– Хм, – изрек рядом Якоб. – О чем он?
– Понятия не имею, – пожал плечами коммандер.
– Доказать невозможно? – понял адвокат, Георг ответил ему честным взглядом несправедливо обвиненного человека. – Понял.
Мужчины переключили внимание на происходящее. На свидетельское место направлялся сам генерал. Саттор отметил с пренебрежением, что некогда подтянутое тело Янсона оплыло. На макушки, среди волос цвета спелой пшеницы красовалась небольшая плешь. От молодого весельчака-курсанта, с которым Георг когда-то учился в Космической Академии, не осталось ничего, кроме амбиций и непомерного честолюбия.
Войцех Янсон учился на два курса старше, звезд с неба не хватало, но был спор на выдумки, обладал огромным запасом шуток и легко заводил друзей. После выпуска несколько лет прослужил на орбитальном сторожевом катере. Потом еще четыре года на крейсере «Торнадо», побывал в паре заварушек, получил награду и внеочередное звание, благодаря высокопоставленному родственнику жены и перешел в Планетарную Службу. Оттуда перебрался прямиком в Штаб, уже имея звание подполковника. За семь лет безупречной службы выбился в генералы, окончательно утратил прежнюю легкость своей натуры и совесть. Карьерист, толком не познавший боевой службы, был неприятен многим воякам, проводившим в космосе времени больше, чем на родной планете. Не только Саттор недолюбливал зарвавшегося штабного. Реши Якоб Стивенс собрать недовольных им офицеров и младший личный состав, под окнами здания имперского могла бы выстроиться демонстрация.
– Господин генерал, – тем временем спрашивал прокурор, – каким образом линкор «Свирепый» столкнулся с туаронцами?
– Пираты захватили круизный лайнер, на котором находился представитель одной из знатных семей с Ниреи. Посол этой планеты просил у нас помощи, одобрение было получено, и я отдал приказ «Свирепому» оказать поддержку в захвате лайнера и освобождении пленных, в том числе и ниреанца. Мы должны помогать своим союзникам.
– Выполнил ли приказание полковник Саттор?
– Да, коммандер исполнил это распоряжение. Нирея забрала своего соплеменника, о чем было отправлено уведомление.
– Что сделал полковник Саттор после освобождения заложников?
– Он принял самовольное решение отправиться в погоню за ними.
– То есть приказа коммандер не получал?
– Нет, приказ звучал недвусмысленно – оказать помощь в освобождении и ничего больше.
– К чему привела погоня?
– Саттор сцепился с пиратами на орбите Танора. Это вызвало падение туаронского катера на человеческое поселение и привело к уничтожению мирного населения.
– То есть если бы не самовольное решение коммандера о преследовании, то танорцы бы не пострадали?
– Разумеется. Трагедии бы не произошло.
– Что сделал полковник после падения пиратского катера?
– Он последовал за ними на поверхность Танора и забрал от туда мальчика, которого усыновил и привез в империю.
– Вы хотите сказать, господин генерал, что из-за самоуправства коммандера Саттора ребенок пережил трагедию, познакомился с более развитой расой, что повлекло дальнейший стресс?
– Безусловно. Ребенок мог бы и по сей день жить со своими родителями в привычных условиях, но выходка Саттора лишила его семьи и уготованного будущего.
– Когда вы узнали о произошедшем?
– Рапорт о посещении Танора пришел уже перед возвращением полковника в империю.
– То есть вы оказались бессильны что либо изменить?
– Я был бессилен против развития событий.
– Что вы вменяете в вину своему подчиненному?
– Нарушение «Закона о невмешательстве», массовую гибель мирного населения, ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, а так же несоблюдение субординации и личные оскорбления в свой адрес.
– О каких оскорблениях идет речь, господин генерал?
Янсон поправил галстук, бросил взгляд на полковника, на чьем лице не дрогнул ни один мускул, и ответил:
– Коммандер преследует меня. Он отправляет мне вызовы с неопознанного контактора, и через программу изменения голоса угрожает. Говорит гадости, оскорбляет мое достоинство. В общем, ведет себя недостойно офицера Его Императорского Величества.
– У меня всё, – произнес прокурор.
Судья перевел взгляд на Стивенса.
– У вас будут вопросы к обвиняющей стороне?
Якоб поднялся с места, отвесил вежливый поклон судье и приблизился к генералу. Пожевав губами, он произнес:
– Удовлетворите мое нездоровое любопытство, господин генерал, какие именно угрозы следовали в ваш адрес.
– Спросите у вашего клиента, господин адвокат, – буркнул Янсон.
– Я задал вопрос вам, генерал Янсон, – с нажимом ответил Стивенс. – Вы принесли присягу, где поклялись отвечать на поставленные вопросы, говорить правду, не утаив даже того, что произносить вслух вам не хочется. Так какие же именно угрозы вы получаете, и каким образом они приходят?
Генерал поерзал на стуле, его ладони, лежавшие на низкой трибуне, нервно дернулись, пальцы переплелись, и Янсон ответил:
– Я не хочу повторять эту мерзость.
– Присяга, господин генерал, – напомнил Стивенс.
Саттор, откинулся на спинку стула, вытянул под столом ноги и с наглым любопытством смотрел в упор на Янсона.
– Меня угрожали убить.
– Каким образом? Вы обвиняете моего клиента в унижении вашего достоинства, но разве можно оскорбить генерала, имеющего ордена за мужество, отвагу и личные заслуги перед империей оскорбить угрозой? Скорей, это должно было подчеркнуть, насколько вас опасаются враги нашей славной планеты. Должно быть, вы испытали внутреннюю гордость за то, что внушаете ужас и опасения неприятелю?
– Это были не просто угрозы! – воскликнул Янсон. – Отвратительные, грязные оскорбления.
– Как вас оскорбляли, господин генерал?
– Я не желаю повторять всей этой гадости!
– Господин судья! – прокурор поднялся с места. – Я протестую. На генерала Янсона идет давление.
– Ответный протест, – поднял вверх два пальца Стивенс. – Моему клиенту предъявлены, помимо прочего, обвинения в угрозах, оскорблениях и унижениях личного достоинства генерала Янсона. Мы хотим выяснить, что именно подразумевает под этим обвинением господин генерал. Возможно, он имеет ввиду давнюю историю, когда, будучи в непотребном для высокопоставленного офицера виде, господин генерал позволил себе оскорбить полковника Саттора, принизив заслуги его команды? Насколько я знаю, а сведения у меня достоверные, абсолютно нетрезвый генерал Янсон бросил в лицо боевому офицеру обвинение в том, что он плохо бережет машины. И это человеку, который видит гибель своих людей, который переживает смерть каждого члена своего экипажа, как смерть близкого ему человека. Который везет на Гею обгорелые останки, от которых зачастую удается подобрать лишь разрозненные фрагменты. Который сообщает родным о смерти их сыновей, дочерей, отцов, матерей. Но генерал пожалел дорогостоящую технику, а не бесценные человеческие жизни! Так не считает ли угрозами, унижением и оскорбление удар, который заслуженно получил по лицу от моего подзащитного?
