– Смертной казни? – охнула Елена. – Но… я не думала, что настолько…
– Как же? Коммандеру вменяют в вину гибель мирного населения на Таноре, целое поселение, госпожа капитан.
– Протестую! Давление на свидетеля!
– Принято, – судья стукнул молотком. – Господин адвокат ставьте ваши вопросы корректней. Вину и наказание, в конечном итоге, определяет суд.
– Прошу прощения, господин судья, увлекся, – покаялся Стивенс. – Полковник сильно оскорбил вас, Елена? Ударил? Изнасиловал?
– Н-нет, – замялась женщина. – Оскорбление было, но оно состояло в том, что коммандер остался глух к моим мольбам…
– Да, вы говорили об этом, – усмехнулся Якоб, – когда давали характеристику своему командиру. Выходит, груб и упрям он был с вами, когда не пожелал услышать вашей мольбы? Вы под присягой, госпожа капитан.
– Да, – почти шепотом ответила она.
– Что? Повторите, вас не слышно.
– Да! Черт вас возьми, да! – вдруг закричала Ярвинен. Краска, обильно окрасившая ее лицо, теперь отхлынула, и бледная женщина, нервно дернула галстук, ослабляя его. – Георг притащил на борт этого мальчишку. Я просила его, я умоляла не делать глупостей. Я предчувствовала, чем всё это может закончиться, но он же упертый, как осёл! Вбил себе в голову, что несет за него ответственность, что ему его жаль. Глаза, говорит, такие. Трагедия. Пожалей. А кто бы его пожалел? Вон, сидит здесь…
– Вы его тоже не пожалели, госпожа капитан, – негромко произнес адвокат. – Пришли утопить потому, что полковник проявил участие к осиротевшему маленькому мальчику. Предпочел его, а не вас. А вы, вместо поддержки, бросили его, подали рапорт, задев не только самолюбие, но и чувства. Теперь хотите сплясать на костях?
– Протестую!
– Протест отклоняется. Замечание адвоката по существу. Обиженная женщина, не проявила должного уважения к старшему по званию, личные мотивы перенесены на обвинение. Картина весьма неприглядная. Господин адвокат прав, намеренный оговор может привести коммандера Саттора к смертной казни. Если госпожа капитан имеет что-то возразить, то пусть возразит. Продолжайте, господин адвокат.
– Но он был на Таноре! Чертов мальчишка оттуда! – воскликнула Елена, кажется, уже плохо соображая, что говорит.
– Хорошо, госпожа капитан, полковник не отрицает, что была погоня за пиратами, что был Танор, трагедия и осиротевший мальчик, которого коммандер Саттор забрал с собой, не решившись бросить на произвол судьбы перепуганного ребенка. Вы хотя бы знаете, что мальчик возложил на себя вину за гибель поселения? Он помолился, чтобы боги послали ему звезды, верил, что они принесут богатство, и по нелепой случайности именно в это время разгорелся бой, и катер пиратов рухнул на деревню. Если бы полковник не забрал его и не вытащил из глубокого стресса, ребенок, скорей всего, покончил бы с собой под тяжестью собственной вины. Вам совсем не жаль его? Вы по-прежнему считаете, что Георг поступил плохо, не послушав вас, а вы поступаете правильно, оговаривая его?
– Но я не оговариваю, я говорю правду!
– Да? Тогда расскажите мне об этих вызовах, – Стивенс резко сменил тему, и Елена некоторое время смотрела на него, пытаясь понять, о чем он говорит. – Не можете ответить? Забыли об этой выдумке?
– Какая выдумка? Вызовы были, я точно знаю!
– Докажите, – потребовал Якоб. – Записи, документальные свидетельства, частота закодированного канала? Что у вас, чтобы подтвердить ваши слова? Или это вновь месть мужчине, не ответившему вашим эгоистичным желаниям?
– Он мне рассказывал! Говорил, что Янсон, простите, генерал Янсон его взбесил, и Георг использовал свою игрушку…
– То есть голословные утверждения? Есть доказательства? – жестко спросил Стивенс.
– Нет, – признала Елена и бросила несчастный взгляд на Янсона.
– Выходит, даже вы можете быть тем самым «Призраком»? Голос искажен, канал не определить, внешний облик не виден. Не так ли, Елена? Хулиганом, который нарушает покой генерала, может быть кто угодно? Любой в этом зале и за его пределами?
– Господин прокурор, – заговорил судья. – У вас есть хоть какие-то подтверждения того, что полковник Саттор угрожает обвинителю?
– Нет, господин судья, – ответил прокурор.
– Эта часть обвинения снимается с рассмотрения, как недоказуемая, – объявил судья. – Мы больше не рассматриваем полковника Саттора, как лицо, которое угрожает и оскорбляет генерала Янсона.
– Но это же Саттор! – воскликнула с места генерал. – Я точно знаю!
– Господин генерал, а я точно знаю, что у вас есть личные мотивы для неприязни, как и у капитана Ярвинен. Мне осудить коммандера за то, что он вам не нравится, или отказался слушаться капитана лингвистической службы, принимая на себя ответственность за обездоленного мальчика? Суд рассматривает улики, доказательства и свидетельства, подтвержденные документально, но не личную неприязнь. Господин адвокат, вы закончили?
– Нет, господин судья, – ответил Якоб. – Раз вторая часть обвинения больше не рассматривается, я хочу задать вопросы по основной.
– Задавайте. Но только по делу. По личным мотивам мы уже всё выяснили.
– Разумеется, – кивнул адвокат. – Госпожа капитан, ответьте мне вот на какой вопрос. Как вы оцениваете операцию по спасению ниреанца.
– Как я могу ее оценить? Я капитан лингвистической службы. Во время операции я находилась на линкоре, в своем отсеке.
– Значит, вы не в курсе, как разворачивалось дело, и что именно подвигло полковника на преследование?
– Я знаю, что погибли наши люди. Георг всегда щепетильно относился к потерям. Он сорвался…
– Сорвался? То есть вы считаете психологическое состояние коммандера на тот период времени нестабильным?
– Я… я не знаю…
– Но недавно вы со всей уверенностью давали показания, как человек, который стоял в рубке рядом с коммандером.
– Да я его даже не видела до возвращения! – воскликнула Елена. – Полковник участвовал лично в операции по освобождению заложников. Потом у них там что-то произошло, и пираты подстрелили кого-то из наших. Георг бросился в погоню на катере, Ли следом на линкоре. У Танора туаронцев нагнали, потом коммандер вернулся, уже с мальчиком. А потом он только и вился вокруг танорца, мы толком не общались.
– А никто другой вам не спешил рассказывать произошедшее в подробностях, – закончил за нее Стивенс. – Или же вы не спешили узнать? Вас, наверное, мало интересовали погибшие товарищи и причины, побудившие полковника отправиться в погоню, как и состояние вашего мужчины, раз вы так поступили с ним. Не так ли, капитан Ярвинен? – Она промолчала, и Якоб закончил: – Итак, что у нас получается? А получается у нас, что, по вашей характеристики, Георг Саттор: волевой, отважный командир, который душой болеет за своих людей. Он готов стоять за каждого, наказать каждого, кто причинит им вред. Жаль что вы, женщина, которую он любил, и которой доверял, пришли сюда, чтобы обвинить коммандера Саттора, располагая общими сведениями, которые сейчас не знает, разве что глухой. И всё это руководствуясь лишь мелочной обидой эгоистичной женщины.
