— Ты издеваешься?
Я не собираюсь скрывать свое негодование. Более того, у меня возникает смутное подозрение, что кое-кто в этой комнате набивает себе цену. Я не такая, я жду трамвая. К черту такие игры!
Встаю, хватаю ее за локоть и тяну вверх. Как только она поднимается, сжимаю тонкую шею и впиваюсь в приоткрытые губы. Она что-то мычит, пытается отстраниться, но заламываю девчонке руку и припечатываю к себе. И пока малышка привыкает к мысли, что не удастся сбежать, с удовольствием исследую ее рот языком, улавливая вкус каких-то ягод, втягивая аромат душных полевых цветов и понимая, что теряю контроль. Месяц без секса действует на меня логичным образом — я завожусь, как кобель.
Ловким движением пальцев расстегиваю кружевной лифчик, и не дожидаясь ее протеста, склоняюсь и ловлю губами торчащий сосок. Он гордо сносит мои поцелуи, укусы и искусную игру, что должна раскрепостить бедную Лизу, попавшую в лапы своего мучителя. Ее кожа покрывается мурашками, а ладонь на моем плече подрагивает. Да! Ну наконец-то мы вошли в нужное русло. Интересно, она уже хочет меня?
Лиза вздрагивает и прерывисто дышит. Мои пальцы исследуют ее, избегая главного украшения женского тела. Тихий стон малышки действует на меня как афродизиак. Я снова ее целую. Отпускаю руку и сжимаю округлую ягодицу, маленькую, как и сама девчонка, ростом метр шестьдесят пять, не больше. Черт! Не могу терпеть. Она сводит с ума, доводит разум до исступления, где на задворках сознания возникают самые развратные позы. Там, в своей голове, я отымел ее уже сотни раз, в реальности же толкаю на мягкий диван, и как только она садится, развожу ей ноги.
У каждого свой фетиш.
Мой странен до безумия.
Я впиваюсь губами в ее кожу сквозь тонкое кружево и вдыхаю аромат похоти. Чувствую себя безумцем, но не могу остановиться, потому что девчонка пахнет иначе, не душит тяжестью и терпкостью, а, словно изысканный фрукт, очаровывает незнакомой мне пряностью.
— П-подождите… — вяло протестует Лиза, пока я пытаюсь стянуть ее трусики через дьявольские каблуки.
И пусть она стриптизерша! Сейчас, когда все, что ниже пояса, сжимается в болезненных спазмах, я хочу лишь одного — доставить удовольствие нам обоим.
Но ей не нравится.
Все, что я начинаю вытворять, каждая моя ласка не вызывает в ней восторга. Наоборот, она трезвеет, стыдится и пытается отстраниться. Журналы, газеты, телевизионные шоу твердят: женщины мечтают увидеть мужчину у своих ног, но неужели есть те, кому это не нравится? Новое открытие меня потрясает. То, что я считают своим коньком, чем могу завоевать абсолютно любую женщину, на нее не действует. Меня это задевает.
— Что же тебя возбуждает, малышка? — шепчу в ее губы и накрываю их. Снова мычит. — А если так?
Лиза вздрагивает и откидывает голову назад. Ощущение, словно через минуту я либо вознесусь на седьмой небесный этаж, либо размажусь на бетон подземной парковки.
— Нравится? — спрашиваю, и вместо ответа слышу стон.
Рот наполняется слюной. Желание достигло предела, остается лишь ее подготовить.
— Мне больно, — стыдливо признается Лиза, и едва я пытаюсь взять ее, вскрикивает и с силой впивается в мою руку ногтями.
Огромные глазища даже при тусклом свете блестят от слез. Лиза прикрывает руками грудь, прячет то, что я уже успел разглядеть и как следует обласкать, и пытается незаметно отползти.
Стою, как вкопанный, с безумным стояком, и впервые не знаю, что делать. На столе лежат сигареты. Достаю и закуриваю. Предполагаю, что она уйдет, так и не доделав работу до конца, но девочка продолжает сидеть на диване, поджав колени. Она следит за каждым моим движением. Неужто и вправду девственница? Тогда почему она здесь?
Мне хочется узнать имя той, которая сумела окончательно испортить мой вечер, но правила клуба запрещают. А я ведь, по мнению Ани, весь из себя такой правильный, до тошноты и зубного скрежета. Со мной скучно и тоскливо… Вспоминаю ее полные презрения глаза. Всего пару часов после последнего нашего секса, и моя женщина, та, вокруг которой вертится вся моя Вселенная и без которой я не вижу будущего, меняется до невозможности. Аня становится чужой.
Потом выясняется, что такой она была всегда.
— Я… — опять что-то мямлит девица.
К черту!
Достаю из бумажника две розовенькие купюры и бросаю их на диван.
— Моральная компенсация за то, что не трахнул. — Молчит. Строит из себя невинную. — Не расстраивайся. На десятку чаевых ты потянула.
Она опускает голову, и я замечаю, как дрожит ее подбородок. Терпеть не могу дешевую игру.
Наливаю стакан виски, осушаю его и выхожу из комнаты. Надо же было в такой день попастся на фригидную! Чтоб ее…
Ночная прохлада приводит в себя. Я закуриваю еще одну сигарету и прислоняюсь к фонарному столбу.
Запоздало вспоминаю о том, что хотел позвонить Бурову, но когда достаю из кармана телефон, вижу четыре пропущенных вызова и сообщение от друга: “Я в курсе, что случилось. Расслабься. Тилл и Маккалох* смогли. Мы тоже сможем. Только в следующий раз связывайся с женщинами-учеными. И тем более не женись на них. Пожалей мои миллионы. “
И еще одно:
“В понедельник начнутся лекции. Спасибо, что выручил”.
Долгая затяжка и медленный выдох расслабляют. Смотрю сквозь сигаретный дым на подъехавшее такси и решаю снять его, но тут из переулка выскакивает Лиза. Все в той же юбке-карандаш, на невысоком каблуке и с пиджаком в руке. Она всхлипывает, вытирает слезы и садится в машину, а я почему-то чувствую себя дерьмом. Хотя к черту! Сама виновата. Здесь ей не сцена большого театра, где похвалят за умение тянуть носок.
Докурив сигарету, бросаю ее в урну и иду к своей тачке с мыслями, что приду домой и завалюсь спать. В пустой квартире, где все пропитано Аней…
______________________
Примечание:
Из сообщения Бурова:
*Джеймс Тилл и Эрнест Маккалох — американские ученые биоинженеры. В 60-х годах прошлого века первыми привели экспериментальные доказательства того, что стволовые клетки действительно существуют в природе. Они облучали мышей летальной дозой радиации, а затем спасали их, пересадив одну стволовую клетку.
Сегодня, путем многочисленных исследований их последователей, таким образом лечат от онкологических заболеваний(речь идет о сеансе химиотерапии).
Глава 2. Сплетня
Вероника
Закон подлости существует.
Я открываю дверь нашей квартиры, и аромат куриного бульона ударяет в нос. Присутствие мамы меня огорчает. В последнее время ее нотации настолько раздражают, что я стараюсь находиться здесь только, когда родителей нет. Так спокойнее и безопаснее для моей нервной системы.
Увы, в этот раз подгадать время не получается.
