Мастер Лабриан, — Бри предприняла последнюю робкую попытку улизнуть в общежитие, — поздно уже, можно?..
— Нельзя! — отрезал Гвен, отрубив крылья надежде.
Британи тяжко вздохнула и расстегнула верхние пуговицы платья: в любовных романах герои в порыве страсти не щадили одежду героини.
— Вы чего? — удивленно уставился на нее ректор. — На лестнице прохладно.
Что есть, то есть. Добротная, каменная, она не располагала к долгому нахождению в неглиже, героиня романа рисковала бы подцепить воспаление легких.
Глаза у Гвена не светились — Бри украдкой проверила.
— Ну, — девушка залилась краской до самой шеи и поспешно застегнула воротничок, — вы же собрались…
Не договорив, она уткнулась в стену, мечтая провалиться сквозь все пять этажей.
На лестничной площадке ненадолго повисло молчание, а затем ректор от души рассмеялся.
— Даже если бы мне пришла в голову подобная мысль, не здесь же! — фыркнул он.
— А какая разница? — искренне недоумевала Британи.
Искоса взглянув на Гвена, она убедилась, набрасываться на нее он не планировал. Или тщательно маскировался.
— Как бы вам объяснить?.. — Господин Лабриан почесал подбородок и касанием руки отворил дверь. — Поменьше бульварных романов читайте. Не спорю, иногда случается, но для подобных дел обычно предпочитают спальню. Проходите!
Однако Бри не спешила воспользоваться приглашением. Комкая манжет, она отважилась развить запретную тему:
— Уверена, в академии найдутся гораздо более симпатичные девушки…
— Да проходите же!
Ректор силой, едва ли не за шиворот, заставил Британи переступить порог и захлопнул за ней дверь, вдобавок, будто у несчастной студентки недостаточно тряслись колени, закрыл на замок. После Гвен обернулся к притихшей, ставшей еще больше похожей на Мышку девушке и, скрестив руки на груди, заметил:
— Что-то вы слишком стеснительны для моей любовницы!
Подбородок Бри практически коснулся груди. Если прежде уши были просто красными, то теперь приобрели густой свекольный оттенок.
— Я… Я очень виновата, мастер Лабриан.
Ректор не ответил и зажег в прихожей свет. Видимо, чтобы в полной мере насладиться чужим позором. Книги легли на полочку под зеркалом — два тонких тома, больше напоминавшие тетради. В библиотеку Гвен заходил не просто так.
Британи боялась пошевелиться, даже дышала через раз.
— Ну, и с чего вдруг такие фантазии? Влюбились?
Он спросил это запросто, будто интересовался погодой.
Девушка мысленно вернулась к той злосчастной перемене и постаралась максимально честно объяснить свое поведение.
— Надо расширять кругозор, — внимательно выслушав историю рождения пикантной сплетни, заметил Гвен. — Цветы дарят не только дамам сердца. К тому же я не дарил, а вернул — большая разница.
И без всякого перехода полюбопытствовал:
— С Кевином Таширом занимаетесь?
— Да. То есть уже нет.
Вряд ли после проваленного испытания «золотой мальчик» захочет с ней знаться.
Немного успокоившись и уверившись, что чай — это чай, а не прелюдия к лишению невинности, Британи огляделась. Прежде ей не доводилось бывать в богатых квартирах, а жилище господина Лабриана явно к ним относилось. Взять хотя бы вешалку — не из сосны, а из ореха. И держатель для зонтов — роскошь для обычных домов. К примеру, родные Бри просто ставили их в ведро. На стенах — рожковые светильники. Зеркало освещено особо, чтобы модницы могли прихорашиваться перед уходом, а мужчины проверять, не криво ли повязан галстук. Интересно, Гвен жил здесь один? Какая, собственно, Британи разница, но девушки — существа любопытные. Она поискала глазами шляпку или пальто, однако не обнаружила вообще ничего, только одинокие перчатки для верховой езды. Выходит, верхняя одежда хранилась где-то в другом месте. Где, девушка обнаружила, когда пригляделась к одной из стен, скрывавшей утопленный шкаф.
— Вы предпочитаете пить чай в прихожей? — усмехнулся наблюдавший за ней Гвен.
Настроение его явно улучшилось — еще один повод для радости. Может, обойдется, и Британи не вылетит из академии.
— Ой, — встрепенулась девушка, — я сейчас, простите, мастер Лабриан.
Последнюю часть фразы она произнесла скороговоркой, из-за чего все слилось в одно слово, непонятную абракадабру.
— Британи Орув! — закатил глаза Гвен, когда девушка поспешила разуться. — Даже во дворце босыми не ходят, а у меня не шелковые ковры, чтобы бояться их запачкать. А вот вы умойтесь. Справа по коридору, первая дверь.
В ванной комнате ректора вполне можно было жить, места бы хватило. Воспользовавшись тем, что хозяин квартиры удалился на кухню, готовить чай, Бри детально все рассмотрела. Ну не себя же — пугало в зеркале. То ли дело различные флакончики, баночки. Не такие уж мужчины минималисты, тоже за собой следят, приятные запахи любят.
А вот женские мелочи на бортике ванной отсутствовали. Не нашла их Британи и в шкафчике, куда, переборов совесть и полученное воспитание, быстро сунула нос.
И ванная, и душ — несусветная роскошь! Воображение Бри мигом нарисовало картину: ректор нежится в душистой пене с бокалом шампанского. Потом черты Гвена трансформировались в нее, Британи. Неплохое вышло бы поощрение за хорошую учебу, но уж больно непристойное.
— Полотенце зеленое возьмите, — донесся сквозь приоткрытую дверь голос господина Лабриана. — По платью щеткой пройтись, и хватит. Я жду вас в гостиной.
Вторично Бри предстала перед ректором в более-менее приличном виде. Влажные волосы — чтобы очистить их от пыли и паутины пришлось потрудиться — чуть завились. Прежде Британи не раз пользовалась этой хитростью, когда хотела сделать прическу.
— Ну вот! — окинув ее беглым взглядом, довольно кивнул Гвен.
Он устроился на темно-синем диване, заложив ногу на ногу. Бри догадывалась, не будь ее, ректор и вовсе бы там устало развалился.
На столике действительно стоял чайный поднос — владелец квартиры не обманул. Приятно дымился прозрачный чайник с соломенной жидкостью и соцветиями ромашки на дне. Рядом раздули бока фарфоровые чашки с вензелем академии, манили попробовать их бисквиты и шоколадные конфеты в золотистой обертке. Складывалось впечатление, будто Британи пригласили на свидание, а не на воспитательную беседу.
