— Это всего лишь сплетни, — прерываю ее, пока она не сказала лишнего. Ведь стоит человеку что-то произнести вслух, как он неосознанно начинает в это верить. — Не верьте всему, что говорят. Всего доброго.
Женщина остается где-то позади, а я, заскочив за своим пальто, спешу покинуть здание университета. Меня все больше раздражает общество женщин. Правда, они же оказывают позитивное влияние на мое настроение. Я начинаю отходить от событий последних двух месяцев, отношусь чуть мягче к людям и с большим интересом к работе. Или это заслуга конкретно одной светловолосой девчонки с невозможными карими глазами? Как она там? Не повысился ли снова жар? Поела хоть что-то?
Я набираю короткое сообщение, уточняя только ее самочувствие, и с нетерпением жду ответа. Однако получаю его только спустя минут двадцать, когда пересекаю черту соседнего района и нахожусь неподалеку от лаборатории.
“Все хорошо, Станислав Юрьевич”.
И все. Больше никаких подробностей.
Провожу параллель с Аней, которая вот так же отвечала, если я проявлял хоть какое-то беспокойство. Разве что не столь официальным тоном.
Кладу телефон на сиденье и, выруливая на парковку, улыбаюсь. Мне сложно представить, как из уст Вероники звучит имя Стас или хуже того ненавистное Стасик, которое меня доводит чуть ли не до икоты, но противостоять в этом вопросе матери — себе дороже.
Звук оповещения привлекает внимание, и я вижу имя Валевской. Не желая гадать, что там, открываю. Короткий текст “Простите” дополняет фотография разбитой чашки. Красной. Значит, принадлежала бывшей. Прислушиваюсь к себе и облегченно осознаю — негативного отклика нет, зато присутствует безразличие: ленивое и циничное. Может, вот так наступает свобода?
Глава 19. Новость
Граф
Чуть позже я захожу в лабораторию. Буров смотрит на мой небрежно накинутый халат и качает головой.
— В последнее время ты плюешь абсолютно на все правила. Понимаю, что вездесущей Ани больше нет, но хотя бы создай видимость, что ты и без нее ответственный человек.
— Перестань, — устало произношу и сажусь на табурет.
Друг снова в спецодежде, копается в веществах, смешивает, колдует. Одним словом — развлекается. Мне же все настолько надоело, что плечи опускаются, одолевает зевота и хочется взять пару дней выходных.
— Выглядишь неважно, — говорит он, оторвавшись от колб.
— Хочу отпуск.
— Я тоже, но расслабляться рано.
— Может, небольшой перерыв? — предлагаю ему, уже заранее зная ответ.
— Студентка поменяла планы?
Нет, такого вопроса я не ожидал.
— Дело не в ней.
— В Ане? Ты уже в курсе новостей? Сочувствую. Теперь это выглядит такой большой глупостью, что мне ее даже жаль.
— Ты о чем?
— Упс. — Серёга отводит взгляд, а после избавляется от очков.
Я жду пока он соберется мыслями, зевнет и нарушит тишину стоном.
— Не хотелось мне быть тем, кто донесет до тебя эту новость! — Я чувствую напряжение, которое вмиг сковывает руки. Оно тонкой нитью закручивается в груди и вынуждает подозревать, что кто-то умер. Иначе как объяснить тень, ложащуюся на лицо друга? — Короче, Аня рассталась со своим хахалем. Так говорит она. А по факту, как только команда Буткова получила активное вещество, записи нашего проекта и образцы, она им стала не нужна. Твоя жена повелась на красивые слова, и слила им все, оставив за бортом не только нас, но и себя. Любовь прошла, завяли помидоры. Бутков, получил билет в светлое будущее и чихать он хотел на женщину за тридцать, которая в будущем может стать помехой.
Я не нахожусь ответом. Это что же получается, причина ее ухода — пустые надежды? Тогда и наш брак не имел смысла, если побег за иллюзией был единственным выходом из токсичных для нее отношений.
— Эй! — Буров машет рукой перед моим лицом. — Прием! Я здесь.
— Ее жизнь меня больше не касается. Я вообще собираюсь взять отпуск и заняться ремонтом.
— Ремонтом? — удивляется друг, а затем начинает хохотать. — Граф, ты себя сейчас слышишь? Какой, к черту, ремонт?
Я тоже начинаю смеяться, аргументируя свое решение ещё большей глупостью:
— Женщины меняют прическу, а я сменю кровать.
— Тебя настолько зацепила девчонка?
— Я не собираюсь с ней спать. По крайней мере, сейчас.
— О-хо-хо! Чувствую, здесь назревает что-то серьезное. — Я пытаюсь развеять его домыслы, но он только разогревается: — Сначала ты ее подвозишь домой, да-да, если я пьян, это вовсе не значит, что ничего не помню. Потом ты ищешь ей врача. А дальше? Приютишь на время?
— Кхм…
— Третья стадия уже наступила?! Ну ничего себе!
— Вообще-то, я вчера впервые испытал за кого-то страх. Черт его знает, что произошло. Вроде умный человек, бывало даже первую помощь оказывал, в стрессовых ситуациях всегда спокоен, а тут из-за какой-то температуры…
Буров поднимается со скамьи и снимает перчатки.
— Когда моя Алена шла на операцию, Никита отказался ее резать. Хирурги часто дают заднюю, если дело касается близких.
— Валевская мне ни разу не близкая.
— Кто? — Буров даже рот открывает от неожиданности. — Дружище, я, конечно, все понимаю, но ты уверен, что стоит в это влезать? Он же тебя в порошок сотрёт.
— Сомневаюсь, — хмыкаю я. — Если бы он дорожил своей дочерью, то общение было бы совсем иным. Неважно, в чем провинился твой ребенок, это не даёт тебе права обращаться к ней как к проститутке. К тому же такого мелочного скота еще поискать.
— Теперь я думаю, что тебе и вправду нужен отпуск. Обои там переклеешь в перерыве между лекциями, шторы поменяешь, ту же кровать..
— Издеваешься?
— Нет, сочувствую. Мой тебе совет, Стас, реши сначала свои проблемы, а потом лезь в чужие.
И он прав. Вот только не могу я сейчас оставить девчонку в беде. Черт знает, почему. Просто не могу.
— А я тут думал, что сорвал куш. Такую красотку вчера подцепил! — мечтательно произносит друг. — Эх, сплошное разочарование. Вот почему, если есть мозги, то страшная, а если их нет, то красивая? Где найти такую, чтобы все вместе?
— Надо было в университет идти работать, тогда нашел бы.
— У тебя есть кто-то на примете? — оживает он.
— Я тебе не сваха. Захочешь, сам найдешь, — говорю и решаю вернуться домой. — В общем, я поехал. С отпуском разберусь завтра.
— А лекции?
— Буду вести, конечно же! Извини, но мне нужен перерыв.
Буров понимающе улыбается и зовет меня покурить. Простояв какое-то время на улице, и обсудив дела, мы приходим к выводу, что отпуск возьмем вместе. Вчерашний эксперимент, поначалу казавшийся нам гениальным, провалился. Нам обоим требуется перерыв, желательно приятный. Я надеюсь утрясти свои дела и немного поваляться в постели, посмотреть что-то псевдонаучное или почитать художественную литературу. Сергей же собирается прогуляется по клубам. Там, где он в своей стихии.
