– Тогда рассмотрите его блистательное будущее на нашей планете.
– Это сомнительно…
– Отчего же? – Якоб отложил коммуникатор. – Исходя из ваших же жутких предположений, именно его нахождение на Гее принесет ребенку наибольшую пользу. Как вы считаете, господа? – адвокат перевел взгляд на остальных представителей Службы опеки: – Неужели те, кто призван защищать интересы детей, допустят возможность гибели семилетнего мальчика?
– Не передергивайте!
– Госпожа Вилкова, ваше мнение мы уже услышали, – Якоб кривовато усмехнулся, – вы уже похоронили Рикьярда Саттора.
– Я не…
– Невероятный подход к делу для старшего инспектора, – прервал ее Стивенс. – Так что скажите, господа?
Мужчины переглянулись. Полковник откинулся на спинку кресла, в котором сидел, скрестил на груди руки и попытался отрешиться от происходящего, отдав бразды правления в руки адвоката. Его до крайности бесила Селена Вилкова, и коммандер решил для себя, что Рика не отдаст, даже если Якоб скажет, что так нужно для дела. Подумать только! Да даже представить невозможно, чтобы мальчик оказался в руках людей подобных этой женщине!
– Служба опеки существует для того, – осторожно начал Николас Цой, – чтобы, в первую очередь, следить за интересами ребенка, за условиями, в которых он живет…
– Ну, так давайте поглядим на условия! – воскликнул Якоб, поднимаясь с места. – Георг?
– Разумеется, – ответил Саттор, поднимаясь с кресла. – Следуйте за мной, господа.
– И пока мы осматриваем дом, вы можете ответить на мой вопрос, господин Цой, – жизнерадостно заметил Стивенс, и старший инспектор по опеке, только расслабившийся, вновь замялся. – Ну, же, – подбодрил его Якоб. – Если встанет вопрос о выборе: гибель на родной планете, или жизнь на нашей – что бы вы выбрали для Рика?
– Разумеется, жизнь! – возмущенно воскликнул Николас. – Но если суд вынесет решение…
– Вы безоговорочно его примете? – полюбопытствовал адвокат.
– Суд примет решение на основе всех доводов, документов, заключений… – заговорил младший инспектор Сато.
– И ходатайств, – закончил за него Стивенс. – Ходатайства Службы опеки в том числе. Так вот я и спрашиваю вас, господа, готовы ли вы обречь мальчика на будущее, которое ему предрекает госпожа Вилкова?
– Не давите на нас, – холодно заговорила Селена. – Служба опеки будет исходить из многих факторов. Если все они укажут, что возвращение на Танор – лучший выбор для ребенка, он отправится на Танор.
– На костер? – усмехнулся Георг.
– Это было всего лишь предположение, – с досадой ответила Вилкова. – В средневековье люди были крайне плодовиты. Вполне возможно, что в соседней деревне есть его дяди, бабушки, дедушки, старший брат или замужняя сестра.
– Но что делать с тем, что мальчик уже знает о космосе, о других планетах и прочих вещах, которые ему знать не полагалось? – Якоб остановился и пристально взглянул на женщину. – Предлагаете вмешаться в хрупкий детский разум и лишить его памяти? Не противоречит ли это вашим убеждениям и нашим законам, которые запрещают ставить блок детям до десяти лет? Или же ребенок с отсталой планеты имеет меньше ценности, чем дети с цивилизованных планет?
– Вы вновь передергиваете! – воскликнула Вилкова. Ее лицо вдруг стало пунцовым, и глаза зло сверкнули. – Мы ничего подобного не говорили…
– Тогда что делать со знаниями, которые мальчик уже получил? – перебил ее Стивенс. – Будете держать его в изоляции три года, чтобы поставить блок, а после отправите на Танор, где его уже похоронили вместе со всеми родными? Представьте, повзрослевший мальчик появляется у каких-нибудь родственников, если они, конечно, у него есть. Он не может ответить, где был три года, не помнит, что случилось, может, даже никого не узнает. А не будет ли это повод назвать его юродивым? И какое тогда будущее будет ждать Рика?
– Господин Стивенс, – Цой нервно передернул плечами, – вы переходите все границы. Это давление на представителей…
– Вы так считаете? – Якоб пожал плечами. – Я считал, что мы ведем цивилизованный диалог. Если уж госпожа Вилкова способна рассматривать возможное сожжение мальчика, почему же я не могу спросить вашего мнения по этому поводу? Мы ведь выясняем, что ждет Рика Саттора после того, как будет рассмотрено дело о его местонахождении. Заметьте, я пока не говорю об усыновлении, только о местонахождении…
– Конечно, – фыркнула Вилкова. – Когда вы услышите, что Служба опеки согласна с тем, что возвращение ребенка на Танор невозможно, вы перейдете к тому, с кем мальчику будет лучше жить.
Саттор одарил женщину тяжелым взглядом, но вновь напомнил себе, что нужно доверять Якобу. Пока тот неплохо справлялся со своей задачей, и комиссия шла у него на поводу, даже неприятная Вилкова. Стивенс вел эту партию, и полковник терпеливо слушал, стараясь ни во что не влезать. Он остановился перед гостевой комнатой, но промолчал, ожидая, когда на него обратят внимание.
– Конечно, – в тон женщине ответил адвокат. – Вы сами прекрасно понимаете, что в такой непростой ситуации коммандер Саттор, уже сумевший найти с мальчиком общий язык, как никто сумеет воспитать достойного гражданина нашего сообщества и верноподданного Его Императорского Величества. Его послужной список, награды, любовь экипажа – говорят за себя сами. Боевой офицер, герой империи, прекрасный человек, полюбивший мальчика, как родного, готовый дать ему превосходное образование и помочь определиться с будущим. Вы видите кого-то более достойного? Возможно, приют, и Рик вместо семьи получит…
– Можно подумать, что с коммандером Саттором ребенок получит семью, – фыркнула Вилкова. – Вы верно заметили, он – боевой офицер, и служба полковника проходит в космосе.
– И, тем не менее, – возразил Стивенс. – Иметь отца, пусть и видеться с ним во время его пребывания на Гее, и оказаться круглым сиротой – это разные вещи.
– Кадетский корпус? – поджал губы младший инспектор Либкнехт. – Не вижу особой разницы.
– Хотя бы в том, что в кадетском корпусе Рик получит лучшее образование, о каком только можно мечтать, – горячо возразил Якоб. – Его будущее уже будет определено. Профессия, прекрасное жалование, именитый отец, чью фамилию мальчик будет носить. Но, главное, отец! У мальчика будет отец! Саттор – это вам не какой-нибудь Иванов или Джонс. Не безликий сирота, а юноша, который с гордостью сможет сказать – Георг Саттор мой отец. Возможно, его первые годы службы пройдут рядом с родителем, который поддержит, поможет, подбодрит. Уверяю вас, господа, лет через двадцать мы еще услышим о коммандере Рикьярде Сатторе – новой звезде на небосклоне Вооруженных Сил империи Геи…
– Кхм, – Саттор все-таки привлек к себе внимание. Якоб оглянулся на него, незаметно подмигнул ему, но быстро вернул себе вежливо-благожелательное выражение на лицо и произнес:
– Но поглядим, в каких условиях будет жить наша будущая знаменитость.
